Елена Герасимова - Ярейна

Только я не пожелала рядом с Таисией оставаться, мне свободы хотелось, вот и перебралась подальше, нашла «свое» место и осела. Местные меня тепло приняли, все же вдалеке от больших городов, где с лекарями беда, без ведьмы трудно. Хоть зуб вылечить болящий, хоть рану зашептать, хоть роды принять. С последним повитухи справляются, да не всегда так бывает, что ребенок легко на свет появляется. Иногда без особой помощи не обойтись, вот и бегут ко мне, а я никогда не отказываю. Люди всегда должны друг другу помогать, в трудной ситуации особенно, потому что больше некому. Зато все меня уважают, за спиной всяких гадостей не шепчут и в след не плюют. Знают, я уйду – им конец. Без ведьмы нечисть страх потеряет и на людей накинется. Не съест, так выходками своими доведет. Поди, не забыли, как несколько лет назад, еще до моего появления в Бережках, страдали от шуток лешего. Как в лес ходить боялись, как к озеру Долгому и к реке Азике не приближались без молитв и рыбачили с трясущимися от страха коленками. Вряд ли такое быстро забудешь. И ведь дело было не в том, что нечисть местная так люто людей не любит, просто люди уважение к ней всякое потеряли, позволяли себе лишнее, вот и получили по заслугам. Мне пришлось мирить их. Вот тогда и взрослые, и дети вздохнули с облегчением. Получили прощение, с живностью лесной да озерной в ладу зажили. Тихо в Бережках стало. Мирно.

– Яра, ты долго здесь пропадать собираешься? Радим уже на стол накрыл, а тебя все нет да нет. Исхудать так недолго! – громкий слащавый голос Бояна выдернул меня из задумчивости.

– Ась? – высунувшись в дверной проем, усмехнулась я. – Ты о чьей фигуре больше беспокоишься: о моей или своей? А ведь тебе не мешало бы похудеть, а то скоро и двигаться не сможешь.

– Злая ты, Ярка! – обиженно фыркнул кот и заскакал по ступенькам вниз. – О тебе заботишься, а ты…

– Ладно, ладно, не дуйся, – потирая затекшую поясницу, пробормотала я, спускаясь следом. – Толстый фамильяр, значит, ведьма не бедствует.

– Я не толстый, – обиженно вякнул кот и запрыгнул на лавку, где уже стояла тарелочка со сметанкой.

– Конечно, Боян, ты не толстый, просто упитанный, – задумчиво протянула я, присаживаясь за стол, и добавила, когда фамильяр довольно мурлыкнул: – Сверх меры.

Кот замер. Несколько минут он сверлил меня недобрым взглядом, а потом отвернулся и все равно угощение свое доел.

– Меня и такого все местные кошки любят! – обрубил наглый кошак, забрался на печь и растянулся там во весь свой немалый рост.

Я промолчала, потому что мое внимание в этот момент сосредоточилось на черте. Яшка скромненько сидел в уголочке и штопал рубаху домового. Так! Это уже интересно.

– Я так понимаю, ты к нам надолго, – обронила я, когда он почувствовал мой тяжелый взгляд и обернулся.

– Ты, конечно, можешь меня прогнать, но к Таисии я не вернусь. Нельзя мне, – отложив шитье, негромко сказал Яшка.

– Хм! А прощения просить не пробовал? – усмехнулась, принимая от Радима тарелку с борщом.

– Ярушка, ты шутить, что ли, вздумала? Али забыла, какой у твоей бабки норов крутой? Не простит она меня. Не простит.

Чертенок покачал рогатой головой и утер кулачком свой пятачок.

– А у меня, стало быть, характер не такой?

Яшка промолчал, только плечами пожал да вновь за иголку с ниткой взялся. Ох! Что сказать? Доигрался черт в очередной раз. За купеческой дочерью в бане подглядывал, а потом скучно Яшке стало, подшутил. Так подшутил, что бедная на улицу выскочила в чем мать родила, а во дворе народ, слуги. В общем, опозорил девку. А местный купец долго разбираться не стал, сразу к ведьме бросился. Шум, гам, скандал. Бабка моя от разъяренного отца откупилась, а вот Яшке в тот же день так досталось, отчего черт света белого не взвидел. Как очухался, сразу в бега подался, потому что Таисия Демидовна всерьез решила вернуть черта в родной мир, даже весточку моему отцу отправила. А кто еще смог бы его от демона защитить, как не его же родная дочь? Знал Яшка, что я папане редко подчиняюсь, больше наперекор ему делаю, вот и прибежал заступничества просить. Да не повезло, меня дома не было, поскольку я еще до рассвета в лес ушла, а тут его Боян с Радимом встретили, но и с ними черт не смог без каверзы обойтись. Подшутить вздумал, вот и разодрались и домик мой едва не разнесли.

