Анатолий Маскаев - Одна жизнь – две судьбы. Росомаха

– А, что еще, злость?

– Скорее всего так, правда не пойму, чего он так взъелся на меня, встречались не более пяти раз.

– А свой первый разговор с ним помнишь?

– Да, в общем, его и помню всегда.

– И свою ухмылку по отношению к нему?

– Много же вы знаете обо мне товарищ инкогнито, тогда же рядом никого не было, только мы вдвоем, или это он вам рассказал?

– Нет, но рапорты и выводы в отношении тебя я читал.

– Майору Чернышу очень не понравилась твоя независимость, он это сразу почувствовал, так же, как и твой старшина.

– Правда, старшина воспринимает тебя совсем иначе, чем Черныш.

– Раб, должен слушать всегда приказы своего командира?

Мужик с любопытством посмотрел на меня.

– Верно, так и есть.

– А, Черныш значит, не воспринимает меня, как раба?

– И это верно, он воспринимает тебя, как соперника.

– А как воспринимаете меня вы?

– Кирилл, о тебе самого хорошего мнения ваш начштаба, комвзвода, да и комроты тоже относится к тебе с уважением, и среди сослуживцев пользуешься заслуженным авторитетом.

– Вспомнить хотя бы Ходжу Насреддина, он же Ханжал Ходжаев.

– Не люблю, когда впятером что-то пытаются доказать одному.

– Все правильно, именно так тебя и описывают твои знакомые на гражданке.

И чего же это ты под меня столько всего накопал, зачем я тебе, мужик?

– Снова пытаешься понять, кто я и зачем ты мне?

– Пытаюсь, однозначно, вы не наш…

– Отметил, что я начштаба определил, как вашего?

– Не только, у вас негатив к майору Чернышу, даже какое-то презрение к нему, стало быть вы не из его конторы.

– Ну, ну, и что дальше?

В глазах мужика горел интерес.

– По всей видимости, вы покупатель, вот только не пойму чей, к особистам вроде дела не имеете, но все же я склонен думать, что вы военный, и по осанке, и по манере держаться, и по разговору.

– И судя по вашей осведомленности, нет, не именно моей, в этом ничего сложного нет, а в осведомленности про нашего особиста.

– Еще что добавишь?

Интерес мужика ко мне был неподдельным.

– Исходя из этого, можно предположить, что вы из разведки, и не простой разведки, раз имеете возможность читать рапорта Черныша.

Мужик молчал, потом глянул на меня.

– Чай еще будешь?

– Чай не водка, много не выпьешь.

Он усмехнулся.

– К водке же ты равнодушен, Кирилл, так причем здесь она?

– Это верно, могу выпить, могу и не пить, но чай больше не хочу.

– Так что говорите, куда вы меня сосватать решили, только куда бы не сватали, это будет пустая трата времени, не хочу я больше служить.

– Ты же еще не знаешь, что я могу тебе предложить.

– Верно, но уже не интересно, домой хочу, да и девушка меня здесь ждет.

– Ирина…, а про Нину ты не забыл, Мазаев, про Наташу не говорю, неинтересна она тебе больше.

– Нет, не забыл, трудно, такую демонстрацию, забыть у ворот КП.

– И это правильно, Кирилл, потому что Нина беременна, и как ты понимаешь, от тебя.

По спине прошел озноб, то ли на испуг берет, то ли на самом деле так и есть?

– Допустим, заставите жениться?

– Так это не смертельно, ну женюсь, потом и разведемся сразу, буду алименты на ребенка восемнадцать лет платить, на этом все и закончится.

– Именно таких рассуждений я от тебя и ожидал, так не хотелось, чтобы ты испугался, Кирилл.

Я был обескуражен, не понимая, чего же он все же хочет.

– Вот что, Кирилл, давай не будем ходить кругами вокруг да около.

– Я майор военной контрразведки Макрушев Олег Дмитриевич, так что можешь ко мне и по отчеству, а не официально.

Удивил, очень удивил, думал я про разведку, когда анализировал его, но уж никак не про контрразведку.

Теперь понятно, почему ты читал рапорта Черныша.

– Я контрразведке зачем, Олег Дмитриевич, какой из меня может быть контрразведчик?

– Я обыкновенный, каких тысячи.

– И из обыкновенного можно сделать контрразведчика, Кирилл, но вот ты совсем необыкновенный, судя из того, что я про тебя знаю, и то, что успел понять за этим столом.

– И в чем же я такой необыкновенный, раздолбай, как обо мне выражается старшина и иже с ним?

– И это тоже, и вовсе не смешно, Кирилл… -заметил он мою улыбку.

– Помимо этого, ты умеешь контролировать себя, свои эмоции, желания, и в добавок отличная аналитика.

– Но не это главное.

– А что?

– Главное, что ты можешь быть просто самим собой, не наступая особо на свой кадык.

– Интересно, это каким же образом, товарищ майор, или в вашем ведомстве отсутствие дисциплины, как таковой?

Макрушев улыбнулся.

– Нет, Кирилл, нет, у нас наверно будет пожестче, чем где-либо.

– Тогда о какой самостоятельности может идти речь?

– Знаешь, Кирилл, изначально у меня была цель, просто взять тебя к себе, на сверхсрочную, а потом бы определился ты сам, но пообщавшись с тобой, решил все же иначе.

– И что же вы решили, и потом, я уже говорил, служить больше не хочу.

– Я помню об этом, для начала ты все же выслушай меня, а потом выводы будешь делать.

– И заметь, что я не давлю на тебя с этой Нининой беременностью, а мог бы, она может настоять на том, что ты ее изнасиловал, а это уже сам понимаешь.

– А говорите не давите…

– Не давлю, просто ставлю в известность, ну не хочется мне, чтобы ты из-под палки работал.

– Работал, или служил?

– Молодца, схватываешь ты все очень быстро.

– Так что я тебе предлагаю и работу, и службу.

– Каким образом, Олег Дмитриевич?

– Уйдешь на дембель, восстановишься в институте, вот только жениться не спеши ближайших лет пятнадцать.

Я вспомнил про Иру.

– А если так сложится?

– Ну сложится, значит сложится, будем исходить из реалий.

– Олег Дмитриевич, может вы мне все же объясните зачем вам это и чем я буду заниматься?

– Не совсем мне понятна эта работа вместе с службой.

– Отчего же не объяснить, объясню.

Объяснил.

В течении часа ввел меня в курс моей дальнейшей жизни.

То есть, получалось, что я буду работать на гражданке, и в то же время служить в контрразведке.

И поэтому мне следовало жить и работать так, чтобы в любой момент мог оказаться там, где буду необходим.

В первом варианте, все должно быть естественным, как демобилизация, так и предстоящая гражданка.

А вот второй вариант для меня начинался сразу же после нового года.

Я обязан был быть по указанному адресу третьего января в девять ноль-ноль утра.

С этого дня и должна начаться моя новая служба.

Впрочем, началась она именно здесь.

Майор оформил меня временно в штат, я подписал несколько бумаг.

– Олег Дмитриевич, а причем здесь старший сержант Мазаев, или вам неизвестно, что с меня лычки сняли?

– Глупые вопросы задаешь Кирилл, сняли с тебя их здесь, а старший сержант ты в нашей епархии.