Елена Герасимова - Волк из Поднебесья

Бажен Данилович нашелся не сразу, и мне уже надоело метаться по городу в его поисках, когда мы случайно столкнулись у ворот ткацкой фабрики. Лицо градоправителя было серо и хмуро, как небо перед грозой, глаза его, недобро прищуренные, со злобой смотрели на мир, залитый ласковым весенним солнышком, а стоило ему увидеть меня, замер на полушаге и даже руки потер.

– Ага! Вот и Алена пожаловала! – радостно пропел мужчина и подошел ближе. – Ну, как дела в Важене? А в лавке? Анфиса жаловалась, что ты с зельями просрочила. Нехорошо!

Договаривая последнее слово, глава Заозерья хищно осклабился, но меня это нисколько не смутило.

– Вы правы, с зельями заминка вышла, – ответила совершенно спокойно и выудила из-за пояса сложенный в несколько раз лист гербовой бумаги, – но разыскивала я вас по иной причине.

– И что же за причина? – пытаясь заглянуть в документ через мое плечо, поинтересовался Бажен.

– Пожалуйста.

Я протянула мужчине документ и сделала шаг в сторонку, чтобы не мешать ему с ознакомлением. Градоправитель удивленно вздернул брови, но бумагу принял и несколько минут внимательно вчитывался в текст. Брови его хмуро сошлись на переносице, а тонкие губы сжались в бескровную ниточку. Видно было, что Бажен Данилович изволит гневаться, только не мог он во всеуслышание ничего дурного мне сказать – вокруг нас народ ходил, а невдалеке играли маленькие детки.

– Ты в своем решении уверена? – тихим шепотом с присвистом спросил глава Заозерья и нехотя протянул мне документ.

– Уверена.

Я улыбнулась и под холодным пронизывающим взглядом спрятала лист обратно за пояс. Ох, мог бы, наверняка разорвал его и меня заодно. Это ясно читалось на лице Бажена, только не судьба.

– Не скажу, что мне было приятно снабжать вашу лавку зельями, но претендовать на нее и оставленный в ней ассортимент не стану. Все, что там есть, ваше по праву. Только отныне каждый сам по себе.

– Ты уверена? – угрожающе склонив голову, спросил Бажен.

– Я уверена.

Улыбнувшись главе города, вежливо пожелала ему всего хорошего и отправилась к рыбным складам. Купцы еще вчера прибыли (Веденя ночью сообщил), значит, меня ждет работа. Жуя пирожки и запивая их компотом, быстро добралась до назначенного места и сразу же отправилась к длинному строению, где в зимнюю пору хранили лодки, снасти, а так же торговали свежим уловом. Тут же в дальнем конце располагалась рыболовецкая артель.

– Аленушка!

Я даже в дверь постучать не успела, как из-под навеса, где были развешены сети, выскочил седой дедуся в пропахшей насквозь рыбой рубахе и штанах.

– Добрый день, Селиван Матвеич, – поздоровалась с самым старшим рыбаком и только теперь облегченно выдохнула.

Мое радушное настроение было напускным. Все же я опасалась Бажена и его возможной мести. Прямо, конечно, он мне ничего не сделает. Кто бы ни боялся нарушить закон? А вот исподтишка, тайком, так, чтобы я в случае чего не смогла доказать причастность главы Заозерья к своим бедам, очень даже может. Ходили слухи, что по его «просьбе» местные повесы два брата – Щур и Чур вершат некоторые дела не совсем законным образом. Возможно, мне и не следует их бояться, все же магия меня не подведет, если возникнет нужда отстоять свою жизнь, но вот они запросто могут сжечь мой дом. И куда я тогда? Что обо мне подумают в министерстве, если такое приключиться? Что Алена Белова плохой специалист, что со своими обязанностями не справляется. Да мало ли что. Хорошее редко приходит на ум, все чаще дурные мысли первыми являются, а потом пока разберутся, пока то да се, репутации моей конец.

– Что не весела, Алена? – спросил меня рыбак и легонько тронул за локоть.

Я посмотрела на деда Селивана и неожиданно для себя рассказала ему о последней встрече с Баженом.

– Дурной он человек, это точно, да мы все от него зависим, – согласно покивал головой рыбак. – И делишки свои он грамотно ведет, от чего нет у людей хоть малейшей зацепочки, чтобы прищучить его и к ответу призвать. Как заноза в одном месте, ей-ей.

Я только улыбнулась, а дед Селиван похлопал меня по руке и добавил:

– Не бойся его, деточка, ты же маг, а с тобой ему воевать не с руки. Вот поверь старику на слово. А ежели и попытается сделать гадость, так ты готова будь и сделай так, чтобы зло, против тебя направленное, хозяину воротилось. Чай не мне тебя премудростям всяким учить, для этого у вас свои умники имеются, учительствовать призванные, а нас другое дело ждет. Купцы уж нервничают. Знаешь же, как они вечно торопятся да спешат. Всех уже загоняли.

– Пойдемте, Селиван Матвеич, спасать ваших работников от нервничающих купцов, – вздохнула я, бросила пустую корзинку на лавку и отправилась вслед за дедом, который обернулся и строго сказал:

– Брось со мной манерничать! Сколько раз говорил, чтобы Матвеичем кликала.

– Невежливо это, – насупилась я. – Вы же старше меня во сколько раз, а я с вами буду, как с приятелем.

– Эка! Смотрите-ка, ей стыдно человека по-простому называть! – всплеснул руками старик. – А я, может, этого сам хочу и даже требую называть меня только Матвеичем. Вот помру, тогда и обзывай, как хочешь, хоть трухлявым пнем. Поняла?

– Как тут не понять? – примирительно улыбнулась я, стараясь не зацепить плечами сети.

Не любила конфликтовать с людьми, даже в детстве в драках и ссорах, что приключались между ребятами, участия не принимала, из меня вышел миритель. Мне приходилось вытаскивать из кустов обидчиков и обиженных, когда они, зажимая разбитые в потасовке носы или губы, нехотя, но просили друг у друга прощения. А потом и в школе слыла тихоней, хотя сокурсники ко мне тянулись, так что без друзей не осталась. И пусть некоторые завидовали моему упорству, с каким постигала нелегкую магическую науку, зла никогда не держали и обидных слов за спиной не говорили.

– Ты это…

Матвеич вдруг остановился и уже на выходе из-под навеса придержал меня.

– Я человек простой, Аленушка, всю жизнь только одним делом и занимался – ловил рыбу. Только позволь старику дать тебе один совет.

– Какой?

Казалось, что речь пойдет о том, как я к нему обращаюсь, но Селиван Матвеич поманил меня пальцем, и когда склонилась ниже, прошептал:

– Сходи-ка ты, деточка, к бабке Авдотье. Уж кому, а ей хорошо известно, как от Бажена и его подручных оградиться. Он ведь ей тоже прохода не давал, хоть и живет она за пределами города.

– Хорошо, – задумчиво протянула я, – схожу к ней, как освобожусь.

И почему раньше не побеседовала с этой милой старушкой о своих проблемах? Глядишь, давно бы от Бажена и его семейки избавилась. Благо хоть его сынок меня не донимал, он жил в Важене и к делам отца никакого отношения не имел. По крайней мере, в Заозерье многие так считали. А что на самом деле? Не знает никто.