Лана Мерц - Чёрное солнце. За час до рассвета

Мир рушился.

Маг плотнее запахнул плащ, надвинул на глаза тяжёлый капюшон. Ветер набрасывался на человека с такой силой, что ему пришлось схватиться за дерево, чтобы не упасть.

В небе сверкало и гремело. Дождь хлестал толстыми холодными струями, и потоки вязкой глины лениво сползали по крутой тропинке. Справа сквозь деревья виднелась узкая полоска суши, а за ней – вставшее на дыбы море.

– Я снова потерял нить… – Спокойно сказал он сам себе. – Куда ты хочешь, чтобы я пришёл на этот раз?

Ему никто не ответил, да он и не ждал ответа, разговаривая сам с собой по привычке, которая часто появляется у тех, кто много времени провёл в одиночестве.

Над головой громыхнуло, словно кто-то разом перевернул исполинскую повозку с камнями. Впереди полыхнула ослепительная вспышка, земля дрогнула. Лишь благодаря молниеносной реакции тренированного тела ему удалось увернуться от падающего горящего дерева. Ноги заскользили по чавкающей грязи, маг потерял равновесие и упал, в последний момент выставив перед собой руки. Пальцы утонули в мутной луже. Через ладони чувствовалась дрожь земли, словно он сидел на спине огромного зверя. В следующее мгновение маг быстро откатился в сторону, пропуская мимо себя кувыркающиеся по тропинке каменные глыбы. От резкого переката он оказался совсем рядом с обрывом и лишь чудом ему удалось не свалиться с обрыва на узкую береговую полосу.

Туда, где сражались и умирали люди.

С такой высоты они казались крошечными букашками в грязном прибрежном песке. Их было много, они что-то кричали, иногда среди них вспыхивали яркие красные точки. Некоторые букашки подходили слишком близко к бушующему морю, и тогда их накрывало громадными волнами.

Маг вполголоса выругался, поднялся, отряхнул налипшую на одежду грязь. Несколько мгновений постоял, держась за скользкую ветку дерева, наблюдая за бесконечно продолжающимся сражением. Затем развернулся и быстро пошагал наверх.

"К маяку."

Он остановился. Эта мысль, прозвучавшая то ли в порывах ветра, то ли в его собственной голове, была чужой.

– К маяку так к маяку, – ровным голосом ответил он ветру и грому.

Дорожка упрямо карабкалась вверх. Ещё несколько раз он отскакивал от падающих деревьев и мчащихся ему навстречу тяжёлых валунов размером с лошадь.

"Поспеши."

– Я стараюсь, стараюсь. Неужели нельзя было сделать это не в самую отвратительную погоду?..

Словно в ответ на его слова ветер стих. После оглушительного грохота мир казался лишённым звуков, застывшим, словно его окунули в смолу. Перед лицом мужчины повисла сорвавшаяся с дерева ветка. Он коснулся её пальцем, но она так и осталась парить, будто подвешенная на невидимых нитях.

– Крайности, всегда крайности… – Пробормотал он и продолжил путь.

Тропинка снова приблизилась к краю обрыва, и стал виден узкий пляж перед спокойным морем. На пляже было пусто, ни следа безумной битвы или яростного шторма. По гладкой тёмно-синей поверхности воды скользило две лунных дорожки, а в центре их пересечения виднелся большой корабль с обвисшими, словно мокрые тряпки, парусами.

Маг замер, направив взгляд на захваченное призрачным светом судно. Тяжёлый корпус казался вырезанным из камня. На палубе иногда мелькали слабые огоньки, словно там роилась стая светлячков.

Мужчина стоял долго, неподвижный, словно тысячелетний валун. Потом развернулся и побежал вверх по тропинке.

Всё вокруг снова менялось. С каждым его движением, с каждым ударом сердца из мира исчезали все цвета. Маг побежал быстрее, сердце билось ровно и мощно, ноги упруго толкали сильное тело. Но как бы быстро он ни бежал, краски покидали этот мир быстрее, оставляя лишь оттенки серого.

Тропинка сделала резкий поворот, и он оказался на вершине утёса. Прямо перед ним возвышалась огромная башня, на вершине которой горел ослепительный огонь. Там, куда падал свет маяка, мир был цветной, яркий, подвижный. Но за пределами танцующих лучей он уже потерял все краски и застыл восковыми фигурами.

Маг медленно обошёл башню, касаясь ладонью мокрых шершавых стен.

И наконец увидел Её.

Она стояла на самом краю, немыслимо ловя равновесие над пропастью. Чёрные доспехи были иссечены вдоль и поперёк, левая рука ниже локтя была отрублена, на землю капала густая кровь. Длинные жемчужные волосы потяжелели и слиплись от дождя. В правой руке женщина сжимала окровавленный меч – тонкий, изящный, словно выкованный из полоски лунного света.

– Ты шёл слишком долго, – её голос, чистый и мягкий, звучал как будто со всех сторон, хотя она даже не раскрыла губ. – И снова опоздал.

Он встал с ней рядом. Откинул капюшон, поправил упавшую на глаза прядь волос.

– Я маг. Я никогда не опаздываю.

Она едва заметно улыбнулась. Чёрные доспехи вдруг исчезли, рука оказалась цела и невредима. Теперь женщина была одета в лёгкое платье до пят из золотистого паучьего шёлка, тонкого и прозрачного настолько, что он видел очертания её стройного и гибкого тела.

– Не в этот раз, – сказала она и указала на горизонт.

Мужчина с трудом отвёл глаза от её фигуры и посмотрел вдаль, через обсидиановую гладь моря к тонкой нити горизонта. Там собирался новый шторм, ужаснее всех, что ему приходилось видеть раньше. Тяжёлая чернота продавливала горизонт, ломала ровную линию, словно древний монстр вгрызаясь в ткань мира.

Он перевёл взгляд на запутавшийся в лунных дорожках корабль.

– Не успеет, – спокойно произнесла она, взяв его за руку. Её прикосновение было тёплым и нежным. – Он идёт на свет маяка… но кто сказал, что маяк всё ещё здесь?

Маг взглянул на вершину башни, туда, где должен был гореть яркий огонь… Но там осталась лишь чернота и звёзды, а на месте башни рос огромный узловатый дуб.

Мужчина повернулся, чтобы что-то сказать, ответить, спросить, но рядом уже никого не было. Краски исчезли, жизнь замерла.

Мир, потерявший свет последнего маяка. Одинокий корабль, пойманный в призрачный свет двух лун.

И шторм, пожирающий горизонт.

Он проснулся и долго смотрел в темноту под низким потолком старой хижины. Медленно, словно поднимая на груди всю тяжесть мира, глубоко вдохнул, впуская в себя привычные ароматы хвои, лаванды, тысячелистника и ещё сотен других трав.

– Однажды ты не вернёшься, и мне придётся скормить тебя волкам, – хрипловатый, чуть насмешливый женский голос застал его врасплох. И как ей всегда удаётся подкрадываться к нему незаметно?

– Твои волки сдохли триста лет назад, я сам закопал последнего, – его голос прозвучал чуждо и сипло. Голова раскалывалась, во рту сильно пересохло.

Женщина рассмеялась и вдруг резко умолкла, всмотревшись в его лицо.