– Эх, Яшка, я ведь твои выходки тоже долго терпеть не стану, – отодвинув от себя пустую тарелку, обронила я и глянула на черта, который теперь штопал мои старые штаны. – В Бережках начнешь чудить, не избежать тебе наказания. Поверь.

– Нет, Ярушка, не стану я больше проказничать, – стукнув себя кулачком в волосатую грудь, заявил черт. – Хотя проказничать и шалить мне по природе моей положено.

– Яш… – грозно сдвинув брови, прошипела я и тяжело вздохнула, потому что домовой поставил передо мной очередную тарелку с кашей, да пироги на стол выставил, а кроме них кренделя и ватрушки.

– Радим, я одна столько не съем.

Я покачала головой и потребовала у домового чай.

– А кашу Яшке отдай. Заслужил он за свои труды и еды нормальной.

Домовой только вздохнул, но уговаривать не стал, знал, бесполезно. Забрал у меня тарелку и черту махнул рукой, приглашая тем самым за стол. Яшка, что удивительно, отнекиваться не стал, забросил свое рукоделие и быстро за стол присел.

– Спасибо, Яра, за кров и за еду. Клянусь, больше шутить не стану.

– Смотри же, Януарий.

Я погрозила пальцем и сдвинула брови на переносице.

– Сунешься в деревню, познаешь, какой у меня характер.

– А не в деревню, стало быть, можно соваться?

Черт прищурился и запихнул в пасть полную ложку каши. Я равнодушно пожала плечами.

– Пожалуйста. Ваша местная братия сама не лучше.

Яшка подавился, закашлялся и выплюнул часть каши на стол, за что тут же получил от Радима по шее и как-то сник. Ага! У нас не забалуешь.

– Ты с ней поосторожней, – наставительным тоном протянул Боян, так же продолжая лежать на печи. – Ярка только с виду добрая, а как что, так сразу метлой своей огреет, мало не покажется.

– Как будто я один сегодня получал, – развеселился вдруг черт и стрельнул в мою сторону глазками. – Наша Ярейна никому спуску не дает.

– Эх, расслабились, смотрю, – покрутив между ладоней чашку с чаем, протянула я и откинулась спиной на стену. – Может, нужно метлу чаще в ход пускать?

– Злая ты, Яра, не любишь нас, – обиженно мяукнул кот. – А я, между прочим, фамильяр – хранитель твоей ведьминской силы. Меня обижать нельзя, слабеть начнешь. Забыла, как тебе плохо было, когда от Елизара сбежала?

Я с прищуром посмотрела на Бояна и только головой покачала. Было плохо, не спорю, только не от того, что сила моя куда-то подевалась. Вовсе нет. Просто сердце мое девичье было разбито вдребезги. Подлецом оказался светлый маг, а ведь я его любила, дурочка. Так любила, что от всего готова была отказаться, благо ума хватило этого не делать, иначе ведьмой сейчас не была. Эх. Ну, кому-то в любви везет, а кому-то не очень. Хотя какое-то время я была счастлива. Очень даже. Однако не хочу больше о нем вспоминать. С тех пор много воды утекло, много слез было пролито и проклятий по следу мага в злобе страшной пущено. Правда, все их обратно отозвала, едва не чокнулась, но все же переболела, перестрадала, плюнула и дальше живу, веру в настоящую любовь не утратив. Разве мужчин, кроме Елизара подлого, на свете не существует? Есть они, просто я своего еще не нашла. Наверное, не время, а может, дороги наши извилистые, капризные никак не пересекутся. Кто знает? Могу лишь сказать, что и без любви живут люди, и ничего с ними не делается. Вот и я живу себе потихоньку, никого не трогаю, никуда особо не лезу. Знаю свое место и не пытаюсь прыгнуть выше шеста, на котором угнездилась.