Ольга Дыняк - Общество анонимных кофеголиков. История моих (не)удачных свиданий

– Прекрати.

– Ну что ты так, мы вскоре разведемся. Ты меня заводишь, детка. Имею я право на счастье?

– Как разведешься – тогда и пиши.

Мы подъезжаем к дому.

– Постой, у меня есть еще один, последний, большой аргумент! – «женатик» резко расстегивает молнию на джинсах и вытаскивает на обозрение внушительных размеров хозяйство.

Я уже открыла дверь машины и теперь, не в силах сдержать смех, убегаю со скоростью афро-американского атлета в высокую арку сталинского дома.

Краснею, подумав, что, возможно, любой африканский бегун на короткие дистанции легко бы оспорил Андрееву аргументацию.

Сложно представить, что волнующие холмы пониже шеи или повыше талии, в зависимости от возраста, могут быть решающим фактором в выборе партнерши. Сомневаюсь также, что кто-то может потерять голову только от того, что у мужчины в штанах взошел огромный «кабачок».

Может ли какой-то анатомический параметр в одиночку вершить судьбы людей?

А как же хороший разговор, сплетение интеллектов, теплое опьянение рассказом и отрезвление сарказмом? Разве это не те искры, что разжигают огонь, на котором потом готовят «кабачки»?

Пожалуй, каждой особе женского пола знакома ситуация, когда просыпаешься утром невинная, свежая и готовая доверять миру. Берешь с надеждой свой смартфончик, а тут тебе какой-то свежеиспеченный сетевой «друг» с тридцатью пятью общими подругами – бац! – и присылает фото своего «овоща». Вот так доброе утро!

Наверное, по его мнению, это радостное событие поднимет тебе настроение на весь день. Ты будешь ходить и загадочно улыбаться своему утреннему секретику, отменив сессию с психологом за ненадобностью.

А может, он просто тревожный и хочет доказать самому себе: вот оно, все еще тут, на месте, никуда не делось и не отвалилось за ночь, и фотография сокровища во входящих сообщениях у десятка счастливиц тому подтверждение.

Или думает, что это фото немедленно разожжет пожар и превратит тебя в расплавленную от желания лаву? Я надеюсь, что кто-то не поленится и раскроет ему перед блокировкой маленький секрет: женская сексуальность совсем не такая, как ее показывают в порнофильмах, а подобное фото от чужого дядьки вызывает не прилив желания, а приступ хохота. Может быть, тогда со временем в личных сообщениях женщин всего мира станет меньше «колбасок», «сосисок» и «кабачков», а серверы облегченно вздохнут от такой «диеты».

Марк, 38 лет. Партнер в юридической компании. Длинный перечень топовых университетов. Увлекается танго, играет на фортепиано, катается на сноуборде, в свободное время читает и любит интересные разговоры за чаем или вином. Ищет одну-единственную.

От фото исходят такие лучи интеллигентности, что я прихожу к логическому выводу: это мой Марк. Марк Дарси.

Лайк.

Представляю нашу свадьбу на природе, элегантные гости с бокалами шампанского, я в изысканном белом платье, а он играет мне на рояле. Марк не торопится со взаимным лайком, несмотря на мои свадебные планы. Так нечестно, Марк.

Откуда это в нас, женщинах? Он еще только дописывает второе предложение в чате, а ты мысленно примеряешь его на роль мужчины всей твоей жизни. Как в примерочной. Покрутила: идет – не идет. А если дописал предложение без ошибок и глупостей, ты уже плачешь и кричишь: «Да!». Выбираешь, на какой бумаге печатать свадебные приглашения. И фамильный герб на фронтоне вашего дома.

Откуда это берется? Может, из заезженной сказки про Золушку? Или из индустрии романтических фильмов, где очередной счастливый финал вовремя спасает нас от нудятины дальнейшей семейной жизни героев? Из опасения, что часики-то тикают? Из одиночества, которое всегда наш единственный верный спутник?

Каждое новое знакомство – яркая вспышка надежды разной продолжительности. Иногда она гаснет на третьем предложении, иногда – на третьем свидании, иногда – после третьего рожденного ребенка. Мы просто бесконечно верим в любовь, чудеса и сказки. Такая вот проблема извечного человеческого оптимизма.

Андреас, 35 лет, желтая футболка, улыбка Джоконды, в описании среди многочисленных языков кандидата присутствует и русский. Указана профессия: пекарь. Прагматично решив, что люблю свежие круассаны, жму лайк.

– Привет, – написал полиглот на английском, – как случилось, что ты в двух тысячах километров от меня?

– Я сейчас в Москве, в мае переезжаю на Кипр, поэтому ищу бойфренда сразу там, – поясняю я ситуацию.

– Сейчас, на минуточку, еще январь, – пришло сообщение на русском.

– Раннее бронирование!

Спустя три месяца молчания.

– Привет, Алекс, переехала?

– Еще нет, но как раз завтра прилетаю на пару дней для подбора жилья.

– Я приеду, чтобы показать тебе город.

Ларнака, 24 апреля, +25° C, джинсы сразу прилипают к телу. Пальмы вдоль дороги приветственно колышутся. В соленом озере стоит вода. Я еще не знаю, что оно скоро пересохнет, и следующие шесть месяцев на этом месте будет хрустящая бело-розовая соль. Впервые веду машину при левостороннем движении, путаю коварно поменявшиеся местами дворники и поворотники, с большим трудом соображаю, как повернуть направо к маленькому отелю в старом городе.

Наскоро бросив чемодан, приняв душ и переодевшись в летнее платье, бегу на встречу с Андреасом, который уже ждет меня у входа с пакетом свежего хлеба и булочек. Он моего роста и очень загорелый: после бледнолицей Москвы это бросается в глаза.

Мы идем по мощеным улочкам мимо церкви святого Лазаря прямиком к пляжу. Андреас выдумывает истории достопримечательностей, но я понимаю это не сразу, восхищенная лазурным цветом Средиземного моря. «Хорошее начало моей новой жизни», – думаю я, жуя теплую булочку с халлуми.

Оживленная улица, велосипедная дорожка, маленький столик кафе и морской вид. Ветер хочет сорвать мое платье, белая скатерть пляшет, удерживаемая двумя кружками горячего кофе.

Андреас рассказывает о пекарне-кондитерской в Никосии, которую основал его отец. Время идет, все меняется, и руководить теперь приходится ему. Нелегко менять олдскульное заведение, модернизируя производство и бизнес-процессы.

– А ты чем занимаешься? – неожиданно спрашивает он.

– Разным. Чему-то постоянно учусь. Из последнего – делать витрины. Визуальный мерчандайзинг – это искусство, но с практической целью, – показываю я ему свои первые работы.