Элеонора Бостан - Инстинкт Убийцы. Книга 1

Да, с ним она впервые почувствовала «что-то», какое-то новое шевеление в душе, но это не значит, что она, как сопливая девчонка, размякнет и потеряет все, к чему шла с таким трудом. Любовь – если это она, в чем Фатима еще никак не могла быть уверенна – самая опасная ловушка для таких подобных ей людей, это Фатима хорошо понимала, поэтому она твердо решила не поддаваться, ведь она была сильным человеком и привыкла все держать под контролем.

Это пройдет, решила она, вставая с кровати и направляясь в ванную с шелковой пижамой в одной руке и расческой в другой, надо только подавить это неприятное новое чувство, и оно само пойдет на убыль, вот увидишь. Любовь – наркотик, это она прочитала в какой-то книге в дни своей юности, а лучший способ вылечить наркомана – не потакать ему. Поэтому она без жалости затолкает свое новое увлечение в самые отдаленные и глубокие уголки души и будет жить дальше, наслаждаясь тем, что имеет и стремиться к новым горизонтам. А Ян? Ян останется приятным воспоминанием, еще одним жизненным уроком или искушением, которое она смогла преодолеть. Надо затоптать этот подлый маленький росток зарождающейся любви, потому что если пожалеть его сейчас, он вырастет в большое и сильное дерево, способное крушить стены и ломать скалы своими сильными корнями. Так что действовать надо сейчас, пока в ее сердце взошел только малюсенький и нежный побег.

– Ну что ж, – прошептала Фатима, снимая парик перед зеркалом в ванной, – я привыкла быть безжалостной, по-другому в этом деле никак.

Но не к себе, прошептал голос в ее голове, и она замотала ею из стороны в сторону, чтобы отогнать эти мысли. Она и не ожидала, что этот маленький расточек настолько коварный и изворотливый, его даже в таком слабом виде очень сложно уничтожить, а что же будет потом, когда он окрепнет и вырастет? Об этом она не хотела даже думать.

– И к себе тоже, – жестко сказала Фатима, глядя прямо в глаза своему отражению, – я безжалостна ко всем. Для своего же блага.

Стоя под горячими струями душа, она твердо решила, что не позволит себе распускать сопли и давать слабину, поэтому, даже если завтра она столкнется с Яном в ресторане или еще где-нибудь, она поздоровается, вежливо улыбнется и пройдет мимо. И никаких томных взглядов или вздохов. А если он захочет с ней поговорить или пригласит ее куда-нибудь, она откажется и объяснит ему, что один поцелуй – всего лишь минутная слабость двух взрослых людей, ни к чему не обязывающая и ничего не обещающая. Она оттолкнет его, потому что так будет лучше для них обоих. Ему это может стоить жизни, а ей карьеры… да и жизни тоже, ведь она не в офисе работает.

Веди себя так, будто ничего не было, убеждала она себя, покажи ему коготки, поцарапай, если надо, и больше он к тебе не подойдет. Теперь, когда решение было принято, и она, наконец, взяла себя в руки, Фатима снова почувствовала себя самой собой, прежней Фатимой, которая не знает сантиментов, не знает пощады, не знает любви.

Ложась в постель, она уже планировала завтрашний день и раздумывала, как лучше подобраться к своему будущему помощнику – главному менеджеру. Для начала надо получше изучить его рабочий день, а потом и его жизнь в целом, но надо торопиться, ведь на все у нее осталось только 5 дней, на дворе уже 22 апреля.

Она уже почти погрузилась в сон, когда в ее голове вдруг неожиданно вспыхнула мысль: Ян ведь даже не знает, что я не блондинка, жаль, что он не видел моих настоящих волос. А может, брюнеткой я бы ему не понравилась?

Она даже не успела возмутиться, потому что это была ее последняя мысль, а через секунду она уже плыла, медленно покачиваясь на волнах реки сновидений. А когда взошло солнце и его первые лучи осветили спящую девушку, одиноко свернувшуюся клубочком на большой кровати, с разметавшимися по подушкам черными локонами, она улыбалась, целуя черноволосого красавца снова и снова. В мире сновидений запретов не было, там она была свободна и могла делать то, что в реальном мире строго себе запрещала. Она знала. что это сон, и радовалась, что хотя бы здесь может позволить себе вещи, совершенно недоступные в ее настоящей жизни. Например, не только целовать его, но и запустить пальцы в его блестящие шелковые волосы, такие же черные как у нее.

Она еще не знала, что повторяет судьбу матери. Она еще не знала, что это любовь.

***

Молодой человек, которого звали вовсе не Ян, медленно вошел в свой номер и побрел к дивану в гостиной, даже не включая свет. А зачем, он итак прекрасно знал расположение вещей, как-никак, успел выучить за две недели. В столице он бывал часто и почти всегда селился здесь, ему нравился комфорт и он считал, что вполне заслуживает самого лучшего на этом свете. Он всегда недоумевал, почему люди никогда не могут найти ответы на самые главные вопросы, например, что такое счастье? Никто не мог дать ему однозначный ответ, тогда как он давно решил, что счастье – это комфорт. Вот так легко и просто, а люди вечно все усложняют и путают сами себя. А разве он не прав со своей короткой формулировкой самого главного состояния? Когда тебе удобно там, где ты сейчас, удобно с тем, с кем ты сейчас, удобно делать то, что ты делаешь сейчас – значит, ты счастлив. Вот так, все гениальное просто.

Конечно, он не считал себя гением, но, все же, ценил свои умственные способности гораздо выше, чем мозги окружающих его людей. И вовсе не безосновательно – у него не было богатых родителей или богатой жены, все что он имел он заработал сам, своими мозгами, и если в 28 лет он может позволить себе платить больше тысячи евро в сутки за двухкомнатный люкс на 40-вом этаже, это ли не повод уважать его ум?

Молодой человек прошел к дивану и плюхнулся на него, на губах играла тонкая улыбка, и в темноте нельзя было разобрать насмешливая она или мечтательная. Он думал о девушке с прекрасными белокурыми волосами и большими черными глазами. Она… черт, впервые в жизни у него не было слов.

Он всегда был донжуаном и никогда не отличался постоянством – сегодня одна, завтра другая. Его рекорд по продолжительности отношений равнялся двум месяцам, да и то, он тогда просто разленился и засиделся на одном месте. Он был красавчиком, это он знал с самого детства, женский пол уже тогда был к нему неравнодушен – сначала мамины подруги и бабушки на улицах трепали его по щекам и восхищались его голубыми глазами, потом их сменили одноклассницы и соседки. Даже тогда, когда большинство парней сильно пострадали от переходного возраста, его внешность оставалась ангельской – никаких прыщей, никакой смены черт лица, оно оставалось все таким же красивым и правильным, только более мужественным. Он замечал, что люди красивые всегда встречаются крайне редко, например, если ребенок был хорошеньким в детстве, то в юности терял свою прелесть и становился так себе, а бывало наоборот – в детстве гадкий утенок, а потом раз – и прекрасный лебедь. Бывало, что и детство и юность человек был серой мышкой, а после 30 вдруг расцветал, как по мановению волшебной палочки. Бывали люди, которые становились красивыми с годами, некоторых даже украшала старость, а вот он был особенным, он был красивым всегда.