Тея Виллер - Блики прошлого. Наследие

Дальше – коридор, комната, предназначение, которой, возможно, было для гостей. Двери одной из комнат имели внушительные размеры. Несмотря на то, что Дея практически ничего не понимала в строительстве, кое-какие познания, в области архитектуры, голова ее все же хранила. Сейчас она извлекала из ячеек своей памяти информацию о том, что в усадебных домах имелись семейные комнаты, располагались они как раз на втором этаже. Мысли привели Дею к тому, что это была та самая. Сквозь отверстие в разрушенной стене и дверной проем, виднелась следующая комната.

– Вероятно, это девичья, – догадалась Дея.

Крутая лестница из комнатки рядом вела в бельведер, представлявший собой огороженную перилами открытую площадку на крыше. Дея стояла в раздумьях: подняться наверх или пойти направо – в направлении обжитой части, и осмотреть первый этаж. Неожиданно для себя ее взгляд привлекла комната с огромной печью. Она располагалась через комнату, справа от вестибюля. В XVIII в. стало модным строить камины. Один из таких великолепных образчиков соседства с печью Дея видела в парадных комнатах обоих этажей. Однако дворяне все же больше любили печь, то ли из практических соображений, то ли из экономических: печь дольше сохраняла тепло в доме, и требовалось гораздо меньше дров. Обычно, помещения первого этажа, по традиции, были прохладными и печи стояли во всех. Другое дело величина. Эта странная печь, своими габаритами, совсем не вписывалась в размеры комнаты, и, практически, разрушала представление человека об эстетике и разумных величинах.

– Старая печка, кого-то давным-давно обогревала, и здесь было тепло… – размышляла вслух Дея, поглаживая облицовку оставшихся старинных изразцов, которыми была отделана печь. Она медленно двигалась вдоль нее и встала возле стены. Сквозь паутину и многолетнюю пыль, местами еще можно было увидеть клочки старого гобелена. Дея не заметила, как возле противоположной стены застыла фигура и, прислонясь, смотрела за движениями молодой женщины, за её любопытством.

– Все было тихо в доме.

Облака

Нескромный месяц дымкою одели,

И только раздавались изредка

Сверчка родного жалобные трели,

И мышь в тени родного уголка

Скреблась в обои старые прилежно,

– тихо прочитала Дея.

– Цитируете Лермонтова?! Хотя Бунин был бы здесь, куда уместнее.

От неожиданности Дея вздрогнула и обернулась. У входа стояла крупная фигура Горчевского, засунув руки в карманы куртки.

– Глеб?! Вы меня напугали.

– Простите, не хотел. Вот уж не думал в такое время вас застать…

Дея улыбнулась, едва приподняв уголки губ.

– Так, что из Бунина?

– …Что ж, пусть минувшее исчезло сном летучим,

Еще прекрасен ты, заглохший Элизей,

И обаянием могучим

Исполнен для души моей…

Дея отметила, с каким удовольствием он прочитал эти строки.

– Несрочная весна – люблю это произведение, – словно отвечая на ее мысли, изрек негромко Глеб.

– А вы, каким образом здесь оказались?

– Не оказался, а изучаю свой объект, – Горчевский неспешно приближался к ней.

– И как вы его находите, с профессиональной точки зрения?

Он осматривал помещение, про себя подмечая то тут, то там необходимость восстановления элементов, которые займут времени дольше, чем возможно, восстановление всего здания.

– Обнаженные стены, печи полуразобранные. В целом дом выглядит, я бы сказал, вполне еще ничего для своего почтенного возраста. Планировка рациональна и комфортна. В одном вы правы, когда-то здесь действительно было и тепло, и весело, но что-то произошло…

– Вы тоже почувствовали?

Неожиданное замечание невольно заставило Дею взглянуть на Глеба в приятном удивлении, обнаруживая в незнакомце такие тонкие струны восприимчивости, такую редкостную, несвойственную большинству мужчин, особенность. Её головка немного наклонилась, взгляд исподлобья, а на лице появилась игриво-детская и таинственная полуулыбка. Глеб чувствовал, что все его данные обеты перед самим собой, сейчас разрушаются этой женщиной. Он не слабеет, но не может перед ней устоять, впрочем, как, ни один другой мужчина. Вместе с тем, Дея пробуждала в нем незнакомый отцовский инстинкт, желание взять её под защиту и опекать. Мужчина готов был поклясться, чем угодно, что ей не приходится прилагать особенных усилий, покорить сердца неизвестных людей. Горчевский начинал понимать, что тот образ, которым он многократно любовался на фотографии, в живом виде гораздо эффектнее и сильнее воздействует на его тонкую душевную организацию, чем он предполагал. Глеб с огромным нежеланием вернул разум в прежнее русло – к усадьбе.

– Да, стоило увидеть дом…

– Меня не покидает эта мысль с того момента, как я прибыла сюда…

Дея не решилась произнести слово усадьба или здание. Что-то внутри нее стремилось возвеличить, отнестись с благодарностью за его стойкий характер. Глеб понимающе и, в тоже время, с любопытством взглянул на молодую женщину, остановившись рядом.

– Как прошло ваше знакомство с бригадой?

– Все в порядке. Есть несколько человек, с которыми мне приходилось трудиться на других объектах. Они, в двух словах, обрисовали обстановку, а дальше – будем работать.

– Когда есть люди, в умении и мастерстве, которых не приходится сомневаться – всегда легче и спокойнее.

– Да, меньше приходится тревожиться о безопасности.

Глеб внимательно окидывал взглядом помещение. Провел рукой по изразцам печи, большая часть, которых была разграблена. Видимо и его смущали ее размеры.

– Удивительным образом вас эта комната заставила читать стихи. Обычно дух поэзии витал в гостиных. Там на небольших изящных сто ликах раскладывали альбомы для стихов, на стенах развешивали портреты предков, картины, ставили ломберные столы, покрытые зеленым сукном, для игры в карты …

– Вы словно там бывали… – она пристально смотрела на него. – Полагаете, что это дух дома?

– Любое здание, даже такое, имеет своего… духа.… А, как иначе?!

Горчевский изучал комнату, на чем-то подолгу задерживаясь, местами пробегая, даже не удосужив взглядом.

– Вероятно, вы правы. Будете смеяться, но как только я ступила на парадную лестницу, у меня было видение…

Глеб остановил серьезный холодный взгляд на лице Деи, от чего ей даже стало не по себе.

– Вот как?! Поделитесь! Интересно.

Дея, не ожидавшая такой реакции, впервые секунды растерялась не зная, как отреагировать, но затем вкратце обрисовала картинки.

– Похоже, усадьба видит вас иначе…

– Как вас понимать, Глеб?

– …пока не знаю, как объяснить, но не стала бы она просто так перед вами хвастать своим прошлым… Это хорошо… Теперь у нас есть человек, который знает детали… Менее всего готов был услышать подобное…