Любовь Барсук - Волшебники в белых халатах

– Это монета. Деньги падают с неба.

Все трое дружно задрали головы и уставились на потолок. Оттуда действительно начали сыпаться монеты и купюры различного достоинства.

Помещение лаборатории быстро заполнялось деньгами, на полу их было уже по щиколотку. При этом девушки никуда не исчезли, и этот чудной дождь обещал похоронить под собой и их тоже.

– Останови! Отмени это! – визжал Никита Сергеевич, пока Леонид Ильич торопливо набивал карманы халата купюрами, а Лаврентий Павлович бешено крутил кольцо на пальце в обе стороны.

– Не получается! Я не знаю, как! Бежим!

Все трое они поспешили в коридор, пробираясь через ошарашенных девиц. Но как только они там оказались, денежный дождь переместился следом. Лаврентий Павлович упал на колени и начал истово молиться, стучась лбом об пол.

– Во имя науки! – Никита Сергеевич пришёл в ужас. – Перестаньте сейчас же, уважаемый! Вы позорите имя учёного! – он схватил Лаврентия Павловича за руку и стащил кольцо с пальца. Дождь немедленно прекратился.

Леонид Ильич подошёл к входу в лабораторию и заглянул внутрь. Купюры приятно хрустели у него под ногами.

– Дамы всё ещё здесь.

– Как и деньги, – заметил Лаврентий Павлович, моментально пришедший в себя.

– Так. Теперь моя очередь?

Лаврентий Павлович и Леонид Ильич уставились на Никиту Сергеевича с ужасом и изумлением.

– Для чистоты эксперимента, – аргументировал тот свой поступок и надел кольцо.

В тот же миг из глубины коридора подул пронизывающий ветер. Воздух вокруг Никиты Сергеевича загустел и наэлектризовался; его редкие волосёнки встали дыбом, создавая некое подобие ореола вокруг лысины. Пол заходил ходуном.

– Безграничная сила! Я чувствую её! Я могу всё!

Никита Сергеевич махнул рукой и с его ладони вырвался огонь, как из огнемёта. Вспышка была короткой, как и взмах руки, но огонь успел расплавить стену, отделяющую коридор от лаборатории. Леонид Ильич снова заглянул туда и завизжал:

– Девочки! Он убил их! Убил! Сжёг!

– Предпочту думать, что дематериализовал обратно, – пробубнил Лаврентий Павлович, отползая.

– Я велик! Они хотели отправить меня на пенсию! Меня! Величайшего учёного! Но у них ничего не выйдет! Теперь, когда у меня есть это кольцо, я могу делать всё, что захочу! – он снова махнул рукой в сторону лаборатории.

– Нет! – хором закричали Лаврентий Павлович и Леонид Ильич. – Газ!

Но было поздно.

***

Несколько людей в некогда белых халатах стояли перед лабораторным корпусом НИИ, точнее, тем, что от него – корпуса – осталось. Они упорно избегали смотреть друг другу в глаза и с преувеличенным интересом разглядывали трещины на асфальте.

А Дима ошалело пялился на руины.

– Что случилось? Был взрыв… Видимо, баллоны с газом взорвались? Из-за чего? Стабилизаторы МОЗГа *не выдержали?

– Конечно, не выдержали. Они для такого напряжения не предназначены, – хихикнул Леонид Ильич, но тут же смутился и снова уставился на свои ботинки. Как раз возле его ног лежала табличка, некогда висевшая возле одной из дверей корпуса. Надпись на ней гласила: «Во славу науки. Мы делаем, что должны, потому что мы можем" **.

– Я думал, для опыта достаточно напряжения всего в несколько…

– Да мы его даже не включали, – перебил его Никита Сергеевич. – И знаешь что, уважаемый Дмитрий Анатольевич? В следующий раз проси инструкцию. Забери-ка ты своё кольцо. Сам его… изучай.

И три профессора в подратых халатах отправились приводить в чувство упавшего в обморок директора НИИ, а Дима остался стоять, с удивлением и непониманием разглядывая на своей ладони могущественнейший артефакт.

* Абб. манипулятор отрицательно заряженных гравитационных частиц, МОЗГ. Или НЁХ. Сама из головы его выдумала, что это и для чего оно предназначено не имею понятия.

** (c) VALVE.

Это было по-весеннему тёплое раннее утро. Солнечные лучи пробивались через зарешёченное окно и грели старую учёную лысину… Стоп. Зарешёченное? Никита Сергеевич подскочил на кровати. Довольно неудобной, к слову сказать, кровати. Застеленной белым казённым бельём с фиолетовыми штампами. «ГМПБ им. Шульженко» значилось на них. Профессор обвёл взглядом место, в котором он оказался. Обычная больничная палата, белые стены, белая тюлевая занавеска, четыре койки и четыре тумбочки. Койки занимали его коллеги, сладко спали без задних ног. Со стороны Леонида Ильича раздавался приглушенный одеялом мелодичный храп.

Никита Сергеевич попытался вспомнить, как он здесь оказался. Его безуспешные попытки прервал громкий смачный зевок Лаврентия Павловича.

– Эх, давненько я так хорошо не высыпался.

– Лаврентий Павлович! – зашипел Никита Сергеевич. – Уважаемый, что здесь происходит?

– А? – Лаврентий Павлович потянулся и сел. На нём была надета голубая в белую полоску пижама. Никита Сергеевич оглядел себя и увидел, что он сам был в точно такой же.

– А в чём дело, коллега? Что это вы делаете в моей спальне?

– Вы в своём уме, уважаемый? Это не ваша спальня. Это дурдом!

Лаврентий Павлович заозирался по сторонам.

– С чего это вы взяли? Похоже, просто больничная палата. А что это мы тут делаем? Может, нас всех взрывом контузило…

– Вас, уважаемый, точно контузило, если вы не хотите замечать очевидных вещей. Посмотрите на решётки на окнах! А дверь? Толстая металлическая с маленьким окошком. А штамп на простыни, в конце концов? «Городская муниципальная психиатрическая больница имени Шульженко»!

– Что?! – Леонид Ильич резко сел. – Нас повязали?!

– Ещё один контуженый проснулся, – пробормотал Никита Сергеевич и подошёл к двери, чтобы выглянуть в окошко. – Коридор. Никого нет, – он хотел было подёргать ручку двери, но ручки не было. – Кто-нибудь знает, почему мы здесь? – обратился он к своим коллегам.

– Я знаю, – сказал Дима, который, оказывается, не спал. – Нам сюда давно пора. Придумали тоже – кольцо всевластия. Сумасшедшие старикашки.

– Что это вы там бубните себе под нос, уважаемый? Никак оскорбить нас вздумали?

– Да кому вы нужны? – Дима отвернулся к стенке. – Я домой хочу.

– Так. Предлагаю мыслить конструктивно, – Никита Сергеевич мерил шагами палату. – Какие здесь порядки? Кто-нибудь уже лежал в психушке? – все покосились на Леонида Ильича. Тот активно замотал головой. – Нет? Странно. Утром в больницах обычно приходит медсестра. Сейчас она придёт, и мы…

– Санитар, – перебил его Лаврентий Павлович.

– Что? Ах, да. Придёт санитар, и мы выясним, как и почему тут оказались. Я уверен, это недоразумение и скоро всё прояснится. И мы сегодня же уйдём домой.

– Проясниться должно у вас в головах, – тихо бубнил Дима из своего угла. – Взорвали целый корпус; радуйтесь, что в тюрьму не посадили. Экспертиза установила: групповые галлюцинации. Принудительное лечение.