Тея Виллер - Блики прошлого. Наследие

– Все верно, Николай Романович…

– Да-да, мы уже наслышаны про неё. А почему ты мне раньше ничего не говорил, папа?

– Прости, Дея, закрутился со своими делами. Глеб знает, как это происходит…

– Да-да, иногда за день Николай Романович успевает в двух городах побывать.

– Не слышно шума дождя, кажется, погода нам дала зеленый свет… – послышался голос Далины. – Пора…

Все разом взглянули в окно. За разговорами никто не заметил, что дождь перестал плакать и самое замечательное, что могло явиться человечеству – солнце – давным-давно уже сияло и широко улыбалось.

– Путешествие в прошлое, это не ключ в счастливое будущее, а всего лишь возможность взглянуть на прежние ошибки, – как-то грустно подметил Мальвиль, вставая. – Ну-с, пойдемте скорей, взглянем…

Мальвиль и Далина уже направлялись к выходу, Глеб последовал за ними, Дея попросила их задержаться на несколько минут, чтобы иметь возможность принести свою кроху и передать ее в надежные руки Агаши. Когда и этот вопрос был улажен, мужчины уже перешагнули за порог.

– Дея, – позвала Агаша.

Хозяйка усадьбы обернулась и чуть задержалась.

– Я приготовлю обед, как любит Михал Михалыч, ты не возражаешь?

– Ой, Агаша! Ну, конечно, нет. Он – гость – все привилегии на его стороне, и должно у нас понравиться.

– А что любит отец?

– Все, что вкусно…

– Тогда, ладно, – заулыбалась экономка.

Этих слов Дея уже не слышала, так как бежала догонять мужчин, и застала их ожидающими её на углу усадьбы.

Несмотря на то, что пару часов подряд природа выказывала свое недружелюбное настроение, и жара ускоренными темпами набирала оборот, воздух всё ещё оставался феноменально свежим, не успевшим согреться горячим дыханием лета. Запах озона пьянил. Хотелось поглотить его и не выпускать, сохранить в себе. Птицы вновь весело щебетали. Трава, цветы, листва на деревьях и кустарниках – обрели яркие цвета. Пушистые, невообразимых размеров, облака все еще присутствовали на небе, но это уже не мешало легкому ветерку, резвясь, уносить их прочь. Лето не собиралось даже на короткий миг уступать отведенного ему времени. Воздух, только-что такой прохладный и живой, стремительно прогревался, да так, что к десяти часам утра оставались сверкать гладью мутной воды, лишь большие лужи. Хорошо пропитанная влагой земля уже высыхала. По дороге исследователи договорились, что сначала осмотрят печь, затем навестят Сеньку Безумного. Неожиданно Дея вспомнила, что Расторопнов непременно велел передать привет от него. Далина вежливо поблагодарил.

– Быть может, он нам еще пригодится, – заметил он, и туту же обратился к Мальвилю: – Николай Романович, хотел просить вас…

– Слушаю, Михал Михалыч.

– Позже, расскажете мне, подробнее о Дарине?

Мальвиль согласно кивнул.

До места шли чуть дольше, чем обычно, то и дело приходилось обходить лужи, а также намешенную, рабочими сапогами, грязь, так как работники приступили к своей задаче, как только закончился дождь. Раздавался стук молотков, скрежет и хруст отделяемых половых досок, негромкие разговоры и редкие смешки.

С последнего визита, пожилым архивариусом усадьбы прошло уже более пяти лет, конечно же, ему все было здесь любопытно. Он, отметил про себя, что здание заметно обветшало, и затраты будут значительные. Судьба имения Далину очень интересовала, хотя прямого отношения он к нему и не имел, но вся та бурная деятельность, развернутая сейчас вокруг него, находило позитивный отклик в сердце старого архивариуса. История этого места, которую он планировал собрать, была частью его плана по восстановлению уникального особняка. Но, получилось то, что получилось, и, теперь Далина, был несказанно рад, что участь имения предрешена, в хорошем смысле, и находится в надежных руках…

Они поднялись по лестнице парадного входа. Глеб шел впереди, за ним – Далина и Мальвиль, а завершала процессию хозяйка поместья.

Несмотря на то, что яркое солнце освещало достаточно, помещения, как и прежде, встретили жутковатым полумраком. Пропитанные влагой кирпичи предавали мрачноватый вид. Хотя дождь и прибил запах затхлости, полностью освежить покои природе не получилось. Видимо, даже её влиянию не хотел поддаваться разрушающийся застой.…

Когда оказались в той самой комнате, Николай Романович все окинул оценивающим взглядом, и вплотную подойдя к печи, не удержался от того, чтобы не провести по плитке рукой. Затем, ушел в другую комнату, к которой прилегала печь и, вернувшись, застал Глеба и Дею рассматривающими кладку, в том самом месте, где они нашли подвеску.

– Это тайник, Глеб, – уверенно сказал Далина.

Глеб, недоумевая, посмотрел на него.

– Михал Михалыч, я понимаю, что дом старый и скрывает в себе кучу различных секретов и тайн, но кто же будет располагать тайник за печью, от которой идет такой жар?! – спросила Дея.

– А почему вы уверены в том, что печь вообще использовалась?! – поддержал Далину Мальвиль. – Это весьма хитрый ход…

Глеб и Дея переглянулись. Эта мысль им в голову не приходила.

– Да-а, об этом мы, как-то, не подумали… – немного растерянно ответил Глеб, запустив пальцы в густые волосы, и провел ими над ухом. Дея уже не раз замечала за Горчевским этот жест, и теперь понимала – он смущен собственной недогадливостью.

– Потому-то и существует стариковская мудрость, – улыбнулся Далина.

Дея зашла с другой стороны печи и то же стала осматривать. Но каких-либо признаков, подтверждающих догадку Далины не нашла, да и выводов сделать не смогла, так как кладка была ровная и без традиционных выступов, похожих на ручку или углубление, приводящее в движение механизм. На полу лежали кирпичики, были видны пустоты от них, но ничего такого, что могло бы скрываться от глаз, она не обнаружила или, попусту, не увидела.

– Глеб, надо поискать приспособление… – услышала Дея за стеной. Она вернулась к мужчинам.

Горчевский стоял и смотрел на Мальвиля, как тот, заглядывая в щель между стеной и кладкой, пытался просунуть палец, хмурил брови, и от напряжения морщил лоб, а собственное крупное тело не пускало наклониться пониже.

– Николай Романович, а что если его нет, и мы ошибаемся?

– И это тоже может быть.… Но… Надобно кое-что проверить, прежде чем совсем отказываться от этой мысли…

Пока Мальвиль поднимался с пола, Далина подобрал небольшой прутик, сложил его вдвое, чтобы был покрепче. В верхней части печи, виднелась металлическая рама задвижки 16 16 Задвижка печная относится к категории запорной арматуры, монтируемой в вытяжной воздуховод отопительного прибора. , от которой остались лишь, выглядывавшие сломанные части. Пожилой архивариус, не раздумывая, вставил в раму сложенный прутик и с силой надавил на части задвижки. Механизм тяжело заскрежетал. Старая штукатурка осыпалась, представив глазам трёх исследователей старого дома, прямоугольник металлической дверцы, практически там, где ранее Дея и Глеб, пытались увеличить расщелину. Интересно было другое, что при движении механизма, дверца вперед не подалась, как вполне ожидаемое действо, а всего лишь очертило место нахождения ее, стряхнув при этом с себя несколько плиток. Мужчины были сосредоточены, но, ни у кого кроме Деи, это удивление не вызвало.