Максим Лагно - Сестрёнка Месть

– Эй, морда, – сказал Жим-Жим, натягивая трусы. – Будешь со мной дружить, узнаешь ещё больше. Вышестоящие хишиги будут тебя в попу целовать.

Кур-Метт стряхнул задумчивость и тоже взял трусы:

– Жим-Жим, ты рассказал мне важные вещи. Ты уже отплатил за мою помощь в поимке аэронефа «Сестрёнка Месть».

– В попу аэронеф. Я хочу вырвать сердце у этого малолетнего капитана.

6

Бронепежо Жим-Жима и Кур-Метта, потрескивая раскалёнными корпусами, стояли на вершине холма. Жим-Жим мочился в кусты, а Кур-Метт смотрел вниз с обрыва. Вынув из кармана наладонник ханаатского производства, начал делать снимки.

Остатки асфальтированной дороги вели по направлению к городку, в центре которого торчала огромная широкая труба, сужающаяся кверху. Вся она поросла деревьями и вьющимся эрбом, превратившись в одинокую, очень вертикальную гору.

– Лет тридцать назад твоё правительство дало бы миллион за рассказ об этом месте, – сказал Жим-Жим, застёгивая ширинку.

– Поверь, и сейчас много даст. Что это за завод?

– ЭЗПЭК, Экспериментальный Завод по Производству Электротехнических Компонентов. Чтобы уменьшить отставание Империи Ру́сси в производстве электроники, император решил построить самый большой завод в мире.

– Любят они строить всё «самое большое в мире», – съязвил Кур-Метт. – Но зачем Империи нужен завод в Домене?

– Полтора века назад эта часть была покрыта Неудобью. Потом она отступила, оставив после себя залежи редкоземельных металлов и прочих даров Неудоби.

– Чтобы не транспортировать их в жилые земли, завод построили здесь? – предположил шпион.

– Не совсем. План был такой: совершить рывок в производстве электронных компонентов, провести модернизацию военной техники пэвэкашников и гвардии, а затем устроить молниеносную войну с Конурским Ханаатом. Но провести эти приготовления нужно было в тайне. Вот и рискнули построить завод здесь. Имперцы поимели бы вас в попу, навсегда решив конфликт.

Кур-Метт сделал ещё несколько снимков:

– План мог сработать…

– Завод построили, электроники наклепали, а потом внезапно вернулась Неудобь. Инженеров эвакуировали, а рабочих побросали. Как и миллионы тонн продукции.

Кур-Метт нервно провёл рукой по лбу:

– Если бы Империя провела модернизацию до Третьей Мировой, то мы проиграли бы.

– Ага. Говорю же, имперцы поимели бы вас в попу, после чего история пошла бы иным путём.

Товарищи сели в бронепежо и поехали вниз. Кур-Метт, высунув руку в окно, делал снимки. Запечатлел разбитые улицы, поросшие саблемуссом и эрбом. Окна некоторых домов залиты застывшей магмой или кристаллическими породами Неудоби. Кое-где торчали мелкие вулканы, из которых до сих пор поднимался дымок.

По мосту из обгорелых бетонных блоков пересекли улицу, залитую раскалённой магмой. Датчики радиации на приборной панели машин то замолкали, то истерично трещали.

– Жим-Жим, а нельзя пешком? Хочу подробнее всё рассмотреть.

– Оставь тачку на пять минут и её разберут до последнего болтика. Электроники – не простые выживанцы. Они все бывшие инженеры, механики, попадаются даже пэвэкашники, которые сбежали сюда от трибунала. Им не по душе нравы истинных выживанцев, типа меня. Они тут типа своей цивилизации строят. Из остатков древней электроники. Они восстановили некоторые цеха, производят всякие мелочи, которые нужны для работы наших бронепежо.

Чем ближе они подъезжали к гигантской трубе в центре развалин, тем живее становилось на улицах. Появились прохожие, одетые в свойственные электроникам наряды из мигающих панелей или подвижных механизмов.

На одной из особо оживлённых улиц, на первых этажах домов оказались даже какие-то кафешки, в которых на биодизельных печках жарили туши огромных брюхоногов. Именно тут им перегородил дорогу трёхметровый электроник в самодельном экзоскелете. Из двух труб, установленных на спине, был дым от работающего биодизельного мотора, урчание которого заглушало остальные звуки на улице.

– Минуточку, мосье, – прокричал оператор экзоскелета. – Вы куда направились?

Кур-Метт схватился за оружие, но Жим-Жим отрицательно покрутил головой:

– Не переживай, это всего лишь Смига.

– Кто он?

– Парень, который родился и вырос на этой свалке. Считает себя кем-то вроде местного жандарма.

– Он опасен?

– Не очень. Сделай вид, что ты восхищён его костюмом, а то он начнёт документы проверять.

Кур-Метт высунулся из окна и поклонился представителю закона, тот помахал в ответ топором, лезвие которого было сделано из бульдозерного отвала.

Жим-Жим вылез из другого окна:

– Бонжур, мосье Смига. Это я, Жим-Жим.

– Приветствуем вас в Республике Электроников, – ответил Смига. – Давно вас не было. Какова цель вашего визита?

«Отыметь тебя в попу, придурок», – пробормотал в сторону Жим-Жим, но вслух приветливо отозвался:

– К Магнитику.

Громыхая железом экзоскелета и выпуская облака чёрного дыма, Смига пропустил бронепежо.

Отъехав подальше, Жим-Жим злобно сказал Кур-Метту по рации:

– Электроники нюх потеряли. Республика у них, значит? Надо направить сюда отряд моих бойцов, чтобы напомнили им, что в Санитарном Домене настоящая свобода и нет никакой политико-территориальной организации публичной власти. Кроме моей, конечно.

Кур-Метт фотографировал несвойственные Санитарному Домену виды: сохнущее на верёвках бельё, грядки с какими-то растениями. Облезлые овцекоровы, зажмурив глаза, пытались жевать саблемусс. Попадались брюхоноги с ошейниками. С визгом и шипением кидались они под колёса бронепежо, пытаясь укусить игольчатыми зубами.

Пару раз над бронепежо зависали бес-пилоты. Судя по дымному следу – работали на самодельном биодизеле. Кур-Метт достал электропистолет, но Жим-Жим дал знать, что всё в порядке – это местные баловались.

Скоро они остановились возле дома, половина которого была поглощена магматической породой с кристаллическими прожилками. В них то ли на самом деле струился свет, то ли это был оптический обман. Выйдя из бронепежо, Кур-Метт припал к странным камням:

– Что это? Впервые вижу такое.

– Какая-то хрень из Неудоби, – ответил Жим-Жим. – Тут полно такого.

Толкнув входную дверь, он поманил ханаатца за собой.

Внутри оказалось обжитое помещение, обставленное старинной мебелью. В центре стояла большая лохань, в которой мылся тёмнокожий мальчик лет пяти. Над ним стояла негрянская женщина и лила воду из шланга, подключённого к трубе из стены.

– Мы к Магнитику, – сказал Жим-Жим, подмигивая мальчику.

– Он в Комнате Лёгкости, – кивнула женщина.

– «Комната Лёгкости» – это же так туалет называют при вашем Дворе? – шепнул Кур-Метт.