Владимир Кривонос - Там, где сияет солнце

Ладонь, державшая фонарь, похолодела, а изнутри его будто обдали студеной водой.

Луч прошелся по старику. Но свет не отразился от него, а увяз в призрачном теле. Старик продолжал сидеть, не обращая внимания на направленный на него фонарь. И медленно так, прямо на глазах, растворялся, пока на его месте не осталось ничего.

Николай очнулся от наваждения и вспомнил, зачем он тут. Поискал глазами, куда двигаться дальше. Наверх вела только широкая деревянная лестница слева. Он быстро взобрался по ней и оказался на площадке, огражденной перилами. Вновь осмотрелся. В обе стороны уходили два коридора. Не зная, какой выбрать, Николай направился к тому, что ближе. Коридор напоминал тоннель, а фонарь подобно фаре выхватывал из темноты небольшой участок впереди. Время от времени попадались двери. Все они были наглухо закрыты, и желания заглянуть за них совсем не возникало. Николай не имел представления о том, как устроен замок. Логика подсказывала, что каждый коридор должен заканчиваться у входа в башню. К той или не к той ведет этот коридор, он не знал, но очень надеялся, что ее окна смотрят на противоположный берег залива, где ждет сигнала компания Гавра.

Николай подбадривал себя, заставляя идти вперед. Он желал лишь одного: скорее выполнить задание и убраться отсюда. В царившей тишине он слышал собственное дыхание, заглушающее цоканьем сандалий.

Стоп. Что это? Из глубины коридора появился еще один звук, очень похожий на шлепанье босых ног. Николай затаил дыхание. Шлепанье становилось отчетливее. Оно доносилось из темноты и приближалось. Николай выставил перед собой фонарь. Луч желтым конусом ушел вперед, высветив белобрысого мальчишку, возрастом чуть старше Николая. Облаченный в какую-то странную незнакомую одежду, похожую на комбинезон, и почему-то без обуви, он надвигался медленным, но уверенным шагом. Широко открытые глаза совершенно не реагировали на яркий пучок света. Они смотрели куда-то мимо. Казалось, мальчишка не замечал присутствия Николая. Он приближался. Подошел вплотную. Николай, в страхе отступив к стене, швырнул фонарь в незнакомца. Крутясь и раскидывая луч по сторонам, фонарь прошел сквозь тело и грохнулся на пол, тут же погаснув. В обрушившейся темноте Николай бросился прочь, не разбирая дороги. Шлепанье босых ног продолжало преследовать его. И как бы Николай не старался быстро бежать, оно его, казалось, догоняло.

Он не заметил, как слетел вниз по ступеням лестницы, ведущий в зал, и выбежал во двор. Протиснулся в узкую щель между створками ворот.

Андрей сидел на большом камне у края моста. Увидев брата, вскочил на ноги.

– Коль, ты что?

– Там… – Николай перевел дыхание. – Эти… Призраки.

– Ты что, спятил? Призраков не бывает.

– Не веришь, проверь.

– Ты побывал в башне?

– Нет. Я встретил какого-то пацана, он шел на меня так, будто меня не видел. Я не знал, что делать и кинул в него фонарь. Ты представляешь, фонарь пролетел сквозь него!

– И?

– Я убежал.

Андрей пристально посмотрел на Николая.

– Чушь какая-то. Такого быть не может.

– Да чтоб мне провалиться, – Николай от отчаяния готов был зарыдать.

– Значит так, тебе нужно вернуться и посветить из окна башни.

– Андрей, я не пойду.

– Ты что? Завтра весь лагерь будет над тобой смеяться.

– Пусть смеются, но я возвращаться туда не хочу. Я боюсь.

– Кого? Приведений не бывает. Это все твое воображение.

– Нет, Андрей. Давай скорее уйдем. Мне кажется, что тот пацан до сих пор гонится за мной.

– Ага, сейчас возьмет и выскочит из ворот.

– Андрюша, ну пожалуйста. Мы скажем, что я был в замке. А фонарь сломался. Ты подтвердишь.

– Слушай, Коль. Я не хочу, чтобы о тебе говорили, что ты трус. Раз боишься, сиди тут. Я сам поднимусь в башню. Где ты оставил фонарь?

Николай дрожащим голосом рассказал, как сумел, в каком месте он повстречал призрачного мальчишку. Андрей сверкнул на него глазами и решительным шагом направился к воротам.

Николай остался один. Ночь уже вступила в свои права. Звездное небо нависало безмолвным куполом, а холодный диск Луны сиял как начищенный чайник. В стороне от замка чернел лес, выделяясь зубастыми как у пилы кронами на фоне ночного небосклона. Со стороны моря тянул прохладный ветерок, продувая тонкую рубаху и шевеля волосы. Замок громоздился подобно огромному чудовищу, отражая лунный свет грязно-серыми стенами. Узкие бойницы безжизненно взирали на одинокого Николая, стоявшего в ожидании у моста, перекинутого через скалистое ущелье.

Время шло. Со стороны замка не доносилось ни звука. Николай уже начал жалеть, что позволил брату отправиться туда. Он стоял в нерешительности, не зная, пойти следом или оставаться ждать. Глаза всматривались в южную башню, выходящую к лагерю. И вдруг… в черном окошке мелькнул огонек. Луч фонаря вырвался наружу, ушел по направлению к тем, кто ждал условный сигнал. Сердце Николая радостно забилось. Всё! Теперь никто не назовет его трусом! А самое главное она будет знать, что ее задание выполнено! И не важно, кто на самом деле светит фонарем из башни.

Огонек в окошке исчез. Башня вновь омертвела. Николай в нетерпении ждал, когда Андрей появится из ворот. Глаза всматривались в темную нишу. Там едва угадывались дубовые створки. Между ними светлела серым узкая щелка.

Но что это? Массивная стена и ворота побледнели, приобретая прозрачность. Сквозь них проступили очертания главной башни, где на крыльце показался Андрей. Брат спрыгнул с высоких ступенек, побежал в сторону Николая. Но, добежав до середины двора, начал таять в воздухе. А вместе с ним точно так же таяли стены, открывая вид на бескрайнее черное море, уходящее к горизонту. Замок в считанные секунды растворился, оставив на своем месте ровную каменную площадку. Вместе с замком исчезли ров и мост через него. Николай оказался на голом мысу, обдуваемый холодным ветром, в полном одиночестве. А на противоположном берегу горели огоньки лагеря. Там компания Гавра, а вместе с ними и Наташка. Они, наверняка, увидели свет из башни. Теперь можно смело возвращаться к ним. Но… Николай прошелся по пустой площадке, не веря собственным глазам. Не понимая, что произошло. Не зная, что делать…

Дверь хлопнула, заставив вздрогнуть собравшихся в кабинете городского прокурора, облепивших со всех сторон вытянутый овальный стол. Оконная рама с треском распахнулась, впустив волну свежего воздуха, а вместе с ним: стук дождя по жестяному подоконнику, шелест листвы тополя, заслонившего свинцовое небо, и гул невидимых отсюда машин.

Сам прокурор Матвей Игнатьевич, стоявший спиной к окну, могучей фигурой похожий на оживший монумент, кажется, даже не заметил поднятого сквозняком шума. Он продолжил говорить, как ни в чем не бывало: