Вячеслав Рындин - Я обрёл бога в Африке: письма русского буш-хирурга

– Ебунчик, и бутылку водки – вот тебе деньги! – Слушатели академии не могли себе позволить пить на халяву за счёт угнетённых чернокожих.

Я не знаю, что было у Дэвиса на уме, когда он стал наливать всем троим по полному стакану смеси бренди и водки, но мы с Вадимом не дрогнули и даже не закусили – «После первой не закусываем!»

Через пять минут Дэвис повторил маневр, и я подумал: «Выживу ли я?»

Когда ещё через пять-десять минут остекленевший Дэвис опорожнил обе бутылки в наши стаканы, я подумал: «Тут раненых не будет…» Опорожнил стакан в глотку и через несколько секунд выбрался в туалет, где нехитрым приёмом с помощью двух пальцев переправил несколько фонтанов ценного продукта из моего желудка в систему городской канализации.

По дороге в караульное отделение нас остановил патруль офицеров нашей академии:

– Откуда бредёте, товарищи слушатели?

– Да мы тут, понимаете, английских шпионов выявляли…

Меня и Вадима Сазонова с треском выгнали из комсомола и академии и сослали дослуживать срочную службу в Кронштадт.

Через полгода-год я пришел к проректору 2-го Московского мединститута с академической справкой, где стояли одни пятерки и приписка – «Исключён из академии за нарушение воинской дисциплины».

– За что выгнали – за пьянку?

– Так точно, товарищ профессор!

– Наш человек! Возьму, приходи первого сентября.

Студенты Московского мединститута поразили меня игрой в карты на лекциях и убогостью своих разговоров на перекурах между лекциями – где и сколько кто выпил, кого и когда кто трахнул… Как это отличалось от атмосферы лекционных залов ВМОЛА! Ещё один порнографический аспект медицины?

В толпе студентов третьего курса помимо меня был и ещё один новенький – высокий худой и бледный парень с чёрной курчавой бородой и в тёмных очках.

– Откуда вы? Я – Рындин, Слава Рындин.

– Из Анголы. Антонио Жозе Миранда.

Мы с Тони подружились, стали вместе заниматься хирургией у ассистента кафедры Б.Д. Савчука. (С 1976 года Борис Дмитриевич – научный руководитель по хирургии Центральной клинической больницы, а с 2001 года – хирург-консультант ЦКБ. Скончался в 2004 г.) Предсказания ленинградской машинистки Закориной продолжали сбываться…

Ассистент кафедры общей хирургии 2-го ММИ им Пирогова Б.Д. Савчук (в центре) со своими кружковцами Антонио Тозе Миранда и Славой Рындиным (1967)

Много лет спустя: Антонио Тозе Миранда, генерал медицинской службы армии Анголы – (Unitas Hospital, Pretoria, 2010)

Ассистент Савчук добился от своего профессора автоматического выставления мне «отлично» за курс общей хирургии без экзамена. Не думаю, что я чем-то заслужил такую честь. Просто Б.Д. Савчук выдал мне аванс на будущее. Возможно, что сам Господь Бог действовал через ассистента, подготавливая меня к миссии в Африке.

На комиссии по распределению выпускников нашего курса меня заприметил новоиспечённый руководитель отделения торакальной онкологии НИИ онкологии им. П.А. Герцена Анатолий Иванович Пирогов. Под руководством этого человека за пять лет я выучил несколько операций и защитил кандидатскую диссертацию.

С этим скудным багажом мне (по большому блату) посчастливилось устроиться врачом советского посольства в Республике Нигер.

В сентябре 1974 года отворилась дверца «Боинга» компании «Эр-Франс», я обжёг свои лёгкие раскалённым воздухом Сахеля и ступил на красную землю, приветствующую меня возгласами уличных мальчишек:

– Бонжур, месье лё доктор! Бон арриве! Дон муа кадо – сан франк! (Привет, доктор! С прибытием! Гони подарок – сто франков!).

Я отвалил в каждую из трёх протянутых ко мне мальчишеских ладошек по 100-франковой монетке.

