Мария Фефелова - Капитаны. Продолжение книги «Сияющий мир»

От этих мыслей ему стало нехорошо. Он не испугался, нет. Но какой-то холод, неприятный и липкий, как стоячая вода, перехватил все внутренности и мурашками пробежал по коже… Захотелось закричать и броситься к маме или к отцу, чтобы они успокоили и защитили, как в раннем детстве, когда ему снился кошмар. Но сейчас он этого сделать не мог. Знал, что не мог.

К какой-то неясной, призрачной ― в прямом смысле слова! ― тайне прикоснулась его душа, и он уже понимал, что эта тайна станет его собственной тенью, хотя и не осознавал до конца подлинного значения этого слова. И страшное, до сих пор совершенно ему незнакомое одиночество, как и тот холод, пронзило его насквозь, и было оно таким болезненным, что даже физическая боль от удара или пореза показалась бы ему несущественной и ненастоящей по сравнению с ним.

Ночь была тихая и ясная, совсем как тогда, когда они встретились в первый раз. Подумать только, как давно это было!..

Люк снял фуражку и вздохнул несколько раз, собираясь с мыслями. Призрачное сияние луны золотило водную гладь; горизонт был хорошо различим, тёмной чёткой линией он расчертил море и небо. Среди мерцающих звёзд Люк сразу отыскал блестящий пояс Ориона и яркую Бетельгейзе, а чуть в стороне ― Сириус в созвездии Большого Пса. Какое странное чувство ― словно он на мгновение оторвался от земли и оказался там, за переливающейся завесой, отделяющую видимый мир от восхитительного Нечто. Его взгляд устремился в межгалактическую даль, которая отсюда казалась лишь рисунком из рассыпанных маленьких бриллиантов. Этот сверкающий узор был только проекцией, отблеском того, что Люк отчасти чувствовал сердцем, к чему прикоснулся однажды на Краю Вселенной.

Это была одна из тех ночей, в которые он слышал гул и пение звёзд особенно ясно. Не как отдалённое ощущение, а почти как настоящий звук, льющийся с небес и отражающийся в волнах, и звук этот был для него самой радостной, самой волшебной музыкой. Музыкой, которая родилась гораздо раньше него, на заре мироздания, музыкой вечной, непрекращающейся, незыблемой, музыкой, в которой были вся мощь, всё величие, вся ледяная нежность и огненное безразличие Вселенной, и за это он любил эту музыку, любил и восхищался ею. Она дарила ему спокойствие и уверенность, внушая ему осознание собственного одиночества ― но и собственной силы, его незначительности в этом мире ― но и принадлежности к нему, вручённой как величайший дар. Он любил эту музыку, потому что само Вечное Сияние звучало в ней, указывая путь к бесконечному свету.

Он вздохнул ещё раз, и гул стал немного тише. Постепенно он вновь почувствовал себя прежним ― обычным человеком, твёрдо стоящим на земле. Иногда ему удавалось пребывать в состоянии такой отрешённости довольно долго, но сейчас ему вдруг показалось, что на него словно кто-то смотрит, и он обернулся.

Он подумал, что ему померещилось. Но так ласково смотрели на него синие глаза, так много знакомого было в этом лице и в этом силуэте, будто освещённом невидимым источником света, что он готов был плакать и смеяться одновременно, но лишь улыбнулся, и эта улыбка показалась Гектору Фосиди удивительно мягкой ― так улыбались лишь те, кто видели звёзды.

– А ты стал сдержаннее, мой мальчик, ― он улыбнулся ему в ответ. ― И всё же по глазам я вижу, что ты всё тот же Люк Рэдиент, который бороздил океан и беззаветно искал самого себя.

– Гектор, ― он почти выдохнул имя учителя, и перемена произошла в нём за секунду, глаза вспыхнули и засияли, а тихая улыбка звёздного странника сменилась таким земным, таким обычным и радостным смехом, когда он бросился обнять своего наставника, что и самому Гектору хотелось смеяться вместе с ним.

– Вот теперь узнаю своего юного друга, ― улыбаясь, проговорил он. ― Сущий мальчишка, сколько бы тебе ни было лет!

– Гектор, ― повторил Люк, даже не пытаясь скрыть своего восторга. Впрочем, все эмоции открыто читались на его счастливом лице. ― Как я ждал этой встречи! Я боялся, мы больше не увидимся…

– Я же говорил тебе, что всё возвращается когда-то. Мы встретились, раз должны были встретиться.

– Да… конечно. Вы давно здесь?

– Я наблюдал за тобой недолго. Нехорошо мешать человеку, когда он разговаривает со звёздами. Кажется, у тебя неплохо получается, а?

– Лучше, чем раньше. Но до совершенства мне ещё далеко.

– О каком совершенстве ты говоришь, Люк? Совершенство ― то, что происходит сейчас. Оно совершается, извини за каламбур. И будет совершаться постоянно, каждый день, каждое мгновение твоей жизни. Оно уже здесь. Хотя, конечно, оно и не здесь тоже. Но, в таком случае, оно там, куда ты придёшь.

Некоторое время оба молчали.

– Как странно вот так снова говорить с вами, Гектор… Странно и радостно. После ваших слов всё сложное становится проще. Пусть и не сразу.

– Всё сложное действительно очень просто. Мы сами строим себе лабиринты и сажаем в них минотавров. Но на самом деле можно легко обойтись без них.

Люк задумчиво вертел в руках фуражку. Фраза учителя натолкнула его на мысль. Минотавры… А ведь у каждого и правда есть свои минотавры…

– Кто был моим минотавром, Гектор?

Он не собирался задавать этот вопрос, он вылетел неожиданно для него самого и прозвучал словно со стороны. Гектор внимательно посмотрел на него.

– Это метафора, Люк. Но, пожалуй, минотавры выходят из тени.

– Из тени?

Тень. Это слово почему-то преследовало его в последнее время. Он думал о неких тенях, размышляя о сыне и о себе самом. Тени были тем, что рождали сомнения и вызывали штормы в душе, но, кажется, они же были и тем, что не позволяло остановиться на половине пути…

– Да, из тени. Тёмной, неисследованной стороны души.

Вот оно что.

– Тёмной значит… плохой?

Гектор усмехнулся.

– Нет. Я сказал, неисследованной. Всё то, что ты прячешь от других и, самое главное, от себя. Страхи, переживания, сомнения. Желания, которые ты не можешь утолить. Злоба обида, боль, даже скука.

Люк смотрел на него недоверчиво, но Гектора это не смутило.

– Но не только это. Твои мечты, возможности, силы ― это тоже тень, если ты прячешь их в себе, не даёшь им реализоваться, не признаёшь их собой . Даже любовь была твоей тенью до тех пор, пока ты не позволил себе любить. Тень ― это неотъемлемая часть тебя, которая помогает идти вперёд и понимать, чего ты хочешь. Он не опасна, как многие думают. Больше того, без тени мы бы не видели свет, потому что тень даёт право выбора. Она словно спрашивает тебя: «То, что я выбрал, действительно то, что я хочу выбирать?». Но это происходит тогда, когда ты признал свою тень, подружился с ней. А иначе появляются минотавры.

– Почему они появляются?