Петя Камушкин - Колечко, колечко, кольцо…

Фото автора

В середине девяностых я, по просьбе своего знакомого, Валерия, подрядился вести в его совместной с другом фирме бухучёт. Производственно-коммерческая фирма ремонтировала и продавала радиоэлектронные приборы, аудио- и видеотехнику. Основатели этого малого бизнеса два друга: Валера и Антон. На производственно-коммерческой ниве и я влился в их компанию довольно плотненько. Стали общаться не только по работе, но и досуг проводили вместе.

До прихода к ним я близко знал только Валеру. Вот о нём-то и пойдёт речь. Парень очень деятельный, но не дурак. А самое главное, честный. Проверен во многих ситуациях. С ним не обязательно было подписывать договоры-бумажки. Одного его слова хватало. Если что пообещал – разобьётся в лепёшку, но выполнит. Почему я и пошёл к ним главбухом не раздумывая.

Помимо прочего, Валера организатор был от Бога. Сказалось, видимо, комсорговское прошлое. После развала Союза поработал начальником цеха на комбинате, но через пару лет бросил работу на дядю и открыл с другом Антоном собственное дело.

Со стороны глянуть – у такого молодца никаких тараканов в голове быть не должно. Ан нет. Имелся у Валерия пунктик. Не любил он число 23. На календаре. Даже не то, чтобы не любил – побаивался.

Как-то на дружеских посиделках объяснил причину.

На срочной службе, как многие бойцы, Валера отмечал в карманном календарике прошедшие дни. Тем самым, уменьшая количество незачёркнутых – оставшихся до долгожданного дембеля. Причём, удачные, с его точки зрения, даты метил красной пастой, среднестатистические – синей, а неудачные, чёрные дни – соответственно, чёрной.

Когда, переслужив больше положенного на два с лишним месяца, вернулся на гражданку, по привычке продолжил в конце каждого из дней отмечать на календаре степень их паршивости тремя цветами. Видать, за двадцать шесть месяцев это священнодейство уже в рефлекс превратилось.

И как-то, чисто случайно, подведя итоги своей четырёх- или пятилетней календарной статистики, ужаснулся. Отметив явно бросавшуюся в глаза закономерность – ни один день 23 числа за весь период наблюдений не имел другого цвета, кроме чёрного! А два или три случая так вообще оказались отмечены могильным крестиком, что означало полнейший трэш.

В другие даты тоже попадались чёрные отметины, но не с таким постоянством.

Вот после этого Валера и призадумался, а потом и вовсе стал опасаться каждого приближающегося 23 числа. Причём, независимо от месяца и на полном серьёзе. Естественно, подобный бзик здорового брутального мужика стал любимым поводом для шуток его друзей и приятелей.

Хотя шутки шутками, но уже и на моей памяти имелись несколько тяжёлых случаев, произошедших с Валерой в такие даты…

Однажды он в небольшой компании парился в цеховой баньке. Как обычно, забурились на всю ночь. Что там пошло не так, мне доподлинно неизвестно. Но в итоге, помывочное помещение сгорело дотла. А вместе с ним и одна девица из компании. В суматохе забыли про неё пьяную, уснувшую где-то в закутке. Валере, как организатору мероприятия, тогда ох, как несладко пришлось. Даже судимость получил. Правда, остался на воле.

Другой раз возвращался на своей служебной «Волге» с водителем из Тюмени. Выручку с крупной партии проданного товара вёз домой. Ехал на переднем пассажирском сидении. С устатку решил вздремнуть, путь неблизкий. Опустил спинку кресла горизонтально и уснул. Проснулся через несколько дней в палате реанимации. Слава Богу, живой. Но не слабо покалеченный. И от выручки, естественно, никакого следа…

Восстанавливался больше года.

А произошло следующее. К ним со встречки на всей скорости внезапно выскочил КАМАЗ-полуприцеп. Его заднюю часть развернуло поперёк дороги. У Валериного водилы не осталось другого выхода, кроме как, крикнув что-то про маму, пригнуться под руль и вдавить ногой педаль тормоза. Но на таких скоростях от тормоза мало толку. Крышу «Волги» снесло стальными камазовскими бортами начисто, да и всё остальное покорёжило – будь здоров. Валера потом, уже выйдя из больнички, с ужасом рассматривал груду скрученного железа, в которую превратилась тяжёлая «Волга». И только удивлялся – как в таком исковерканном месиве они с водителем остались живыми…

Это всего лишь те эпизоды, которые сразу всплывают в памяти. Были и другие. И все – 23 числа. Реже 22 или 24, что тоже очень близко. Тут поневоле станешь суеверным.

Но даже такие серьёзные подтверждения роковой сущности 23 даты не уменьшили чувство юмора Валериных приятелей. В частности, его лучшего друга и партнёра – Антона.

Как-то раз, подвыпив в компании, решили разыграть суеверного товарища. Валера тогда прикупил себе под склад помещение в ликвидируемом предприятии на окраине города и использовал его, как перевалочный пункт для хранения мягкой мебели, продажей которой решил заняться параллельно с прежним радиоэлектронным бизнесом.

Место расположения склада было глуховатое. На отшибе. Да и городская окраина неспокойная. Поэтому, когда товар попадал дорогой, кожаная или импортная мебель, Валера оставался сам на ночь в подмогу сторожу. Как и в этот раз. К тому же, опять, будь оно неладно, 23 число!..

Ну, а Антон с двумя парнями, такими же самодеятельными сатириками, решили Валеру разыграть по-взрослому. Вооружившись и надев балаклавы, посреди ночи нагрянули в склад. Типа налётчики-грабители примчали за кожаными мебелями. Пока паковали смиренного сторожа, недоглядели за Валерой. Он же принял всё за чистую монету. А мужик не робкого десятка, охотник, спортсмен, комсомолец… бывший.

Схватил металлическую трубу и кинулся в атаку. Горе-приятели не успели глазом моргнуть, как очутились с проломленными черепами на бетонном полу склада. Хорошо, что только двое. Третий всё же успел стянуть с глупой башки балаклаву и криком остановить не на шутку разбушевавшегося Валеру. Да вот для Антона и второго дружбана было уже поздно. У обоих открытые ЧМТ, после которых более-менее очухался только Антон. Второй парень так и остался навсегда ничего не соображающим овощем, прикованным к койке.

Валера же угодил на пять лет в ивдельскую колонию. К тому же у него ещё оставалась неснятая судимость, за сгоревшую баню с девахой.

А дальше вообще всё печально. За время отсидки ему ещё годик накинули – что-то по своей горячности там отчебучил. Вышел на волю с букетом серьёзных болячек, которые подцепил за колючкой. От них и скончался через несколько лет после отсидки. В возрасте 46 лет…