Господи, я, оказывается, не «ну, ты – бля!», я – месье!…

О, Боже, я люблю эту землю – я готов жить на ней всю жизнь!

В 1982 году я прибыл в Луанду, столицу разорённой гражданской войной Анголы, где меня опять приветствовали уличные дети:

– Бон диа, сеньор доктор! Бьенвенидо! Да ме пао…

(Добрый день, сеньор доктор! Добро пожаловать! Дайте мне хлеба…)

В день своего рождения, 26 ноября 1992 я пересекал границу Намибии и ЮАР, где стражник бур колыхнул своим огромным животом от удивления:

– Рашн? Уилкам, сэр!

Во время моего первого прихода в хирургическую палату госпиталя имени Ралей Фиткин миссионерской станции церкви Назарен в Свазиленде смешливые чернокожие девушки приветствовали меня на си-свати:

– Саабона, докотела!

Пятью годами позже меня приветствовали уже на соту:

– Тобела, рахулу!

В Африке я провел более половины из 38 лет своей врачебной деятельности.

В августе 2000 года я прилетел в Москву с тайной мыслью: «Может, мой сертификат хирурга высшей категории, моя докторская диссертация, моя сотня публикаций, мой русский и африканский опыт, моё знание двух иностранных языков пригодятся моей стране, и я смогу найти свою нишу на Родине?»

Однако в первой же университетской клинике столицы на меня жёстко взглянули:

– Хотите честного ответа? Для вас в 60 лет здесь нет никаких шансов.

Больше я не думаю о возвращении в Россию, я нашёл свою нишу в стране, которой я нужен.

Однако не следует понимать слово «ниша «с крысиным подтекстом – «Я нашёл свою сытую нишу в одной из дырок ломтя швейцарского сыра». Африка, безусловно, хорошо оплачивала мой напряжённый труд – это дало мне возможность поставить на ноги моих собственных детей и заманить из России и Украины коллег, которые пребывают здесь под кличкой «дети Айболита».

И своим родным детям, и завезённым-по-случаю-приобретённым я всё время пытаюсь объяснить, что Африка – это правильное место испытания для настоящего мужчины.

Если согласиться, что для хирурга Хирургия – его Бог, то можно сказать, что я обрёл этого Бога в Африке. Да, да – в России я получил все самые высокие профессиональные дипломы-сертификаты-аттестаты, а хирургом стал только в Африке. При этом хочу подчеркнуть, что начал заново учить медицину и хирургию в Африке в возрасте 53 лет, сдал экзамены на юаровского зауряд-врача [7] Зауряд-врач – (правильно: «зауряд-военный врач») аналог воинского звания для наименования зауряд-военно-медицинских чиновников в Российской империи. Звание зауряд-врача присваивалось студентам 4-го и 5-го курсов мединститутов, медицинских факультетов университетов и Императорской военно-медицинской академии с 1894 года при назначении к исполнению должности младшего врача при мобилизации войск и в военное время. В шутку назывались «навряд-врачами». Погоны зауряд-врача самого низшего, II разряда имели большое сходство с погонами капитана. Благодаря этому чисто внешнему обстоятельству мобилизованный студент-медик приобретал существенный вес в военной среде. Самые яркие примеры – карьера заместителя председателя Реввоенсовета Э. М. Склянского и комиссара Ярославского военного округа С. М. Нахимсона. Звания «зауряд-военный врач» и «зауряд-военный фармацевт» были отменены 23 января 1918 года приказом Народного комиссариата по военным делам РСФСР. Зауряд-врачи в СССР – В 1941 году в связи с Великой Отечественной войной студенты старших курсов высших медицинских учебных заведений были выпущены зауряд-врачами. (с четвёртого захода) в возрасте 57 лет, экзамены на юаровский хирургический сертификат – в 59 лет, а вот почувствовал себя хирургом только в 65… Теперь, полагаю, коллеги поймут, почему я с большим удовлетворением и душевным трепетом мурлычу первую сроку юаровского гимна: «Нкози, сикелела Африка»… («Боже, благослови Африку…»)