Александр Абалихин - Послание, или Зов утомлённой Земли

– Так ведь мы эту фигурку как раз ищем! – воскликнул Зименко, начиная кое-что вспоминать.

– Успокойся! – твёрдо сказал Мигель, взглянув Борису в глаза.

Зименко почувствовал, как воля снова оставляет его.

– Убери её к себе в карман и храни! – приказал Мигель.

Борис засунул талисман в боковой карман пиджака.

Мигель вышел в коридор. Борис, словно во сне, последовал за ним. Его не удивило, что они уезжали без вещей. Мигель раскрыл сумку, в которую снова, словно выступая в цирке, запрыгнул чёрный кот…

Выйдя на улицу, Мигель поймал такси, и они направились в аэропорт.

Когда проходили досмотр, Зименко удивился, что сумку с не застёгнутой полностью молнией, в которой сидел чёрный кот, безо всяких ветеринарных справок таможенники без вопросов пропустили. Борис лишь отметил, как пристально Мигель посмотрел в глаза одному из них, когда тот проверял его багаж.

Во время полёта Зименко крепко спал.

В аэропорту Мехико Мигель растолкал его. Они позавтракали в буфете аэровокзала, и пересели на самолёт, который доставил их в столицу Гайаны – Джорджтаун.

Выйдя из здания аэровокзала, Мигель подошёл к чёрному «Мерседесу», открыл заднюю дверцу и затолкнул на сиденье Бориса, а сумку убрал в багажник.

Выехав из города, машина понеслась по шоссе. Зименко всё также плохо понимал, что с ним происходит. Он во все глаза смотрел на необычный пейзаж: на пальмы, стоявшие вдоль дороги и густые заросли тропической растительности.

Машина остановилась возле одноэтажного мотеля. Мигель что-то крикнул на испанском языке и к нему выбежал низкий толстый человек в цветастой рубашке и зелёных шортах. Вдвоём они вытащили Бориса из автомобиля и повели к дверям мотеля.

Затем Мигель вернулся к автомобилю, открыл багажник и вытащил сумку. Он расстегнул молнию и из сумки выпрыгнул пушистый чёрный кот. Кот отряхнулся, поднял хвост трубой и, словно собака, побежал у двери мотеля, стараясь не отставать от Мигеля.

Перепёлкин нервничал. Всю ночь ему названивала Люда – жена Бориса. Она плакала и умоляла разыскать мужа. Антон тоже не находил себе места. Не выспавшийся, с тяжёлым осадком на душе, он направился на службу. Несмотря на субботу все сотрудники их отдела были на своих местах. Начальник сразу вызвал его к себе.

– Зименко так и не вернулся, – сообщил полковник.

– Плохо дело. А ведь у его тёщи сегодня юбилей.

– Представляю, что творится у Бориса в семье!

– Не знаю, что и подумать.

– Не думай. Тут надо допрашивать, а не думать.

– Кого?

– Да одного из тех, кто хорошо знал убитого позапрошлой ночью Григорьича. Зарегистрированная на него «Тойота» была обнаружена возле дома профессора Затейникова. Так вот, одного из людей Григорьича недавно взяли. К нам его только что из камеры предварительного заключения доставили. Его два дня назад взяли. Он, как узнал, что его Григорьича больше на свете нет, разговорился. Сведения готов предоставить. Ты его выслушай внимательно, да запротоколируй. Его к тебе сейчас приведут. Может, хоть он прольёт свет на исчезновение Зименко. Мне теперь в миллионы раз важнее мой сотрудник, чем проклятая пропавшая куколка профессора, которая нужна только для какого-нибудь палеонтологического музея.

– Этнографического, Валерий Алексеевич, – поправил начальника Перепёлкин.

– Да какая разница! – вздохнув, сказал полковник.

Перепёлкин направился в свой кабинет. Через минуту сержант ввёл в кабинет широкоплечего с невысоким лбом, близко посаженными глазами и короткими тёмными волосами молодого человека. Руки его были скованы наручниками.

– Здравствуй, Вячеслав Борзов. Что можешь рассказать про последние дни жизни твоего бывшего хозяина – Григорьича? – спросил Перепёлкин.

– Странный он стал в самые свои последние дни, – кашлянув, проговорил Славик.

– Чего так?

– Да связался с одним цыганом. Тот ему деньги большие посулил за безделушку. Какую-то деревянную куколку надо было раздобыть в квартире одного профессора. Большой интерес у того цыгана к ней был.

– Почему ты считаешь, что это был цыган?

– На цыгана уж больно он похож. Я его видел. Я ведь у Григорьича на квартире был, когда тот с ним договаривался. Такой странный был тип. Его взгляд так и пронзает до печёнок. Почти как у самого Григорьича, когда тот злился. А у этого цыгана постоянно такой взгляд! Тогда в квартире ещё был Олег, телохранитель хозяина. Фамилии его не знаю. Григорьич к нему никогда по фамилии не обращался.

– Кто ещё находился в квартире?

– Семёныч и Николай. Они редко когда на дело ходили, больше мелкие услуги оказывали хозяину. Я должен был быть в ту ночь с ними. Да вот замели меня на ерунде пару дней назад. Я попытался машину угнать у Московского вокзала, да сигнализация сработала. Не успел я из машины выскочить, как наряд прямо ко мне спешит. В общем, повязали меня.

– Так этот самый Николай был отравлен в ту ночь у Григорьича?

– Тот самый, товарищ майор, – подтвердил Славик.

– А кто такой Семёныч? Как его фамилия?

– Иваненко.

– А ведь эту фамилию упоминали в сводке происшествий. Он был среди погибших на дорогах в ту ночь. Он находился в «Мерседесе», который с мусоровозом столкнулся.

– С вашими столкнулся, что ли? – захлопал мутными глазами Славик.

– С какими это «нашими»?

– С мусорами, которых везли на машине. Ведь вы сами сказали, что автомобиль столкнулся с мусоровозом.

– Пошутить решил?

– Нет. А что? То есть, я понял! – воскликнул Славик. – Извините великодушно за непонимание.

– Так что ты нам обещал рассказать?

– Да про цыгана хотел поведать. Имя у него чудное – Мигель.

– Так он, скорее всего, испанец или мексиканец.

– Ну, может быть. Хотя он на цыгана больше похож. И ещё скажу: как он взглянет, так дрожь и пробирает! Мурашки по спине бегать начинают. Григорьич сказал, что Мигель не велел долго в руках держать фигурку, а то та неприятности может причинить. Я, конечно, во все эти вещи не верю, однако, всё-таки, страшновато. Знаешь, начальник, этот цыган как взглянет, так жуть берёт!

– Да что ты всё заладил. Как взглянет! Как взглянет! – разозлился Перепёлкин. – Я сейчас приведу тебя к нашему полковнику. Вот тот так на тебя взглянет, что до печёнок проберёт!

– Да не боюсь я так вас, полицейских, как всяческих мистических ужасов и лично того цыгана Мигеля. Ведь каждый, кто с ним сталкивается, погибает. Вот опасаюсь, что и со мной может случиться нечто плохое. Никакие деньги мне не нужны, пока здравствует на свободе этот Мигель!

– Значит, ты решил помочь следствию?

– Ага. Мне за это срок скостят? – состроив умильную рожу, поинтересовался Славик.

– Скостят, – пообещал Перепёлкин. – Если ты ещё нам поможешь составить фотороботы Мигеля, а также охранника Григорьича – Олега.