Евгения Черногорова - Рейс в прошлое. Мистика

Гретхен, стоя на коленях, как дикая кошка от огня, отпрянула от подруги и вцепилась руками в сапог мужчины. Блаженная улыбка озарила всё её существо.

– Зачем? Я от него никуда не уйду! Я люблю его. Он моя жизнь. И он любит меня.

Большего шока Эльза не могла испытать, она уговаривала, увещевала, заманивала подругу, но все её попытки были тщетны.

Гретхен намертво сцепилась с ногой «хозяина». Силы покидали Эльзу. Она чувствовала, что ещё секунда – и скатится в эту свору живых женских тел, больше её оттуда никто не спасёт. Крик погряз в стонах сотен других, и Эльза потеряла сознание.

В себя она пришла в своей комнате. «Боже мой, какой страшный, дикий, несуразный сон. Безумие, полное безумие!» Холодная вода освежала и придавала сил, возвращая к реальности, точно стены здесь обладают мощью поглощать положительные эмоции, перерабатывая их в плевки из видений и снов непорочного ума. Одевшись, Эльза вышла в холл и обратилась к сестре:

– Извините, я проспала завтрак, хотела пообедать с Гретой Зданьской, могу я её увидеть?

– Извините, дорогая, но Грете стало хуже. О, вы не пугайтесь, не настолько, насколько вам рисует воображение, но лишние эмоциональные всплески ей ни к чему. Ей запретили свидания. И как ни прискорбно, вам придётся покинуть наше заведение.

Чувство вины захлестнуло, как в детстве: «Наверно, я виной произошедшему, мой приезд её вывел из равновесия. Как горько, что из-за меня Гретхен стало хуже. Ещё мои расспросы о семье. Что уж теперь делать? Надо собираться домой».

Собрав скромные пожитки, Эльза навестила директора Шульца, желая узнать, можно ли будет навестить подругу позже и требуется её участие или помощь в лечении? Господин Шульц был очень любезен, что-то сродни Гретхен, когда она её увидела впервые в этом заведении. Он успокаивал и просил не придавать значения временному ухудшению здоровья Гретхен. «Какие они тут все любезные – без границ, аж скулы свело». Выслушав его тираду, девушка проделала обратный путь до аэропорта в полном молчании. Тяжесть внутри не отпускала, давила на грудину, разливаясь болью по позвоночнику и отдаваясь в руках. Карл тоже не произнёс ни слова в пути. Уже в Москве, на стойке регистрации, Эльза выдохнула. Россия. Родина. Покой. Девушка за стойкой была та же, что и оформляла документы в Германию.

– Здравствуйте. Я вас помню. Так переживали, так переживали! Как вы долетели, как ваша подруга?

– Всё лучше, чем я предполагала. Она скоро поправится, и всё вернётся на круги своя. Мы ещё встретимся.

В голове же пронеслась мысль о том, что ни за какие коврижки её не заставят вернуться в Белиц и вряд ли её ждёт ещё встреча с Гретой, она больше не увидит подругу.

Откуда-то издалека проявился чёткий мужской голос:

– Конечно, не увидишь, она умерла.

Эльза вздрогнула и спросила:

– Вы что-то сказали?

– Да, я пожелала вам счастливо добраться до дома.

– А-а-а, благодарю.

В какой-то прострации Эльза дошла до своего «железного коня» и погрузилась в тепло салона. Приятная джазовая мелодия возвращала к жизни здесь и сейчас, навеяла воспоминания о муже: «Как он там? Дома? Ждёт?»

В квартире было тихо и прохладно. Муж ещё не вернулся с работы, и Эльза могла без суеты упасть в одежде на кровать и отдохнуть. Теперь она Лизавета. Добрая, милая и возвратившаяся из прошлого в настоящее. Дверь балкона хлопала навязчиво о подоконник, но закрывать её совсем не было желания. На улице моросил дождь, приятный бриз проносился по спальне, погружая в сон. Из сна вырвала боль, да такая, что слёзы навернулись на глаза. Яркий свет резал по живому.

