Максим Лагно - Сестрёнка Месть

– Бандитов из ПВК пытались судить, но они отмазались, – продолжила мою историю Марин.

– Откуда ты всё это знаешь? Ведь суд над пэвэкашниками был почему-то засекреченный. Я видел материалы дела, там все имена, адреса и названия организаций замазаны чёрным.

Марин уверенно отмахнулась:

– Слышала об этой истории из своих источников. Скоро узнаешь, из каких. Говорят, командовал бойней искусственный человек, таких называют «синтезаны». Его создали по технологиям добедового времени, в качестве эксперимента. Поэтому всё и засекретили, чтобы к суду не притянули тех, кто отвечал за создание синтезана.

– Иисус-дева-мария, какие ещё синтезаны? – Я недоверчиво посмотрел Марин в глаза. То ли она врала, то ли шутила.

– Почему ты остался жив? – спросила Марин.

– В ночь атаки на ферму я гостил у родственников в Моску. Батяня тоже в отъезде был.

– Теперь ясно, – заключила Марин. – Твой отец получил компенсацию за погибших, и вы купили аэронеф. Странное вложение денег для начальника логистики.

– Папашка мечтал владеть аэронефом. И название он придумал. Но я не считаю, что для мести нужен пафос.

– Кому мстить собрались?

– Тем ублюдкам из Приватной Военной Компании, которые устроили резню на ферме.

– А где сейчас твой отец? Надеюсь, разыскивает ублюдков?

Я стыдливо отвернулся:

– Он в Мизуре. Играет…

– Свалил на тебя управление аэронефом, у которого вот-вот жахнет турбокомпрессор, а сам тусуется в столице всех кабаре, шлюх и казино?

– Не смей его судить, – прикрикнул я. – Он не оправился от потери.

Сказал я это так неуверенно, что Марин догадалась: я давно осудил и вынес папаше приговор.

Она погладила мою руку:

– Как называлась ПВК?

– Мы даже название не можем раздобыть. Нашли одного чиновника, который запросил пять тысяч эльфранков за доступ к незацензуренным документам.

– Если не бухать и не играть в казино, можно насобирать, – уверенно сказала Марин.

– Можно.

– Или кредит взять.

– Кредит под залог чего? – Я в сердцах рванул кусок обшивки на корпусе двигателя. Ржавая железяка улетела за борт, пропав в темноте.

– «Сестрёнка» потрёпанное судно, – согласилась Марин. – Но казино и пьянство не сделают его лучше.

Я всмотрелся в огни плывущего впереди аэронефа ТорФло:

– Пошли в рубку. Нужно курс поправить. Торфлотовцы летят, не глядя куда.

6

В рубке было темно. В углу горела жёлтая лампочка, да светились древние гелиографные экраны. Я сверился с показаниями приборов:

– Ещё пара километров и мы вышли бы из зоны движения аэронефов, войдя в дирижабельную.

Марин Лебэн встрепенулась:

– Вот про это я и говорила. Какая в воздухе разница, идёшь ты по трассе для аэронефов или дирижаблей? Нет же – плати штраф за бессмысленное нарушение.

Я крутил руль, компенсируя перекос трюмовой гондолы, которая вынуждала «Сестрёнку» забирать влево. Марин стояла у лобового стекла.

В ночной темноте, где-то далеко-далеко на горизонте, по небу проходила полоса Неудоби. В ней вспыхивали электрические разряды. Изредка ворочалось что-то призрачное с красноватым отливом, словно гигантское чудовище хотело накрыть всю Империю, но останавливалось перед невидимым барьером.

– Борис, ты когда-нибудь задумывался, что мы живём, окружённые катастрофой?

– Ты про Неудобь?

Марин повернулась ко мне и опёрлась спиной о лобовое стекло:

– Когда я вижу Неудобь, то вспоминаю, что мы, человечество, и Ханаат, и даже австралийцы, живём в горящем доме. Пылающие стены рухнут на нас в любой момент. А мы сидим среди пожара и пьём цикорий из чашки, убеждая друг друга, что всё в порядке.

Я пожал плечами:

– Когда я вижу Неудобь, то первым делом проверяю, не сбился ли я с курса? Зачем думать о том, что если произойдёт, то уж точно не на моём веку?

– Сегодня мы смотрим на Неудобь издалека, а завтра она всех нас накроет Шестой Волной.

– Между волнами катастрофы по несколько тысяч лет. Учёные говорят, что Пятая была последней.

– Вся наука – это ложь, которая постоянно опровергает саму себя. Даже если новой волны не будет, Неудобь-то растёт. Рано или поздно она захватит всю оставшуюся землю. Ты, Бориска, проживёшь свою жалкую жизнь, а человечество обречено.

Марин вещала таким тоном, будто ей не пятнадцать, а сто пятнадцать, как Льву Николаевичу. Ещё и «Бориской» назвала:

– Развела тут философию «умрём – не умрём». Все там будем, Иисус-дева-мария. Признавайся, кто ты и от кого бежишь? Украла что-то?

Марин подошла ко мне. Левая часть её лица подсвечивалась то красным, то зелёным светом фонарей аэронефа ТорФло, который мы понемногу нагоняли:

– От кого ещё может бежать честный человек в Империи Ру́сси? Конечно от преследования Имперской Канцелярией.

– И за что тебя преследуют?

– Я – принцесса Марин Дворкович, – заявила она.

Тут Марин поведала, что она – племянница Жоржа Дворковича, знаменитого правителя Сен-Брянской провинции.

(В это не верилось).

– Несколько лет назад мой дядя организовал Фронду, попытку свержения Императора Володимара Третьего.

(Это правда, вялотекущие протесты Фронды до сих пор проходили в Моску).

– Но силы Фронды были разгромлены во время попытки войти в Моску, продолжала Марин. – На стороне Володимара Третьего выступили многие дворяне и владельцы ПВК. Патриотические силы решили объединиться и разогнать Фронду, ведь из-за гражданской войны назрела опасность вторжения Конурского Ханаата. С тех пор Жорж Дворкович находился в бегах. Пару месяцев назад агенты Имперской Канцелярии выследили его местоположение. Нычка фрондеров была разгромлена.

– «Нычка»? – удивился я. – Какое неаристократичное слово.

Но Марин продолжала, едва сдерживая слёзы:

– Дядю убили. Мою маму изнасиловали и зарубили саблями агенты Имперской Канцелярии. Папу, братика и второго братика тоже насмерть изрубили, – заключила Марин. – Поэтому я понимаю боль твоей утраты. Но мне труднее. Я вынуждена бежать. Под видом нищенки пробираюсь в трюмы аэронефов.

– Куда бежишь?

Марин достала из кармана платья клочок бумаги с пятнами засохшей крови:

– Эти координаты передал мне умирающий отец.

Я взял бумажку и ввёл цифры в ординатёр. Старое вычислительное устройство начало компилировать путь, кряхтя и щёлкая релейными переключателями.

Марин продолжила:

– Там находится последняя нычка… то есть оплот Фронды, о котором не знают канцеляриты. Оттуда повстанцы нанесут смертельный удар императору Володимару Третьему. Но для этого я должна найти их.

– Без тебя, что ли, не смогут нанести смертельный удар?

– Сопротивлению нужен лидер. Я последняя из Дворковичей, законная наследница престола.