Илья Полетаев - Сага о каджитах: Скрытая угроза

– Ну вот и славно, – воин улыбнулся, оскалив свои длинные, острые клыки. – Моё имя Маркиз. Это Кейт, – он повернул голову в сторону каджитки, стоявшей рядом. – С Нисабой ты, видимо, уже знаком. Старейшину зовут М’Айк Лжец Старший.

– Два М’Айка в одной общине, – иронично сказал Ахаз’ир.

– Он отец того, с кем ты, видимо, тоже знаком. С остальными ты и твой друг познакомитесь позже. А сейчас, надо отдыхать. Ночь темна и холодна для наших костей. – Маркиз, снова улыбнувшись и чуть склонив голову в знак прощания, повернулся и отстранился в шатёр слева от них.

– Я охотница, – сказала Кейт, проводив Маркиза взглядом. – Поэтому, если захочешь поохотиться, то я не против. Только, если у тебя довольно быстрые лапы и довольно зоркие глаза. – после этих слов она тоже отстранилась, оставив Нисабу и Ахаз’ира наедине.

– Есть хочешь? – спросила каджитка. Ахаз’ир почувствовал, как его внезапно нагнал сильный голод, приносящий боль в животе. Он так же внезапно настиг его, как внезапно отступила тревога в его сознании. Каджит кивнул.

– Идём, я покормлю тебя, ну а после помогу тебе обустроить место, где ты и Тхингалл сможете первое время ночевать.

Они встали и пошли в противоположную от ушедшей пары каджитов сторону. Через некоторое время, поужинав в спокойной обстановке, Нисаба и Ахаз’ир соорудили две лежанки с навесом и меховым одеялом.

– Пока вас не возьмут ночевать в наши палатки. Не то чтобы к вам не было доверия. Вы должны доказать свою верность в нашем деле.

– И на этом благодарствую, – ответил Ахаз’ир.

– Я пойду. Сладкой, как лунный сахар, ночи тебе.

– И тебе тоже, – ответил каджит, никогда не имеющий дела с лунным сахаром. Вскоре он остался наедине.

Посреди окольцованной шатрами площадки горел, не потухая, костёр. Ахаз’ир лёг, закрываясь меховым одеялом. Некоторое время он лежал, устремив взгляд на серое полотно невысокого навеса, через которое просачивались образы ярких звёзд, а после сомкнул очи и забылся в глубоком сне.

Первая ночь, проведённая на открытом воздухе, действительно оказалась холодной для каджита. Ахаз’ир плотно укутался в меховое одеяло, погрузив свою морду в её тёплые объятия. Впервые за долгое время он чувствовал спокойное умиротворение. Каджит, измотанный длительным походом и его передрягами, сейчас видел сон, и по его сопению, на манер кошачьего мурлыканья, можно сказать, что этот сон не внушал в его сердце тревогу.

С первыми лучами солнца, что просочились сквозь тканевый потолок небольшого сооружения для сна, Ахаз’ир нехотя открыл свои глаза, на которые упал свет. Он повернулся на спину, сонно оглядывая свой невысокого роста потолок. Маленькая палатка, в которой каджит спал, предназначена для положения лёжа. Её верхушка была настолько низкой, что в ней невозможно было даже сидеть.

Утро оказалось не теплее ночи. Ахаз’ир не блистал особым желанием покидать свой спальник, однако в лагере уже давно было активно. Было слышно, как работает точильный камень, как молоток бьёт по чему-то на стальном верстаке, как трещит костёр. Он когда-нибудь потухает? Но сон уже отступил и лежать здесь просто так показалось каджиту изнурительным и скучным занятием. Он выбрался из своей палатки, вскинул лапы за голову и потянулся с лёгким хрустом в спине. Глубоко зевнув после этого, каджит осмотрелся. Обитатели здешнего лагеря чем-то занимались, каждый своим делом. Черногривый каджит сидел и точил клинки, повторял вчерашнее действие. Каджитка, жена белогривого каджита, мастерила всякие изделия на стальном станке, а её муж срезал полоски кожи с висячей шкуры какого-то животного. Джи’Зирр ловко орудовал рубильным топором, накалывая огромную охапку дров. Кейт натягивала тетиву на свой длинный лук. Нисаба упражнялась по владении стальным молотом под строгим надзором Маркиза.