– Фрау Грета, вам пора проснуться, фрау Грета! Вы должны пройти процедуры.

– Какие процедуры? Какая я вам Грета? – Эльза пыталась произнести слова, но во рту каша какая-то.

Глаза ещё не привыкли, и всё, что она могла видеть, – белые стены и силуэты халатов. Движения не давались, только сейчас она поняла – это палата Гретхен, она на кровати, на ней смирительная рубашка. Вопросы окружили ум: «Сколько я здесь? Где Гретхен? Почему на мне рубашка? Какой день недели, месяц, год?» Они, как огромная воронка, засасывали в ужас создавшегося положения. Какие-то звуки выбивались из её рта, превращаясь в крик. Очередной укол завёл в длительное неосознание реальности.

Следующую попытку заговорить она получила через две недели терапии. Как человеку адекватному, ей было понятно – надо сменить тактику. Теперь она разговаривала спокойно, тщательно подбирая слова, без намёка агрессивности. Вопросы свои она оправдывала действием лекарств и провалами в памяти.

– Мэри, я что, себя плохо вела? Почему я в рубашке?

– Фрау Грета, вы буянили две недели. Наверно, на вас повлиял приезд подруги. Новости она вам, конечно, сообщила не из ряда приятных.

– Да, да, припоминаю. Что-то о моей семье.

– Нет, вы путаете, фрау. О вашей семье мы сообщили чуть раньше. Она же мужа потеряла в автокатастрофе.

– Кого?

Лицо Эльзы покрылось пятнами, и слёзы ручьями потекли по щекам.

– Вы так не волнуйтесь, фрау, а то меня наругают. Зато она подписала все необходимые документы.

– Какие документы?

– Ну бумаги! Как желали ваши родители, теперь она владеет всем вашим состоянием и будет заботиться о вас всю жизнь.

«Да, видимо, успокоительные здесь хорошие, – подумала Эльза, – даже смерть мужа меня расстроила на пару минут».

– А если с ней что-то произойдёт?

– Тогда вы станете полноправной хозяйкой состояния. Но что может случиться? Фрау Эльза молода, правда, внешностью обижена. Вообще удивлена, как это она замуж выскочила при таком росте? Обещала вас навестить через год-два. Так и сказала: «Передайте моей куколке, я о ней не забуду».

– А вы раньше меня знали, Мэри?

– Нет, дорогая, смена сменилась. Я понимаю, вам ближе сиделки и сёстры знакомые, но поверьте – я ничуть не хуже. Директор открыл филиал и перевёл весь старый персонал в другой город. Мы с вами ещё познакомимся. Ухаживать за вами – счастье, вы и вправду куколка.

Эльза ощутила всю нелепость и безысходность ситуации. Где, когда, в какой момент она потеряла нить реальности? И как? На этот счёт подсознание и нервные связи предательски молчали, ни единого намёка на случившееся, ни единого. Единственный выход пока спать, соглашаться и не пререкаться с персоналом, иначе её просто заколют здесь психотропными и седативными.

Пежо преданно ждал свою хозяйку. Девушка за рулём мчалась со скоростью ветра, её длинные волосы развивались, мешая обзору зеркала, в окно бил моросящий дождь, но ни один мускул не дрогнул на её лице, когда машина резким юзом вылетела с дороги в глубокий кювет, только зелёные линзы удивлённо звякнули, покидая свою хозяйку. Прошло ровно три года с момента «свободы». Она так и не научилась хоть что-то делать аккуратно, как это делала Эльза. Деньги не приносили желанного счастья. Часть состояния пришлось раздать за «мелкие» услуги, которые помогли выбраться из «ада Бельца». Наркотики приелись, тусовки раздражали, заветная операция сделала красивой, но не изменила «гнилой» характер. Всё чаще Грета вспоминала свою уютную палату, тихую сиделку и процедуры на ночь. Вот и всё!