Алим Тыналин - Пик Суровый

– Эй, а где твои варежки?

Аян обернулся и печально посмотрел на воспитательницу.

– Варежки остались в носках моих ботиночек.

Алла Муратовна сначала нахмурилась, а потом расхохоталась. Чтобы не упасть, села на низкую скамеечку в раздевалке. Телефон продолжал звонить.

Вечером Аян допоздна остался с воспитательницей. Алла Муратовна копалась в бумагах, заполняя отчеты. Остальных детей забрали родители.

Мальчик играл с машинками и солдатиками, громыхая пластмассовыми дверцами и кузовами. На потолке горели лампы, в углу уютно мерцала гирляндами елка. За окнами сгустилась фиолетовая тьма.

Когда воспитательница оторвалась от бумаг, то заметила, что мальчик стоит у окна, прижавшись лицом к стеклу. Он уже давно перестал играться.

– Когда за тобой должны прийти? – спросила Алла Муратовна, поглядев на настенные часы. Уже восемь вечера, где его родители?

Аян пожал плечами, не отрываясь от стекла.

Алла Муратовна нахмурилась. Мамаша могла бы предупредить, что запаздывает. Воспитательнице самой надо ехать домой за тридевять земель.

– Вы уже нарядили елку? – спросила она у мальчика.

Аян обернулся.

– Какую елку?

– Ну, как это? Новогоднюю, конечно. Поставили дома?

Аян мотнул головой.

– А мы ее не ставим никогда. Я просил маму, но она не хочет.

– Почему не ставите? – Алла Муратовна поправила очки и снова углубилась в отчет.

– Мама говорит, что такому тупице, как я, не положена елка.

– Угу, – машинально ответила воспитательница, а потом вскинулась. – Чего? Как говорит?

– Ну, она сказала, что я не заслужил елку. Я очень-очень просил, но она ударила меня ремнем. Много раз. Потом я перестал.

– Хм, – сказала Алла Муратовна, не зная, что сказать. – А у папы пробовал спросить?

– Неа, – ответил Аян. – Наш папа с нами не живет. Мама говорит, что он ушел к какой-то сучке. Я его давно не видел. Смотрите, там птица летит! Ворона.

Неподалеку от окна на снег приземлилась черная птица и пошла по двору, опуская голову. Свет фонаря освещал ее фигурку.

– Да, действительно, – задумчиво подтвердила воспитательница. – Ворона. А часто тебя мама бьет?

Аян кивнул. Он неотрывно наблюдал за вороной, пока она не исчезла в темноте за углом беседки.

– Говорит, что я сильно похож на папу. Такой же урод и тупица.

– Что, бьет прямо ремнем?

– Ага. А еще линейкой.

Алла Муратовна вздохнула.

– Послушай, Аян, я хочу тебе помочь. Мы можем прийти с милицией к тебе домой и проверить, что ты сказал. Ты просто должен будешь повторить все, что ты мне сейчас говорил. Твоя мама больше не будет тебя бить. Хорошо?

Аян отвернулся от окна и покачал головой.

– Нет, Алла Муратовна. Я не хочу милицию.

– Но почему, Аян? Тебе же больно, когда…

Аян упрямо опустил голову.

– Нет, Алла Муратовна. Она ведь моя мама.

В коридоре хлопнула дверь, послышались шаги. В комнату заглянула мама Аяна. Мальчик побежал к ней.

– Здравствуйте, Алла Муратовна! Извините, я задержалась на работе.

Воспитательница кивнула.

– Да, бывает. Ничего страшного. Мы тут с вашим сыном общались. Вы, наверное, наступающий Новый год отмечали с коллективом?

Мама покачала головой и повела сына в раздевалку.

– С чего вы взяли? Я же на двух работах сейчас пашу. Выхожу с одной, бегу на вторую. И так каждый день, без выходных.

Договаривала она уже из раздевалки, надевая на сына одежду.

– Понятно, – сказала Алла Муратовна, заполняя таблицу в отчете.

Через несколько минут мама Аяна снова заглянула в большую комнату.

– Вы нам откроете входную дверь?

Воспитательница, звеня ключами, через раздевалку вышла в холодную прихожую. Открыла дверь. С улицы потянуло морозом.

– До свидания, Алла Муратовна! – выходя, крикнул Аян из-под толстого шарфа, укутавшего его шею, рот и нос.

– До свидания, Аян, – ответила воспитательница и добавила проходящей мимо маме: – Он у вас хороший.

Мама Аяна кивнула и они вышли наружу. Алла Муратовна захлопнула дверь и некоторое время стояла в раздумьях.

Когда заполняла отчеты, то дважды ошиблась. Наконец, выругалась и швырнула авторучку на пол.

Аяну снился странный сон.

Будто они стояли на Талгарском перевале и ждали очереди на канатку. Дул сильный ветер и чуть ли не сбрасывал людей вниз по склону.

Кабинки и кресла канатной дороги, трясясь, поднимались на огромном тросе. Описывали полукруг на металлическом колесе в конце пути и снова спускались вниз. Из кабинок выходили группки посетителей.

Схватив рюкзаки, в очередную кабинку влезли девушки, Сергей и Даулет. Аян опомнился в последний миг и запрыгнул перед самым закрытием дверей. Кабинка потерлась днищем о землю, затарахтела на кольцах опоры и поплыла вниз, к Чимбулаку.

А почему вниз, спохватился Аян. Мы же наоборот, вверх должны ехать? Хотел спросить, но Даулет, с наслаждением откинувшись на спинку сиденья, сказал:

– Уф, наконец-то все позади.

– Не говори, – согласилась Наргиз. – Неужели мы сделали это?

Все помолчали, а Аян переводил взгляд с одного на другую. И только открыл рот, как Кристина сказала:

– Приеду домой и сразу в ванную. Отлеживаться и отмокать.

– Это предел моих мечтаний, – сказал Сергей, глядя в потолок кабинки и вытянув ноги.

Аян покачал головой.

– Когда опубликуем фото с вершины? – спросила Наргиз. – Может, прямо сейчас? Надо доказать, что мы выполнили челлендж.

– Нет, – Сергей продолжал лежать неподвижно и смотреть в потолок. – Потребуется много фоток. Я сегодня отдохну, отмоюсь, отъемся, отосплюсь, а завтра обработаю фотки и выложу с комментариями. Чтобы ни у кого сомнений не возникло.

А когда они успели сходить на вершину? Почему Аян ничего не помнил? Что за провал в памяти? Аян потряс головой и даже стукнул себя по уху. Отвернулся и посмотрел на горы за пластиковыми стенками кабинки.

Они проезжали над горнолыжными трассами. Сейчас, в начале осени, на склонах росла трава и лежали россыпи камней. Кое-где росли ели. Аян помнил, как зимой на склонах туристы шуршали лыжами и сноубордами. Там, где падали лучи солнца, снег искрился, как бриллиант. Там, где лежала тень, снег был синий или голубой.

Кабинка потихоньку приближалась к Чимбулаку. Все устало молчали и смотрели по сторонам.

– Жаль только, что Аяша не поднялся, – заметил Даулет.

Девушки кивнули.