Андрей Пучков - Дом для призрака

Сам дом стоял в глубине огороженной территории, примерно метрах в семидесяти от дороги. Напротив него находились ворота из таких же пик, а рядом с ними калитка, сваренная из красиво изогнутых металлических прутков, узор которых складывался в какой-то растительный орнамент. Калитка была постоянно открыта, словно показывала, что там ничего не прячут и зайти может каждый.

Я подошёл к калитке, постоял, глубоко вдохнул.

– Ну… с Богом! – и пошёл по широкой дорожке, выложенной тротуарной плиткой серого цвета с бардовыми вставками в виде ромбов. И возле дома, и вдоль дорожки росли кусты рябины в рост человека.

Строение было большим, длинным, в два этажа, справа виднелась пристройка, придающая зданию вид буквы «Г». По центру находилось высокое крыльцо в шесть ступеней. И только сейчас я обратил внимание на то, что окна первого этажа расположены высоко над землёй, выше ступеней; складывалось впечатление, что был еще один «нулевой» этаж.

Когда я уже подходил к крыльцу, ко мне откуда-то из-за кустов вышел мужчина лет тридцати, одетый в джинсы, кроссовки и белую футболку. Он вежливо поздоровался со мной и спросил цель моего визита. Я показал ему карточку Николая Николаевича и сказал, что пришёл поговорить насчёт работы, он вернул мне карточку, посмотрел в глаза и улыбнулся. Мне стало не по себе, что-то в нём было не так! Седой не по возрасту, худощавый, с широкими плечами, видно, что сильный человек, особенно были странными его глаза, светло-коричневые, с тёмными крапинками, какой-то пронзительно-тяжёлый взгляд. Он был опасен, я это понял сразу, но, опять же, для себя угрозы не чувствовал.

– Вы знаете, что ВЫ пришли сюда не один? Кивнул он головой куда-то мне под ноги.

Ну конечно! Я совсем забыл, что взял с собой Котяру, так, для разнообразия, может, что-нибудь весёлое в этой конторе и получится. Я ещё не знал, что получится. И очень даже получится.

– Да, конечно, это со мной. Но если с ним нельзя, он подождет меня здесь или уйдет за ограду.

– Нет, нет, что вы, можете проходить с ним, это не запрещено. Я поблагодарил его, и поднялся на крыльцо.

Дверь была красивая, высокая, двухстворчатая, вся такая массивно-представительная, и поэтому прикрепленная слева от неё небольшая, скромная табличка, которая сообщала, что здесь находится «Центр помощи эмигрантам», как-то не вязалась с солидностью дверей.

– Офигеть. Откуда это, интересно, в центре Сибири, в таёжном городе, который находится в запретной зоне, эмигранты? – проговорил я. Вроде бы и сказал это негромко, но, по всей вероятности, я был услышан, так как дверь открылась, и меня пригласили войти.

Я вошёл и увидел пригласившего меня мужчину, который внешне чем-то походил на того, с которым я разговаривал на улице. Но этот был значительно старше, одет намного импозантнее: отглаженные темные брюки, белая рубашка с коротким рукавом и узкий черный галстук – было видно, что вещи дорогие. Такой же широкоплечий, и с таким же взглядом. Он посмотрел на Котяру, значит, тоже видел его, ничего не сказал, а, улыбнувшись, пригласил пройти за ним.

Дом действительно был большой. Возле двери начинался немалых размеров холл, который богатством, конечно, не поражал, но мраморный пол на фоне добротных и даже, на первый взгляд, недешёвых панелей производил благоприятное впечатление. С правой стороны от входных дверей, за стойкой сидел молодой мужчина в синей рубашке охранника. Слева, возле стены, стояла пальма, под которой пристроился красивый журнальный столик, рядом с которым стояли два удобных на вид кресла. В одном из кресел сидело нечто, по моим ощущениям, напоминавшее моего Киллера, но без паучьих лап.

Я постоял немного, разглядывая призрака, а потом вопросительно глянул на своего сопровождающего.

– Всё в порядке, – улыбнулся он, – это тоже наша охрана. Мы шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого находилось множество кабинетов, из которых выходили и входили в них сотрудники или посетители. Пока я шлёпал за своим сопровождающим, я внимательно приглядывался ко всем, кого видел в коридоре, но не встретил ни одного человека, хотя бы приблизительно похожего на эмигранта. Наконец, мы остановились перед кабинетом, на котором красовалась цифра тринадцать,

– Здесь у вас возьмут заявление о приёме на работу, заполнят анкету и ещё некоторые формальности, – опять улыбнувшись, сказал мужчина. Я поблагодарил его и зашёл в кабинет, Котяра впёрся следом за мной.

Мне не повезло! Во-первых, кабинет номер тринадцать. А это уже напрягает. Во-вторых, за столом сидел именно такой человек, с типажом которого у меня всё время происходили неприятности. Молодой, единственное, что отличало его от других таких же, с которыми я уже сталкивался в своей жизни, этот не был толстым.

Этот «молодой» сидел за столом, развалившись в своём кресле, и смотрел на меня с каким-то пренебрежительно-презрительным выражением. К его столу был пристыкован ещё один стол в виде буквы «Т». Единственный стул, стоящий возле стены, был занят спортивной сумкой.

– Здравствуйте, – поздоровался я, решив не отступать от элементарных канонов вежливости. Но, как я и ожидал, в ответ мне здоровья не пожелали и сесть не предложили. Поэтому мне оставалось только стоять и пялиться на него. А такой расклад меня полностью не утраивал.

– Слушаю, – наконец-то с барской ленцой протянул «молодой».

«Это ж надо так! У тебя и голос то противный! – мысленно поморщился я – Ну что же, понеслась…».

Я, ни слова не говоря, подошёл, снял со стула сумку, поставил её на стол, потом взял стул, поставил его с другой стороны стола и уселся, не забыв поразвязней развалиться. Я, конечно, не мог его видеть, мне мешала сумка, но и он по этой же причине не видел меня. Честно говоря, я получал удовольствие от сложившейся ситуации, тем более что чувствовал, продолжение будет. Котяра тоже млел, он сидел как раз напротив «молодого» на столе и внимательно его разглядывал.

– Тебе кто разрешил сесть? – раздалось из-за сумки.

– А я что, когда вошёл, спросил у тебя разрешения сесть? – прогундосил я, стараясь скопировать его голос. Владелец сумки встал, убрал её со стола и бросил на пол. Видимо сообразил, что ситуация выглядит вполне идиотской, в которой его посетитель ничего не теряет.

– Слушаю, – опять повторил он.

– Кого? – удивился я и с идиотским, надеюсь, видом огляделся по сторонам. Морда «молодого» покрылась красными пятнами, он разозлился.

– Говори, – прошипел он.

– Хорошо, – послушно согласился я, – говорю. Ты Есенина любишь?

И начал декламировать ему стихи:

Нивы сжаты, рощи голы,

от воды туман и сырость.

колесом за сини горы

солнце тихое скатилось.

Дремлет взрытая дорога.