Дарья Семенова Zvezdochet Astralis - Леший

Приехав и немного поплутав, мы нашли круглосуточное кафе, в котором почти никого не было, кроме спящего пьяного мужика в углу. Мы заказали кофе и сэндвичи и тут же восполнили запас сожженных на тренировке калорий, а затем сидели и болтали около часа. Только потом мы поняли всю нашу оплошность, поняли и то, что сразу нам в Железноводск вернуться не удастся. На минуту меня охватила паника, потому что я была одна ночью в чужом городе, правда, со мной был Леха, но от него пользы было мало – его телефон выключился, а мой был без интернета, так что включить навигатор мы не могли.

Потом мы побежали ловить машину до Железноводска. Было уже около четырех часов утра, начинало светать, и тут я вспомнила, что в шесть утра наши должны выходить на утреннюю пробежку. Тогда и я, и Леха поняли, что как-то избежать раскрытия нашего плана вряд ли удастся – ребята точно все скажут тренеру.

Оставив попытки найти машину, мы решили расслабиться и просто погулять по утреннему городу. Пару раз нам встретились люди, очень сонные, которые, казалось бы, даже не понимали, куда они идут и зачем. Мы с Лехой впервые шли и держались за руки. Уверена, это было всего лишь по-дружески, да и для того, чтобы просто не упасть от недосыпа, но я шла и представляла себе, что мы пара, и от этого на душе становилось хорошо. Правда, это было ненадолго – до первого же возвращения в реальность. А реальность порой бывает сурова. Вернуться мы смогли только в семь утра, когда с автовокзала тронулся первый автобус до Железноводска – мы купили билеты на второй. Всего, чего только хотелось – это сна, но мы знали, что вернемся и обязательно наткнемся на весь гнев дяди Володи с похмелья. Если только представлять, что может быть – уже мурашки бегут по коже.

Вопреки моим ожиданиям, для меня воспитательная беседа с дядей Володей прошла очень даже мирно – у него болела голова, и он не стал попусту растрачивать свои силы на то, чтобы меня отчитать. Леху же он оставил на разговор, и они разговаривают уже долго – прошел, наверное, час. Сейчас мне очень хочется спать, и если я не отключу запись сейчас, я засну, она будет продолжаться и затрет абсолютно все предыдущие записи. Так что мне лучше идти высыпаться, ведь с последствиями нашей с Лехой вылазки лучше разбираться, отоспавшись, а то голова в таком состоянии вообще ничего сообразить пока не может. Спокойного сна, Серафима.» – девушка пожелала сама себе крепких снов, отключила запись, убрала диктофончик под подушку, разлеглась на маленьком полутораспальном диване и заснула.

Узнав о плане Серафимы и Лехи готовиться к соревнованиям втихую и ночью, дядя Володя действительно рассердился. Рассердился больше на Леху, так как он считал, что тот только мешает Серафиме тренироваться.

– Этот путь она от начала и до конца должна пройти сама! Ну и что, что подросток, многие с детства уже начинают самостоятельно тренироваться! – дядя Володя был непреклонен и при их часовом разговоре с Лехой запретил ему когда-либо даже говорить с Серафимой о тренировках.

Девушка проснулась утром следующего дня, кое-как восстановив свой сбитый в пух и прах режим. Ей с трудом удалось открыть глаза. Перед собой она увидела Таньку – свою длинноволосую кареглазую соседку, которая была старше ее на пару лет. Она настойчиво пыталась вручить Серафиме ключи от общей квартиры и уверяла, что абсолютно все уже ушли на утреннюю тренировку. Серафима было попросилась с ней, но Танька вежливо отказала, мол, приказ старших, не положено ее брать.

– Ну правда, честное слово, я бы взяла, да и ты бегаешь неплохо, но если дядя Володя как-то узнает, мне… Не буду говорить даже, что будет.

– Да ну тут скукотища! Делать-то и особо нечего!

– Ты бы хоть на завтрак сходила. Это мы тут на консервах сидим, а для тебя и своего товарища дядя Володя взялся готовить настоящий кавказский плов! Он там с утра кулинарничает. И еще у него есть вай-фай, пароль – восемь единиц. Ну, это так, на всякий случай.

– О, спасибо! Ты, считай, разведчиком работаешь?

– Наверное… Блин, я уже на двадцать минут опаздываю! Сейчас все в горы убегут, и ищи их! Ладно, держи ключи, газ перекроешь, форточки везде закроешь.

– Ага… – рассеянно ответила Серафима.

Хлопнула входная дверь, в квартире воцарилась тишина. Странно, что дядя Володя запретил Серафиме тренироваться. Да и всем говорит, чтобы ее не брали с собой на тренировки. Неужели он совсем не верит в своих учеников?

– Так, Танька сказала мне закрыть форточки. И перекрыть газ… – Серафима прошла на кухню, успев поглядеться в отколотое сбоку зеркало – все те же белесые волосы, все те же бледные, будто отсутствующие глаза. Худая шея, острые плечи, на которых едва держалась огромная майка с нарисованной лампочкой.

– Жалкая. – сказала самой себе Серафима и повела плечами. Даже если просто обхватить руки – кости болят. Сжать кулаки – тоже больно.

– И такую еще берут на соревнования? – теперь она обхватила себя за шею.

– Пойти бы к дяде Володе, поесть, что ли…

Она осознавала, что есть ей не хотелось. Она смотрела на себя в зеркало, и ей расхотелось даже куда-либо идти. Серафима осознавала, что не может даже претендовать на внимание Лехи, потому что у нее мужская походка, короткие волосы, одеждой она тоже закупалась почти всегда в мужском, правда, даже самые маленькие размеры были почти всегда ей велики, но она все равно их покупала, и они сидели на ней как мешки из-под сахара. Серафима признавала, что она целиком и полностью похожа на какого-то странного мальчика, и, может быть, она и правда была Лехе настоящим другом, но… Не более того.

Девушка тяжело вздохнула и закрыла форточку на кухне. Потом она прислушалась и поняла, что в квартире еще где-то шуршит. Она пошла на звук и зашла в комнату мальчиков – и правда, тут была еще одна форточка, которая выходила прямо на проезжую часть. Закрыв форточку, Серафима пригляделась – комната мальчиков была, как всегда, неотразима – казалось, что носки, лосины и одинокие кроссовки свисали даже с потолка. Она немного прибралась, сложила Лехины вещи на его кровать и обнаружила забытый им телефон. На черном массивном телефоне стоял пароль, но даже на экране блокировки высвечивались сообщения, состоящие сплошь и полностью из сердечек, от «этой, как ее там», записанной у него в телефоне, как Милаш.

– Тьфу, святые ежики… Вот научусь драться, намотаю ее шикарные волнистые волосы себе на кулак и хорошенько оттаскаю!

Проходя мимо ванной, Серафима опять глянула в зеркало, скривилась и смачно плюнула в свое отражение. Затем она закинула на плечо пустой рюкзак, заправила постель и вышла на улицу, закрыв за собой дверь.