Артур Берг - Кровь Альбарруды. Милитари детектив

– Не вздумай проболтаться! Понял?

– Понял, – ответил я, разглядывая татуировку в виде свернувшейся кобры над выбритой промежностью красотки – раздвоенный язычок змеи прикасался к ещё не остывшему клитору хозяйки. Проглотив слюну, я добавил. – Тринадцать долларов за молчание.

Девица, в раздражёнии махнув рукой, скрылась.

Проболтаться? Кому? О чём? О сексодроме, что ли? Бред какой-то. Я, под впечатлением от увиденного, стал искать на телеканалах что-нибудь лёгкое и прозрачное, абстрагируясь от опять начавшихся плотских утех, усиленных шлепками и хлюпаньем воды.

Нет, друзья мои! Своей ненасытностью вы и в мёртвом пробудете вкус к жизни! Завтра же с Тимми начнём знакомиться с местными девочками. На крайний случай доберёмся до Каррата и там оторвёмся. Адреса проверенных подружек не забываются…

В закутках памяти такое хранит каждый парень.

На карратскую квартиру к своим сёстрам нашу ватагу привёл Фред.

– Эрнестина… Сесилия… Наталия, – представил он их по очереди.

Девочек было три, а нас, переполненных горячей спермой, семь отпускников. Только что был отменён запрет на воскресные увольнения. Наши души пели. В карманах впервые за полгода зашелестели выданные казначейством банкноты. Конечно, я предпочёл бы сходить в кино, но Фред и Ромарио, уже посвящённый в тайну «мадридского двора», уговорили Тимми идти с ними. Мне ничего не оставалось, как нехотя присоединиться.

Повод выдался железный – День рождения старшей Наталии. Были скромные подарки, поздравления, местное шампанское вперемешку с обязательной текилой, огромный испечённый именинницей рыбный пирог, смех, музыка. Впервые короткий поход в город неожиданно превратился для меня в праздник. Эрнестину и Наталию нельзя было назвать красавицами, но они были незакомплексованные и приятные в общении. Зато волнистоволосая Сесилия, резко отличалась от сестёр не только яркой внешностью квартеронки, но и непредсказуемым характером, смесью беспомощности и откровенности. Хрипловатый голос выдавал в ней заядлую курильщицу, но это не остановило моих товарищей – она пленила их.

Сначала отсутствие взрослых не насторожило меня. Но во время танцев парочки вдруг стали куда-то исчезать, появлялись, снова исчезали. Поначалу я не придавал этому значения. Даже когда Малыш Рэм и Мигель вышли в коридор выяснять отношения. Конечно же, из-за Сесилии, королевы бала. Ну и что? Подумаешь, сцепились из-за девчонки. Я был ещё слишком глуп. Смысл вечеринки дошёл до меня лишь с жарким шёпотом Эрнестины, склонившейся к щеке Тимми:

– Нет, что ты! Без резинки нельзя!

У меня отвалилась челюсть. Тимми состроил понимающую рожицу и щёлкнул языком. А мне осталось только неестественно громко рассмеяться и, незаметно кусая губы, чтобы не выдать вдруг возникшего волнения, попробовать накачаться вином. Моё состояние усугубилось, когда Эрнестина, издав неопределённый вздох, вдруг кокетливо подхватила Тимми под локоть:

– Ладно, пойдём. Там что-нибудь придумаем…

Всем на этом празднике находилось дело. Фред танцевал. Тимми, приобняв подружку, ушёл заниматься любовью. Люка, жуя кусок пирога, закопался в видеокассеты. Я пил и делал вид, что мне хорошо.

Одна Наталия на правах хозяйки сохраняла серьёзность и лишь таинственно улыбалась при виде очередных раскрасневшихся потеряшек.

– Дэн! – Фред хлопнул меня по спине.

– Чего тебе.

– Места мне мало! Простору хочу! Давай кушетку вытащим отсюда.

– Давай, – я с тупой радостью согласился.

Мы тащили вдвоём тяжёлую кровать из гостиной под винтовую лестницу, а я так и не понял, что попал в западню. Даже лестничный полумрак не отрезвил меня… Я готов был снести сюда мебель со всего дома, лишь бы не оказаться в неловком положении с одной из сестёр приятеля!

Мы вернулись. Фред, мальчишка с опытом тридцатилетнего мужчины, пританцовывая, легко и цинично поставил мне мат:

– И тумбу унеси туда же.

Я понёс… Наталия уже сидела на кушетке и мягким жестом усадила меня рядом с собой.

Наталия была на год старше меня. Она стала моей первой женщиной. Какие к чёрту сёстры! Самые настоящие девочки-школьницы с Фиалковой набережной. Только проститутка могла так тактично обращаться с мальчишкой, сгорающим от стыда под лестницей, только она, непринуждённо отвлекая его разговором, так красиво и податливо могла направить его первые неумелые, но настоящие движения. Преимущество у Наталии перед подружками было одно – она работала в офицерском казино, что в принципе не меняло сути самой профессии. Рот не растягивался смеяться над такой работой – с этих денег кормились её мать, пьяница-отец (продавший семилетнюю дочь за бутылку пойла) и трое маленьких братьев.

Никто не потешался надо мной ни в тот вечер, ни потом. Всё прошло как само собой разумеющееся. Я был благодарен Фреду за спонсорство и его девушке за мягкость характера. Но без обязательств. Смешно, но Наталия всерьёз любила его! Без ума от него была и мать Наталии, считавшая, что лучшей партии для дочери и не надо. Фред снисходительно посмеивался над обеими. А я старался не злоупотреблять открывшейся возможностью.

…Однажды я назвал её другим именем и осёкся. Она поняла, в чём дело, сладко потянулась, и улыбнувшись, разворошила мне волосы:

– Уходишь, Дэн?

Я и не собирался обманывать её. И никаких упрёков совести перед моей Женщиной! Я прощался с детством, только и всего…

Полтора месяца назад в Рио я назвал маленькую Эстель Анжелой – вот это был смех сквозь слёзы! Как она злилась, как она ругалась и царапалась. Можно было подумать, что она по-настоящему ревнует! А ведь мы с ней только целовались.

За приятными воспоминаниями разыгрался аппетит. Я проскользнул в обширную, но бестолково оформленную и такую же захламлённую столовую. Кварцевый будильник, стоящий на полке, напомнил мне о последнем расспросе Гаэтано – часы! Боже праведный! Неужели я выдал себя?

Я сел, потирая виски, но, как ни пытался, больше ничего вспомнить не мог. Надо будет как-то обезопасить Тимми, если я всё-таки проговорился. А не прячут ли меня на этой квартире? Кто? От кого?

В висках снова застучали молоточки. Чтобы отвлечься, я приступил к изучению запасов в баре, буфете и особенно в холодильнике. Притихший живот урчанием напомнил о себе. Пришлось на первое время заварить кофе и изобрести жалкое подобие крохотных ботанас. Но этим не насытится даже колибри. Дыня тоже не в счёт. Полпакета сока манго я выпил сразу, за ним в желудок отправился приличный кусок кукурузной лепёшки и жалкие остатки отвратительно приготовленной рождественской индейки. Выплёвывая кружочки конфетти, я принялся делать мощный салат из смеси обнаруженных грибов, ветчины, маслин и зелени.