Таисия Тихая - Вальгард

– У тебя будет место в первом ряду, – сообщил ему Граф, едва склонив к нему голову. В чёрных глазах Вальгард увидел собственное отражение: жалкое, маленькое и напуганное. – Это будет тебе уроком, как использовать свою грязную магию.

– Хелена Арнгейр! – голос наверху прозвучал как-то слишком резко и громко, заставив Вальгарда вздрогнуть и, не веря себе, поднять глаза на эшафот. – Ты нарушила Божьи законы, ввела во искушение…

Мальчик открыл рот, но не смог вымолвить ни звука, словно какая-то неведомая сила стиснула ему глотку. Как он ни старался, у него едва получилось издать слабый всхлип, во всём этом гвалте попросту истаявший без следа. Людей вокруг было много. Очень много. Они напирали со всех сторон, придавливая Вальгарда к земле своими резкими, тяжёлыми запахами, щекотавшими нос, громкими выкриками и смехом. Для них это было развлечение, которое периодически устраивали на площади. Вальгард мог пересказать всё до мельчайших деталей: оглашение приговора, выкрики из толпы и пожелание смерти. Особо «щедрые» могут даже чем-нибудь запустить в козла отпущения. Потом исполнение приговора и… Вновь обычная жизнь. Кто-то пойдёт на базар, кто-то готовить обед, кто-то работать. К вечеру в лучшем случае о казни перекинутся парой слов, но, как правило, никто об этом даже не вспоминает.

Глаза мгновенно защипало и всё подёрнулось белёсой пеленой тумана. Прекрасное лицо матери со змеящейся от виска татуировкой, ссадины на губах и щеках. Зрение словно обострилось, но почему-то выхватывало лишь фрагменты. Но эти люди вокруг, их мальчик прекрасно знал. Вон та толстая тётка, что орёт о «проклятой ведьме», неделю назад приходила к ним в лавку за зельем от болезни скота. А та молодая пара неподалёку, ведь это для них отец не так давно проводил ритуал в лесу. Благодарность с неуловимым вкраплением боязливости, которые мальчик видел раньше, сейчас так быстро сменились на ненависть с фанатичным огоньком в глазах. Раскаяние? Сожаление? Сочувствие? Вальгард надеялся углядеть хоть что-то человеческое в их лицах. Не могут они быть такими лицемерными, нет! Они просто боятся спорить, боятся оказаться на её месте. Если сейчас они вступятся, если кто-то крикнет из толпы, сколько жизней спасли Арнгейры, то казни не будет. Их много, целая площадь, а стражников слишком мало!

Мальчик искренне ждал, свято верил, что именно так всё и будет.

Но никому вокруг не было дела до его надежд.

Оглашение приговора закончилось и мать мальчика покорно встала на колени, положив голову на плаху. Вальгард почувствовал, как всё внутри него скрутилось жгутом, болезненно встав поперёк горла. Он рефлекторно шагнул назад, угнувшись и пытаясь спрятаться за чужими спинами, но чья-то рука стиснула его подбородок.

– Нет уж, смотри, что делают с такими, как ты, – прошипел ему на ухо Граф, силой заставляя мальчика поднять глаза на эшафот. Замахнувшись, палач занёс топор над головой и солнце, слишком яркое для такого дня, тускло отразилось на стальной поверхности. Вальгард лишь успел подумать, что, если это увидит, то будет обречён пересматривать эту сцену каждый раз, едва закроет глаза.

Мальчик зажмурился, запоздало пожалев, что не смог заткнуть уши.

Всё кончено.

Крик ликующей толпы – последнее, что он слышал. Вслед за этим Вальгард словно оглох и ослеп, превратившись в тряпичную куклу, которую вновь подхватили и куда-то понесли. Отличие было только в одном: он был абсолютно полым внутри, это мальчик чувствовал физически, но не испытывал по этому поводу ровным счётом никаких эмоций.

Светло, светло, очень светло, а затем вдруг темно – это всё, что он помнил о дороге до здания тюрьмы, расположившегося на самой окраине города. Вальгард отрешённо отметил вокруг себя небольшую тёмную комнату и чадящий факел где-то вдалеке, в узком коридоре, простиравшемся за решёткой. Маленький оранжевый огонёк полностью занял его внимание. Мальчик бессмысленно следил за его танцем, сам не отдавая себе в этом отчёта.

– Ты сейчас считаешь меня убийцей, – голос Графа был подобен гонгу. Слишком громкий, слишком резкий. Привыкший отдавать приказы и командовать, он отталкивался от стен и терялся где-то там, в таинственной и пугающей тьме узкого коридора.

– Но всех этих жертв можно было избежать, будь твоя упрямая мать чуть более сговорчивой. Честь, мораль – всё это могли придумать только отъявленные мерзавцы, чтобы было проще управлять идиотами, зовущими себя «людьми долга».

Он замолчал, словно в ожидании какой-то ответной реплики. Но её не последовало. Вальгард продолжал наблюдать за огнём, не мигая и не шевелясь.

– На самом деле, я преподал тебе хороший урок, хотя и не жду, что ты его оценишь сейчас. Но потом ты ещё удивишься, когда поймёшь, как мы похожи.

Вальгард не помнил, что ещё говорил Граф и говорил ли вообще. Только запомнил лязг где-то вдалеке, как резко колыхнулось в сторону пламя факела, а потом была лишь тишина и чьи-то приглушённые голоса.

Но в голове тишины не было. Словно издеваясь, память вновь и вновь подсовывала недавнюю сцену с лицами, звуками и запахами, такими натуральными, словно он в самом деле телепортировался в прошлое.

– Эй, чокнутый!

Вальгард не знал, спустя сколько времени услышал чей-то голос. Пять минут? Час? Два дня? Мальчик вздрогнул, отведя взгляд от танцующего больше обычного пламени. Кто-то недавно прошёл по коридору.

– Ты там подох что ли? Чего молчишь-то?!

Вальгард нахмурился. Он как-то должен на это отреагировать, но как? Что от него хотят? Собраться с мыслями никак не получалось. Но ему всё же удалось оторвать взгляд от факела и различить у решётки чей-то силуэт. После долгого наблюдения за пламенем, перед глазами мелькали разноцветные круги, а тьма вокруг стала казаться только ещё более густой и вязкой, словно её можно зачерпнуть ложкой.

Шмяк! В голове сразу промелькнуло воспоминание о мерзкой каше, капающей с ложки. Сколько времени с тех пор прошло? Всего несколько часов, но они выдались более насыщенными, чем вся его жизнь до этого.

Пока Вальгард кое-как поднимался с койки, по камере разнёсся звон ключей и характерный щелчок. Сощурившись, мальчику удалось различить высокую, худощавую фигуру зашедшего и тонкие пальцы в наколках, сцапавшие его за плечо.

– Давай, просыпайся, шаман малолетний, – прошипел ему Рэд, хотя в голосе при этом не слышалось угрозы или злости. – У нас не так много времени, стража вот-вот очухается.

Не дожидаясь дальнейших вопросов, парень сцапал Вальгарда за локоть, рывком потащив за собой. Преодолев тёмный коридор, они оказались в небольшой, но очень светлой комнате. На стульях громогласно похрапывали стражники, привалившись к стене. Их лица выражали полное умиротворение, которому можно было только позавидовать.