Рина Гиппиус - Чужая здесь, не своя там. Том второй

***

«Перчатки были как вторая кожа». Фраза насколько избита, настолько актуальна для меня. Как никакая другая, она отражала то, как мне приходилось жить, с чем мириться, к чему привыкать. Дома я, понятное дело, перчатки снимала. Близкие бы не поняли. Да и подспудно во мне все еще сидела мысль: успей я тогда с вестью о Рини чуть раньше… Я не хотела повторения истории.

Стоило только начать даже просто собираться куда-то, я перчатки надевала чуть ли не первыми. Близкие – одно, посторонние – другое. Может быть и чудовищно было считать, что важные для меня люди более достойны жить, чем чужие. Вот только каждое такое видение как будто хоть и на самую малость, но приближало меня к моей смерти. Мне вообще иногда казалось, что я словно притягиваю смерть. И в то же время в такие моменты я будто-то бы сама умирала на мгновение, прощалась с этим миром. Правда, так и не успевала попасть в другой. И возвращение к живым было не самым приятным, не говоря уже о последующем…

После Никласа достаточно долгое время видений не было. Это позволило даже поверить, что все минуло. И не будет больше картинок гибели людей. И не будет моих маленьких смертей.

Диль несколько раз переносила свою свадьбу. Поводы были серьезными, существенными и поэтому уважительными – неважное здоровье ее матери. Хотя, отчасти казалось, что эдель Фордис не особо пока готова отпустить дочь. А может Диль хваталась за эту причину, чтобы отложить свадьбу с нелюбимым. Вот только она сама дала согласие. Ее никто не неволил. Чего ждала?..

Очередная дата свадьбы была назначена на середину осени. Совсем не романтичная пора: листья облетели, ветер пронизывающий, тучи низкие.

Выбранное ранее мною платье уже не походило для нынешней погоды. Пришлось заказать другое.

Я пришла к портнихе, которая готовила мой наряд. Не самый торжественный, так как праздник намечался не очень-то и веселым, но в то же время и соответствующий событию. Я не особо хотела посещать это мероприятие, наверно поэтому к выбору платья отнеслась не то, чтобы наплевательски, но без искры, интереса. И цвет выбрала невеселый: темно-фиолетовый. Мне он даже не слишком шел. Почему тогда выбрала? Под настроение, наверно.

Наряд был почти готов. Да и сидел он на мне хорошо, за исключением некоторых нюансов. Портниха, поджав губы, критично осматривала свою работу.

– Хороша, – протянула она. – Цвет не ваш, а фасон… Жаль, не переубедить вас было. Жаль.

Еще раз она обошла меня, окинула внимательным взглядом.

– Надо только пару складочек немного по-другому перешить, – заключила она. – Да и рукава чуть подправить. Но это недолго.

Перед примеркой платья я сняла перчатки.

Рука портнихи задела мою ладонь, когда она поправляла край рукава.

У портнихи была дурная привычка: когда она подкалывала булавками складки, то часть булавок держала во рту – ей было так удобнее. А специальная подушечка покоилась на комоде.

Она поправила нужные места, подколола их. И тут раздался стук в дверь. Громкий, неожиданный. Да еще и шум с улицы донесся. Я вздрогнула и не удержалась на стульчике, на котором стояла для удобства портнихи. Чтобы удержать равновесие, мне пришлось ухватиться за нее. Я удержалась, а вот женщина – нет. Она неловко взмахнула руками, покачнулась и упала, ударившись головой об угол стола. Булавка же застряла у нее во рту…Женщина умирала у меня на руках…

– Ну слава Рауду, вы очнулись! – Перепуганная портниха убрала флакон с нюхательной солью от моего лица.

– Простите.

– Ничего-ничего.

– Тут просто душно.

– Да-да.

И она покосилась на мой живот.

Я резко вскочила. Голова слегка закружилась, да и локоть неприятно заныл.

– В следующий раз зайду, – срывающимся голосом практически прошептала я.

Портниха рассеянно кивнула.

Я больше к ней не пришла. Обратилась к другой. Да и платье выбрала зеленого цвета. Ведь в видении на мне был наряд практически траурный: темно-фиолетовый, почти черный.

Если до этого момента я становилась лишь невольной свидетельницей гибели людей, то теперь… оказалась виновницей.

Не будь у меня Данфера, я бы просто заперлась дома и никуда не выходила, а то и пострашнее чего выкинула.

Посоветоваться не с кем, обратиться не к кому. Пугающе страшно, жутко.

Я дала себе только день на терзания – не смакуя их, а пытаясь отыскать выход. Решить, как быть. Как бы я не выстраивала стену вокруг, это не оградит меня от возможных контактов с людьми. А значит – нужно смириться. Вот только пока никак мне это не удавалось.

Может стоило запечатать дар вообще? Блокировка – и проблемы больше нет. Ни видений, ни возможности хотя бы попробовать себя в артефакторике. И что тогда? Хотя, что мои терзания по сравнению с тем, что чувствуют умирающие, или его близкие после смерти дорогого им человека.

Будь, что будет…

Раз с людьми пока проблемы, то восстановить хоть некое подобие равновесия в душе, я решила при помощи животных.

– Давненько вас не было видно, эдель Астари, – улыбнулся управляющий эда Астела. – Мы уже и любимицу вашу продали.

– Зато я сегодня не одна, – улыбнулась и я, выдвигая вперед Данфера, стоявшего позади. – Мой воспитанник – Данфер.

– Приятно познакомиться. Я эд Фамлер Шевран, – он протянул Данику руку.

С самым серьезным видом мой подопечный пожал протянутую ладонь. По внимательному взгляду я поняла – изучает нового знакомого.

– Хотите покататься верхом или все-таки решились на приобретение? – поинтересовался эд Фамлер.

– К сожалению, пока некуда приобретать. Так что просто покатаемся.

Верхом Данфер ездил только со мной – когда ехали к границе. Разумеется, с того времени ничего не поменялось.

– Сам попробуешь?

Я уже на всякий случай начала присматривать для него самую-самую смирную лошадку, вот только Даник возразил:

– Можно я пока с тобой?

Вздохнула я с облегчением. Все-таки опыта у него никакого, но упрямства порой не занимать. И пресловутого «я сам».

Как и в прошлые разы, разрешили выехать за территорию конюшни. Не знаю с чего было такое доверие. Хотя, залог-то я оставляла не малый.

Я любила ездить по окрестностям Геделрима, которые теперь с удовольствием показывала и Данферу.

Будь я одна, неслась бы так, что слезы в глазах от порывов воздуха, растрепанная коса и восторг пузырьками в крови.

Вот только с Даником я себе этого позволить пока не могла, хотя и выбрала скакуна по резвее, чем Звездочка. И все же мне хотелось заразить и воспитанника любовью к скорости, свободе, граничащей с ощущением полета. Хотелось, чтобы и Даник полюбил лошадей, как и я. Этих чистых в своих несложных помыслах, добрых, преданных и даже в чем-то более справедливых, чем люди, животных.