Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Книга 1

– Вот ты какой. – Невидимый человек, похоже, рассматривал его. – Жаль, не вижу твоих глаз… Ну, садись.

– Как мне вас называть? – спросил Русинов и сел.

– Авега.

– Авега?! – Он снова вскочил.

– Да, я – Авега, – со знакомой интонацией промолвил человек. – Только не тот, которого ты знал. Садись.

Русинов послушно сел. В помещение вошел кто-то еще и затаился.

– Мы всё о тебе знаем, Мамонт, – проговорил Авега. – И давно наблюдаем за тобой… Когда в твои руки попал Владимир Иванович Соколов, мне очень хотелось, чтобы ты когда-нибудь попал в мои.

– Понимаю вас, – проговорил Русинов.

– Говори мне – ты, – поправил Авега.

– Хорошо…

– Прошло много времени, – продолжал он. – Я не хочу тебе мстить. Это недостойно по отношению к изгою. Но ты обязан искупить свою вину.

– Ты считаешь меня виноватым? – спросил Русинов.

– Да, Мамонт. Ты указал путь на Урал, – отчеканил Авега. – Благодаря тебе изгои всего мира бросились к «Стоящему у солнца».

– Я хотел этого! – Русинов взмахнул руками и услышал предупреждающее рычание. – Хотел, потому что считаю Россию наследницей Третьей, Северной цивилизации. «Сокровища Вар-Вар» – прямое тому доказательство.

– Мне известны все твои умозаключения, – проговорил Авега. – А также теории, твои исследования в области арийского языка и культуры. Мы наблюдали за тобой и некоторые твои действия поощряли, пока ты не занялся своими картами «перекрестков Путей». Ты стал приносить не пользу, а вред. И потому должен быть наказан.

– О картах никто не знает! – отрезал Русинов. – Это мое открытие, и я не собирался делать его достоянием всех.

– Если о них знаю я, то могут узнать и другие.

– Ты прав, – согласился он, пытаясь понять, каким образом Авега-второй мог получить информацию о картах.

– Поэтому все твои карты и расчеты ты уничтожишь в присутствии нашего человека, – приказал он. – Это одно из условий искупления вины.

– Хорошо, я могу это сделать, – проговорил Русинов после паузы. – Но виновным себя не считаю. Сегодня я открыл закономерность «перекрестков Путей», завтра это сделает кто-то другой… Настало время открытия арийского космоса. И этому никто не сможет помешать. Пришел срок Северной цивилизации!

– Нет, не пришел еще срок! – заявил Авега. – И все твои изыскания, все утверждения не что иное, как вредные домыслы. Они способны вновь ввергнуть арийские народы в катастрофу, вызвать отрицательную реакцию человечества. Нам уже достаточно одного мамонта, который отбросил будущее мира на сто лет назад. Мы не хотим повторения этой печальной истории.

– Этот мамонт – Гитлер? – Русинов потрогал повязку, машинально стараясь убрать завесу с глаз, но в ответ получил рычание собаки.

– Рудольф Гесс, – не сразу назвал Авега. – Полузнания обычно заразительны, поскольку окружены завесой загадочности и романтики. Этим обязательно воспользуются, и даже самое благодатное зерно может упасть на ниву, возделанную, например, Альфредом Розенбергом. А результат известен… Ты уверен, что твоими теориями не воспользуются силы тьмы?

– Не уверен, – вымолвил Русинов.

– Поэтому второе условие искупления вины – полный отказ от своих убеждений, – определил Авега. – И публичное признание несостоятельности своих выводов. – «Сокровищ Вар-Вар» не существует в природе. Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – с трудом выдавил Русинов и ссутулился. – Я должен убить свое дитя?.. А если я не выполню этого условия?

– Мы будем вынуждены наказать тебя.

– Я не военный преступник… Я ученый!

– Ничего, мы наказываем и ученых.

– Можно узнать, кого вы наказали?

– Известного тебе Льва Николаевича Гумилева.

– Его-то за что? Лев Николаевич – святой человек…

– Было за что…

– Принимаю, – после паузы вымолвил Русинов. – Мне ничего не остается…

– Скоро бы ты сам пришел к этой мысли, – успокоил его Авега. – Нельзя всю жизнь гоняться за призраками.

– «Сокровища Вар-Вар», возможно, и призрак… Но ты, Авега? Ты не плод моего воображения? Ты существуешь?

– Да, я существую, – он коснулся руки Русинова. – Можешь потрогать меня…

Его рука была сухая и теплая, привыкшая к работе, как у плотника или землекопа.

– Если существуешь ты, значит, сокровища такая же объективная реальность. Да, я могу отказаться от своих теорий, опровергнуть себя публично, если это нужно для вашего дела… Но я не успокоюсь, пока не разгадаю загадку этих сокровищ! Пока не увижу собственными глазами, пока не пощупаю рукой, как твою руку!.. Я знаю, каким будет твое третье условие – уехать отсюда и никогда не возвращаться. Так вот я – не уеду!

– Уедешь!

– Нет! – Русинов вскочил – незримый пес сделал прыжок к нему, дыхнул в рыке на запястье руки. – Я удостоился чести разговаривать с тобой лишь потому, что приблизился к вам вплотную. Вы не могли избавиться от меня, не сделали сумасшедшим в Кошгаре. Вам не удалось использовать власть и арестовать, допустим, за кристалл. Потому что нашли нефритовую обезьянку!.. Вы же понимаете, что отделаться от меня невозможно. Я не спрашиваю вас – кто вы? Мне это неинтересно. Знаю, что вы – благородные люди и совершаете подвиг. Я не стремлюсь приобщиться к вашему миру, хотя желаю этого. Вы не пустите меня, потому что избираете себе товарищей сами… Но я смогу отказаться от своих убеждений лишь после того, как найду им подтверждение.

– Зачем это тебе, Мамонт? – Авега приблизился к нему, отвел собаку. – Ты – изгой, и всякие знания не утешат тебя, а вызовут целый поток нового и пустого любопытства. Ты станешь метаться еще больше. В конце концов тебя объявят сумасшедшим. Зачем тебе это?

– Не хочу оставаться изгоем, – на выдохе проговорил Русинов.

– Но ты не можешь быть гоем, хотя я вижу твое желание стать полезным и искупить свою вину.

– Гой – это состояние духа?

– Духа и разума.

Русинов опустился на лавку и несколько минут сидел молча.

– Альфред Розенберг извратил эти качества, – объяснил Авега. – И сделал их расовым признаком истинных арийцев. Гесс прекрасно знал, что это не так, но согласился с ним. Таким образом, они создали политическую партию, не имеющую ничего общего с Северной цивилизацией, как ты ее называешь. Все изгои не ведают рока и потому заменяют его партийным единством и братством. Но никому не удавалось избегнуть рока!

– Однажды Авега мне сказал, – Русинов оживился. – Сказал одну фразу… Я долго не мог истолковать ее. «Рок тебе – не соль носить на реку Ганга, но добывать ее в пещерах».

– Он тебе так и сказал? – неожиданно послышался из глубины помещения низкий женский голос.

– Да! – Русинов машинально встал.

– Подойди ко мне! – велела женщина.

Он смело пошел на голос и вдруг понял, что в помещении находятся еще несколько человек, – они расступались перед ним, давая дорогу. Через семнадцать шагов Русинов остановился.