Андрей Логунов - Шизоград. Город абсурда

Отступать назад было сложно, и он топнул ногой по треснувшей перекладине. Квартира за спиной наполнилась чем-то странным, а невеста заждалась этажом выше.

Конечно, она была согласна на предложение попробовать ещё раз сходить на концерт, и потом, выйти замуж ей уже было уготовано судьбой. Суженый даже не спрашивал, будет ли она присаживаться, по её белоснежным губам он все понял без слов. Свадьбу назначили тут же на улице его друзья-собутыльники на день, следующий за парадом планет.

Сегодня, когда пришло назначенное лечение, свидетель залез под стол, чтобы подслушать и поплакать. А невеста вязала рукавички для одиноких собак. Свидетельница включила песню на телефоне и косилась на окружающих. Женщина в платье, воспользовавшись ситуацией, высыпала сухую нарезку булочек в пластиковую траурную тарелку, и все принялись это фотографировать.

Жених опаздывал вернуться с перерыва. На самом деле он не хотел лететь во сне и баловался с трубами. Он помнил ту ночь, когда он утром дошёл в новых брюках к подъёму на склоне горных участков и стал приглашать невесту отойти с ним в сторону. Он взял её ногу и надел на запястье кольцо. Она возмущалась недолго. А после, схватив друг друга за волосы, они поспешили задокументировать ситуацию у нотариуса. Он выключил фонарик, затушил костёр и вошёл внутрь банкетной комнаты.

Гости лежали на стене по полу, заложив руки за голову, и пели патриотические песни. Тамада перекатывался в углу со спины на лопатки, но, зацепившись за штырь, порвал полотно для видеоэффектов. Сбить с толку присутствующих не получилось и в дело пошли инструменты, купленные в интернете. Жених ходил между рядов и измерял всем температуру. Адъютант записывал показания себе за руку. Когда показаний стало слишком мало, стали зарисовывать. Все были здоровы и бодры, а кто-то даже трезвый.

Ближе к столу новобрачных в сидячем положении разводили глупых зрителей. Остальные встать не могли. Потолки были не ровные и способствовали провалу начинаний подъёму тел с головы на руки. Аниматор запускал шарик и ловил его уже на следующей неделе. Жених подошел к одиноко горящей свече и грустно махнул ей бровью. День подходил к середине и обратно сойти он уже не сможет.

Невеста отложила спицы на крышу повозки для королей и попыталась размять ноги. Пальцы были нежными, вымазанными в креме. Заметив сидящего под столом свидетеля, она прыснула туда туалетной водой и раскрыла мешок. Приближенные ко власти стали медленно выползать. А когда первый из них открыл рот, Невеста откусила банан и повесила кожуру сушиться на гладильную доску. Не хватало одного или двух. Но заполнив этот пространство веревочками со строительства нового сквера, она улыбнулась и поманила к себе своего суженного.

Жених вприпрыжку пересёк преграды на беговой дорожке и встал подле супруги. Взгляды их соприкоснулись на миллиардные доли секунды и разошлись в разные стороны. «До чего же здесь праздник проходит», – подумал супруг и попробовал угадать мысли своей жены. Та ничего думать не хотела и насильно строила вокруг себя психологический барьер. За это он её и не выбрал в первый раз. Она покорила не его. Но второй раз вышла на свет, и он открыл перед ней дверь автобуса. Всё шло к этому дню, и противиться судьбе гостей было не естественно.

Тамада уже смог заползти на люстру и готовил новый конкурс для собравшихся в соседней комнате. Там все засунули руки в карманы друг к другу и пересчитывали монеты. Набравшись достаточно знаний, стали вызывать автора выступления на ринг и стучать зубами. Тамада вышел в центр и прочел непрочитанное ранее письмо собравшимся. Это было правильным решением со стороны севера. Все поддержали инициативу ограждения поворотов в сады, взяли лопаты, вёдра и кулоны и отправились на бунт.

Молодые заскучали. Тамада развлекался, как мог, свидетель не мог найти выход из-под стола, а свидетельница была вульгарной особой. Спели песню молодости, но ситуацию не изменили. Решили встать и рассмотреть всех с высоты, но увидеть было сложно из-за пальмы. Свидетели тем временем по очереди стали переворачиваться на живот. Перевороты сопровождались скрипом и шорохом. С одной стороны, на это было смотреть приятно, с другой стороны, всю пыль собрали без пылесоса и освободили обязанности участкового.

Жених предложил выпить просроченного срока, но супруга его поддержала. Они подошли к углу стола и надавили на край. Увидев, что творят молодые, задний ряд гостей встал на четвереньки и вытянул ноги. Кто посильнеё – продержались минут пятнадцать, остальные боролись с тряской. Затем подкачали вторую ногу. Тренер вытер пол со лба своего помощника и выругался. Многие забыли дома полотенце и совесть. Поэты после тренировки сразу покинули сцену.

Молодые сели в центр и улыбнулись через силу. Счастье летало в воздухе, и кто смог бы поймать, получил приз – набор овощей. Участвовали все, отказов не принимали. Победителя выбирали по его внутренним связям. Сначала пригласили разных министров, затем пришёл водитель дальних рейсов. Фотограф сделал снимок граффити на заборе и поехал проявлять терпение в темную комнату с красной лампой.

Когда счастье было поймано, а гости отлежали себе бока. Родители новобрачных взяли ситуацию в свои предложения и выполнили долг перед комнатными растениями. Удивившись, что никто не проявил терпения, повторили несколько раз за час. Крик доносился до потолка и отражался в хрустальных вазах. Загремел самовар и свалился на ватные диски. Все захлопали кошельками, провожая молодых из-за стола. Жених шёл, сутулившись, тянув за собой супругу, делающую мостик. Каждый забрал на память себе часть скатерти со стола. Некоторые, посещавшие свадьбы не первый раз, возвращали ранее забранные кусочки. Но в целом всё вышло очень романтично. Бабочки, живущие не больше одного дня, продлили членство в библиотеке и зажмурились. Радостный день наполнял животы, а улицы светились разноцветными вырезками газет. Листья были сухими вновь, и молодые это понимали всем сердцем. Пуговиц в конце совсем не осталось и лишь не подрезанные ниточки кружили на ветру в штиль.

Что до радости, то она определенно существовала в тот день в карманах, нуждающихся в ней.

Тканей было много, все разного цвета, запаха и мировоззрений. Аккуратно сложенные в кольцо, они образовывали старомодный тазик. Соленый ветер обдувал футбольные ворота и теребил бесхозные кожаные остатки бывшего волейбольного мяча. Лавка поскрипывала под натиском шифера, а колеи раскатанной грязи булькали крупными пузырями. Одинокий пёс вдали покусывал отслоившуюся штукатурку и почёсывал живот тонким прутиком. До вечера оставался ещё целый день и утро.