Леонид Акимкин - COVID 19

Помощник управляющего быстро провел сканером над моим запястьем, и на экране высветилось число девятнадцать. Хорошо, что не «крепостной». Он сделал шаг к Солдатке, отсканировал ее запястье и на экране появились цифры «двадцать семь»…

«Вот это поворот!», – пронеслось в моей голове, а у помощника управляющего от неожиданности отвисла челюсть. Так с отвисшей челюстью он и побежал в поисках начальства.

– Конечно, надо отпускать, конечно! – Юра вышагивал по своему кабинету, – надо, надо, а надо ли?

– Что значит, надо ли? – я аж покраснел от негодования, – Юра! Она «двадцать седьмая»! Она свободная! Её надо в «тридцатку»!

– Конечно, надо! Это справедливо! И мне понятен твой рыцарский порыв. Она уедет в «тридцатую» зону, станет там руководителем отдела продаж финских писсуаров. Заведет кота, пару любовников и подержанный «мини купер», чтобы быть несчастной и независимой. А главное свободной! Ну а ты будешь тешить себя своим благородством, спиваясь на моих запасах вискаря, пока однажды не залезешь в петлю. И хрен бы с тобой, если преставишься, но нет, тебя же спасут! А потом на каторгу, у нас за попытку самоубийства, напоминаю, на ка-тор-гу! И тогда я буду спиваться из-за чувства вины, а потом полезу в петлю и далее по твоей схеме. А там, на Якутских приисках, меня встретишь ты! Слепой на один глаз безногий калека, увидишь меня и начнешь причитать, что я был прав! Потому что я прав!

– Что за бред ты несешь, Юра?! Ну допустим, я твой друг, твоя собственность, пусть так. Нет у меня выбора, а у нее есть! Она может быть свободной! У нее есть иммунитет!

– Пра-виль-но, – Юра плюхнулся на диван и, схватив с журнального столика трубку, стал ее усердно набивать табаком, -Только ты её спросил, чего она хочет?

– Да что её спрашивать! Она вообще не понимает, что происходит! Она сказала, что в Сибири проверочные дни, это когда всех по спискам проверяют! Она даже не знает, что такое COVID! Она крепостное право считает за норму и пр этом она же когда-то жила нормальной жизнью, как мы все, но не помнит об этом ни хрена!

– В том-то и дело, Сашка. Я не знаю, что происходит в Сибири, может, там испытывают какие то «забывательные» лучи и через пару лет и ты, и я будем всецело полагать, что всю жизнь были барином и холопом. И дружбы нашей не запомним, но не это главное. Ты хочешь человека, ничего не понимающего в современном мире, не представляющего разницы между смартфоном и автомобилем, отправить туда? В «тридцатку»? В лучшем случае она сойдет с ума…

– И что делать? – спросил я. – Шила в мешке не утаишь, вся деревня гудит, и, если ты ее оставишь крепостной, быть бунту.

– Ну, положим, с бунтом ты перегнул, но и волнения среди народа мне не нужны. Вот мое предложение, вольную я не дам. Но отдельный дом возле моей усадьбы, большой, хороший. От работ и податей она будет освобождена, я дам ей содержание и образование. Со временем начну вывозить в «тридцатую» зону и возможно, когда она освоится, тогда и рассмотрю вариант вольной. Опять же по ее желанию.

– А я? – ревность скрутила мне диафрагму, – Она же жена мне!

– А это уже пусть она решает, нужен ей муж крепостной или нет. И с тебя податей никто не снимает, а то точно бунт будет. Поговори с ней, постарайся, а не сможешь – я поговорю.

В этот момент в кабинет постучали. Юра и не заметил, как сам пошел открывать двери. Стоявший с той стороны камердинер опешил от этого, впрочем, как и гость, ожидавший приглашения.

Я еле успел поднять свой зад из кресла и метнуться в угол, где стал неистово натирать паркет рукавом косоворотки.

Гость стремительно ворвался в кабинет. Это был высокий худощавый мужчина в сюртуке, цилиндре и рваных джинсах, заправленных в сапоги. В одной руке он держал стек, в другой кожаную перчатку.

– Дубровский? – Юра узнал гостя и одновременно удивился его визиту.

Тот же молча ткнул Юру тростью в живот и несколько раз смачно саданул перчаткой по лицу. После чего обвел комнату взглядом, полным бешеной ненависти, и, задержав его на моей скрюченной спине, прохрипел: «Дуэль, немедленно, сейчас же».

Земский доктор закончил шить мою рану и помыв руки в тазу с теплой водой направился на выход. Следом за ним причитая слова благодарности семенил Юра. Доктору давно уже надо было быть на званном ужине у Юркиного соседа и от всех благодарностей со стороны моего друга он отмахивался с недовольным видом, правда скрученные в столбик ассигнации принял и прыгнув в свою коляску умчался.

Это мне еще повезло, что Гад-Дубровский притащил с собой этого костоправа, как того требовал дуэльный кодекс. Так бы этот любитель званных ужинов ни за что бы не приехал, даже если бы кто-то подстрелил самого барина.

Юра вернулся и словно курица наседка стал причитать о том, как же меня угораздило. Увидев в моих глазах не прикрытую злость залепетал: «Ну прости, прости старого дурака, что вот так. Я даже и не успел ничего сообразить, как бац и ты уже простреленный. И вообще все как-то не хорошо получилось…»

– Идиот, – тихо сказал я.

– Что, Санька? – Юра старался сидеть ко мне левым боком так, как под правым глазом отсвечивал сизым огромный фингал.

– Идиот, говорю, ты барин.

– Что есть, Саня, то есть. Тут не поспоришь.

Оказалось в ту неделю, что Юра был в «тридцатке» он решил вспомнить старые добрые времена и так сказать потроллить Дубровских с их идеями выведения новых холопов в соц. сетях. И мягко говоря увлекся. Если для всех остальных обитателей «тридцатки» правила жизни в соц. сетях не изменились, то для нового дворянства за «базаром» надо было следить всегда и везде. Иначе прискачет к тебе обиженный Дубровский и начнет требовать сатисфакции тут же и немедля.

А Юра, как я понял по гневным высказываниям Дубровского оттянулся так сказать на все сто десять процентов. Мало того, что он поднял бучу по поводу заводческих идей этого странного семейства, он еще и умудрился пройтись по их личным качествам, по умственному развитию каждого, а особенно сестры. Удивляюсь, что не она приехала мочить Юру.

– Юра почему ты не стал с ним стреляться? Ничего бы не было если бы ты повел себя, как мужик.

– Саня, он член сборной страны по стендовой стрельбе в прошлом! Ты думаешь, почему за всю семейку всегда он впрягается? Он уже столько народу покосил. У них такой бизнес, вызовут на дуэль, приезжает этот их, как его зовут то, Арсений по моему. Вот он приезжает вот так, стреляет дворянина, а потом они его добро под себя переводят. Заставляют родственников продать им за копейки имение и свалить в «тридцатку». Вот так они и разжились своими то деревнями!