Подойдя к каджиту, точащему железное оружие, Ахаз’ир поздоровался с ним.

– Доброго дня!

– Проснулся? – повернувшись, отложив меч в сторону и взяв другой, произнёс черногривый каджит. – И тебе доброго утра! Как спалось?

– Впервые за время, проведённое за стенами Рифтена на открытых просторах Скайрима, я чувствую себя спокойно, и сон мой был мирным и таким же спокойным, несмотря на леденящий кости холод. Как норды ходят при такой погоде с полуобнажёнными телами? Их меховые одежды изрезаны во многих местах, открывая для холода руки, ноги, грудь? – Ахаз’ир, объяв себя лапами, провёл ладонями по своим локтям.

– Никогда не понимал людей. Ни нордов, ни редгардов, ни бретонцев. Каждый из них странен по-своему. Я слышал, что бретонцы похищают детей и ставят на них свои магические эксперименты, а норды едят убитых животных сразу же после того, как зарубят их доброй сталью. Да что греха таить? И мы, каджиты, странны. Каждое в этом мире по-своему является странным, уникальным, и таит в себе много вопросов. Меня зовут Дро’Зарим, рад познакомиться.

– Ахаз’ир, мне тоже приятно, – каджит махнул своим гладким хвостом в знак доброжелательности. – Ты давно был на нашей родной земле? В Эльсвейре?

Дро’Зарим слегка подался назад, закрывая глаза и прикладывая лапу к подбородку.

– Зелёные пальмы, тёплый ветер и песок цвета золота. Я это вижу каждый раз, когда засыпаю. Прожил я там долгую часть своей жизни. Будучи котёнком, бегал по отвесным крышам кривых глиняных домов над шумной торговой площадью. Став юношей, работал, лепил горшки. Из глины. Потом, уже в более зрелом возрасте, перебрался в Сиродил, прожил там довольно длительное время, а оттуда сюда, в Скайрим. Жители Империи более цивилизованы, чем местное население нордов. Однако, в Сиродиле довольно скучно, тем более все там склоны к имперскому подчинению. Там и законы жёстче, чем в этой холодной провинции. Здесь больше свободы, поэтому я и перебрался сюда. Но и тут к каджитам относятся, как ко второму сорту, что очень обидно.

– А я вот родился и вырос в пропаханном рыбами и воровской жизнью Рифтене. Много читал о своей родине, но всё же мало имею насчёт её представлений, – сказал Ахаз’ир. – Одно дело читать о чём-то, а другое лицезреть самому.

Дро’Зарим понимающе кивнул и принялся точить одноручный железный меч.

– В этом лагере ты выполняешь роль оружейника? – Ахаз’ир присел на корточки, внимательно наблюдая за тем, как Дро’Зарим справляется с клинком.

– В каком-то смысле да. Ещё я являюсь воином, в какой-то мере. Правда, возраст даёт о себе знать. Я уже не так ловок и пронырлив, каким был в рассвете сил. Здесь, в нашем лагере, да и в Скайриме в целом, каждый кем-то является, – ответил тот. – Ра’Мирра, например, куёт всяческие изделия, в виде амулетов, диадем и тому подобного. Джи’Зирр занимается добычей ресурсов, из которых делаются эти изделия. Джи’Фазир, муж нашей рукодельницы, торгует изделиями возле Вайтрана. В сам город его не пускают, таков закон этого города, но он наиболее близок к нам. Кейт и Нисаба, вместе с Маркизом, занимаются охотой и снабжают нас провизией. При этом Маркиз тренирует способных держать оружие в лапах держать его ещё крепче и драться им. Старейшина проповедует нам науку, чтобы мы не превратились в диких Пахмар, живущих в лесу.