Екатерина Оленева - Венок из роз

В устремлённых на неё черных глазах Роуз видела зажигающиеся искры – словно огоньки на углях. Этот пристальный, горящий взгляд был ей неприятен. Казалось, молодой человек раздевает её одним этим взглядом, с усмешкой оценивая каждую черточку её лица, каждый изгиб тела.

Роуз испытала острое желание опустить вуаль на лицо, но сдержалась.

– Позвольте выразить восхищение красотой вашей дочери, – с улыбкой сказал Вольф, обращаясь к её отцу. – При дворе я повидал много хорошеньких лиц, но, клянусь жизнью, моя наречённая не уступит даже самым прославленным красавицам.

– Боюсь, дружище, тебе лучше поторопиться с обручением, – воскликнул блондин с щеголеватого вида бородкой и тонкими усиками над ещё более узкими губами. – А ещё лучше сыграть свадьбу до того, как королевский двор съедется на турнир, иначе, – клянусь Матерью Всех Богов! – у тебя могут возникнуть проблемы. Всем известно, что по части молодых красоток наш принц ходок не хуже тебя!

Роуз увидела, как улыбка сошла с лица отца.

– Милорды! – нахмурился граф Вестерлинг. – Мы здесь далеки от легких столичных нравов. Некоторые шутки могут заставить взяться за оружие.

– В обход законов гостеприимства? – начал, было, блондин, но прикусил язык, под сердитым взглядом молодого Бэйра.

– Прошу прощения за своего приятеля, – проговорил последний низким, рыкающим, голосом. – Должно быть, вино успело ударить ему в голову, и он не отдаёт отчёт сказанному? Ведь рискнувший бросить косой взгляд на то, что мне принадлежит, передо мной и ответит.

– Я не имел в виду ничего плохого, – поспешил оправдаться его товарищ, видимо, отлично зная, чем чреват подобный гнев, – клянусь честью. И если я чем-то обидел прекрасную леди Роуз, искренне приношу извинения.

– Надеюсь, вы простите моему другу его глупости? – Вольф впервые обратился к Роуз напрямую.

В тот же момент все мысли улетучились из её головы, а язык прилип к гортани. Она чувствовала на себе его взгляд так, словно это был тяжёлый камень.

Найдя в себе силы преодолеть смущение, Роуз лишь коротко кивнула в знак согласия и поспешила отвести взгляд, чем явно разочаровала будущего жениха.

– Молодость легкомысленна, – подвёл итог сэр Вильям. – Что же касается турнира – не уверен, что рад принять предложения короля, однако поступить иначе не вижу возможности. Мои сыновья слишком молоды, чтобы принимать участие в легкомысленных забавах. А что касается дочерей? Тут я был бы рад, если бы они не покидали стен родового замка. Нынешние времена слишком неспокойны.

Кривая улыбка исказила высокомерное лицо молодого Бэйра:

– Времена всегда беспокойные, сэр. К тому же, уверяю вас, что под моей охраной и покровительством вы будете в полной безопасности.

– Не будьте столь самоуверенны, молодой человек. Никто не может предвидеть превратности пути.

– Но опасность может подстерегать нас с таким же успехом и дома, так стоит ли отказывать себе в радостях жизни, лишаясь невинных удовольствий? Что скажите, леди Роуз? – вновь обратился жених к ней.

Кажется, кому-то не терпелось услышать её голос? Молодой лорд Бэйр настойчиво добивался ответа от молчаливой невесты.

– Турниры – кровавое развлечение, – сдержанно произнесла Роуз, тщательно подбирая слова. – Не каждому они приходятся по вкусу.

– Вы не любите турниры? – удивился её жених.

– Не могу сказать с полной уверенностью, ведь я никогда раньше их не посещала. Возможно, я и найду для себя приятные стороны на общем празднике, но, откровенно говоря, сомневаюсь, что сами ристалищные бои доставят мне удовольствие.

– Конечно, не доставят, – поддержала её мать. – На турнирах всегда льётся кровь и умирают люди.

– Но это делается для прекрасных дам, – возразил Вольф, по-прежнему не сводя горящих глаз с Роуз.

– Сражаются мужчины всегда для мужчин, – возразила Роуз кротким голосом. – Дамам ближе к сердцу танцы, а не войны.

Вольф радостно засмеялся над её репликой, показывая в улыбке белые, ровные, крепкие зубы. Его друзья дружно его подхватили, следом за гостями веселье поддержали и хозяева.

Роуз с изумлением наблюдала за столь бурной реакцией на своё простое замечание.

– Ну, раз разговор зашёл об удовольствиях и танцах? – Вольф поднялся из-за стола, оглядываясь по сторонам. – Почему я не вижу в зале музыкантов?

– Вы их и не увидите, – ворчливо отозвался граф Вестерлинг. – В наших краях можно, разве, волынку сыскать?

– Отлично! Пусть будут волынки! Не время привередничать, –он протянул руку оторопевшей невесте. – Прошу вас, миледи, подарите мне танец?

Получив одобрение отца, Роуз с тихим вздохом вложила тонкие пальцы в крепкую, твёрдую, сухую ладонь.

Щёки музыкантов раздувались что есть силы и скрипучие, протяжно-вязкие звуки волынок ритмично наполнили собой зал.

Молодой Волк отвесил поклон, Роуз присела в изящном реверансе. Их руки переплелись, словно два цветка, устремлённых к солнцу, и молодые люди закружились в танце, то меняясь местами, то отвешивая друг другу поклоны, то кружась – в зависимости от рисунка танца.

– Вы не слишком разговорчивы, – снова отметил Вольф. – А жаль. У вас приятный голос и мне нравится его слушать.

Роуз пожала плечами и, не произнося ни слова, лишь улыбнулась, словно дразня молодого человека.

– Вы опоздали сегодня к ужину. Я расспрашивал о вас.

– Неужели?..

– О, вот вы и заговорили, наконец. Да, именно так я и поступил. Моя маленькая, но надёжная шпионская сеть донесла, что иногда, по вечерам, вы любите кататься верхом.

– Милорд находит это предосудительным?

Их взгляды скрестились, как и руки по ходу танца.

– Не в коем случае. Просто из услышанного я сделал вывод, что вам нравится верховая езда. И закаты, разумеется. Но на закате ездить верхом с девицей предосудительно. Люди злы, и бог весть готовы о чём судачить. Но что, если мы прокатимся на восходе?

– Возможно, мой ум не такой острый, как ваш, милорд? Признаюсь, я не вижу разницы между закатом и рассветом? – в тон ему, полушутливо, откликнулась Роуз.

– На самом деле разница огромна. Ведь за восходом следует день, а днём, как известно, по верованиям благочестивых кумушек, ничего предосудительного случиться не может. В то время как ночью… – он усмехнулся, и отвесил очередной поклон, положенный по рисунку танца. – О! Ночь – самое опасное время суток.

– Милорд смеётся надо мной?

– Милорд всего лишь пытается развлечь прекрасную миледи. И делает попытку пригласить её на прогулку, где молодые люди могли бы узнать друг друга лучше.

– Разве за чинной беседой в танце это сделать невозможно?

– На глазах у тысячи зрителей? – усмехнулся он, сверкая белоснежной улыбкой. – Миледи смеётся надо мной? Откровенно говоря, хотя это наверняка и не заметно, но я смущаюсь и робею в толпе народа. И вы, мне кажется, тоже? Не проще ли будет пообщаться среди красот природы?