Владимир Павлов - Герои Аркаира. Наследие Небесных воинов

– А тот торговец, на которого ты работаешь? Забыл его имя…

– Берк. Его убили прошлой ночью. Возможно, люди Барона, – подлила масла в огонь Лина.

Девушка видела, что молодой механик в смятении, и выложила свой последний козырь. Она подошла и уткнулась лицом ему в плечо. Себ в порыве нежности погладил ее по голове, обнял за плечи. Лина посмотрела ему в глаза.

У Себа защемило сердце. Ему захотелось поцеловать ее в пухлые губы, почувствовать запах ее кожи… Внезапно он понял, что она позволит ему это. Позволит все. Он может овладеть ею прямо здесь, и она безропотно удовлетворит все его безумные желания. Она знала, что такова цена, когда шла сюда, но у нее не было выхода, и она ради призрачной надежды на спасение решилась подарить ему всю себя.

Себ с тоской понял, что не сможет принять эту жертву. Пусть сейчас, в порыве страсти, он забудет обо всем и вознесется на вершину блаженства, но уже завтра наступит отрезвление. Его мечта рассыплется в прах: он поймет, что владел несчастной куклой, а не любящей женщиной. Он не сможет простить себе, что воспользовался ее беспомощностью ради мгновений низменных наслаждений.

Лина подалась к нему, но Себ бережно, чтобы не обидеть, отстранился. В глазах девушки мелькнуло удивление.

– Я помогу тебе, – поспешно сказал он. – Нам надо попасть в Лабиринт до утра…

«Какой же я дурак!» – ему самому захотелось заплакать от обиды, словно это не он, а она отвергла его.

– Я сделаю, что смогу, но эта затея может плохо кончиться. В Лабиринт не так-то просто попасть, а выйти еще труднее.

– Спасибо, Себ. Ты настоящий друг, – искренне сказала она.

У парня заныло сердце. Он понял, она благодарит его за то, что он не воспользовался ее слабостью. «Какой же я благородный идиот!» – чуть ли не со слезами на глазах подумал он.

О пользе дворцовых связей

Ближайшая к дому Себа станция называлась «Красный камень» в честь окружавшего ее квартала. Во времена Первой династии здесь, на склоне горы, была шахта, где добывали камни красного цвета для отделки внутренних покоев Дворца. Впрочем, в историю Аркаира станция вошла во время революции. Именно на ней восставшие атаковали паротяг, на котором из Нижнего города во Дворец королевские гвардейцы вывозили содержимое арсенала. Пути заблокировали, а вагоны с охраной изрешетили пулями. Солдатам некуда было деться: слева шквальный огонь, справа – пропасть. Потом захваченный паротяг восставшие использовали в качестве тарана во время сражения на Большом королевском мосту.

Когда Себ и Лина добрались до станции, окончательно стемнело. Фонари освещали пустую платформу – поздно вечером из этой части Верхнего города во Дворец никто уже не ехал. Одинокий стражник скучал под навесом.

– Не опоздали? – спросил у него Себ.

– Нет. Последний паротяг на подходе.

Лина присела на лавку. Стражник с интересом уставился на девушку. Ему было скучно. Пассажиры уедут, и придется до утра одному бродить по пустой станции.

Себ подошел к краю платформы. Паротяг должен был появиться из-за поворота.

– Сколько такой стоит? – стражник указал на огнедых Лины.

– Дорого, по особому заказу, – девушка не смогла удержаться от хвастовства.

– Хорошая штука, – стражник уважительно кивнул. – Не понимаю, почему нас до сих пор «Блюстителями» вооружают. Должно быть, экономят.

– Механики известные скупердяи, – поддакнула Лина.

– На него работаешь? – стражник кивнул на Себа. Он решил, что Лина телохранитель кого-то из дворцовых.

Лина скорчила гримасу, которая могла означать и «да», и «нет». Стражник хотел еще что-то спросить, но тут послышалось пыхтение паротяга. Никаких гудков он не давал, после заката в Верхнем городе шуметь запрещалось.

«Ворон» двигался неторопливо, отдуваясь клубами пара. С платформы казалось, что он ползет прямо над пропастью. Железка местами шла в считанных метрах от края. Механики давно хотели проложить новые пути, подальше от обрыва, но владельцы земли заламывали цену выкупа, и Великий Дайл не спешил. «Ворон» подкатил к станции. Он шел тише «Быка», но все равно его скрежет разрывал ночную тишину. Паротяг замедлил ход, но останавливаться не стал – слишком много чести для этой небольшой платформы в поздний час. Себ и Лина были к этому готовы – лихо вскочили в открытую дверь вагона. «Ворон» довольно запыхтел и ускорил ход.

Вагон оказался наполовину полон. Последний поезд из Нижнего города: много веселых пьяных молодых дворцовых, трое солидных господ с телохранителями, несколько стражников. Паротяг не спеша взбирался на гору. Пару раз притормозил возле небольших платформ, а когда заполз на пятый ярус, остановился на большой станции: Центральные мастерские. Здесь в вагон подсели несколько мастеров и летунов. «Ворон» миновал причал для сокрушителей с горящими на мачтах зелеными огнями. Над причалом висел и сам сокрушитель. В темноте толком не разглядеть, но Себ знал, что это «Железный коготь», один из кораблей механиков.

Паротяг обогнул горный кряж, протиснулся между рядами строений и наконец прогрохотал по Большому железному мосту, тому самому, что до революции назывался Королевским. Мост по праву был гордостью механиков. Его железные конструкции проходили над северным концом Разлома, соединяя восточный пик горы Леры, где расположился Верхний город, с западным, на котором стоял Дворец. Мост возвели полтора века назад, вскоре после появления первого паротяга. До этого во Дворец можно было попасть по каменному мосту, но вес паротяга он выдержать не мог, поэтому механики придумали ему железную замену. После революции чуть ближе к центру Разлома на четвертом ярусе построили Малый железный мост для повозок. Еще два моста через Разлом были перекинуты южнее: веревочный – Качели, и каменный – Гонцовский.

«Ворон» затормозил, выпустив густые клубы пара. Дворец. Конечная. Себ и Лина вместе с другими пассажирами вышли на освещенную дайлами платформу. Справа – площадь Гильдий, обрамленная стройными рядами деревьев, походивших на гигантских гвардейцев. Сто лет назад площадь называлась Парадная, а вместо деревьев стояли статуи аркаирских королей, но революция безжалостно смела их с постаментов.

Размеры площади удивляли. Попавшие сюда впервые чесали в затылке, зачем на вершине горы такое пустое пространство. Ответ был прост: площадь вымостили для того, чтобы на нее садились сразу несколько сокрушителей. Впрочем, «садились» – не совсем точное определение, сокрушителям не нужно место для посадки. Древние механики использовали площадь, чтобы осматривать днища гигантских кораблей, зависших в считанных метрах над землей. Площадь вымостили гранитными плитами с вкраплением стеклянных. Под последними располагались дайлы, зажигавшиеся ночью.