Михаил Коссой - Принцесса выходит в свет

– Укрепить дом ведь не помешает? – обратилась принцесса за поддержкой к работницам, и те одобрительно загомонили.

– Хитро у вас там в комиссиях, – хмыкнула хозяйка.

– Королевские же! – улыбнулась принцесса.

– Ладно. Сделка, – буркнула госпожа Дук. – Полы, и впрямь, никуда не годились.

Гонза помог Ольме выбраться наверх, полез следом и, напоминая лодку, идущую по первому ледку, обломал еще несколько досок, прежде чем нащупал прочную.

– Хватит уже крушить-то! Смилуйся! – сказала госпожа Дук.

– Да потому что! – Гонза отряхивался у двери. – Балки у тебя прогнили!

– Все-все! – успокаивающе сказала принцесса. – Расходимся!

Они с Гонзой снова выбрались на улицу.

– Неужель уходите? – спросил мастеровой, сидящий на пустом бочонке у дома напротив.

– Так и есть, – кивнула принцесса. – Благодарю за ваше терпение.

Мужичок осклабился, хотел что-то сказать, но перевел взгляд на Гонзу и решил, что больше хочет просвистеть какую-то песенку.

По дороге принцесса рассказала Гонзе, где они возьмут денег на починку пола.

– Спасибо вам, Ваше Высочество! Я ведь все отслужу, вы же знаете!

– Не за что! – на этот раз легко ответила принцесса, не чувствуя за собой никакого шлейфа. – Как же это Ольму угораздило в таком месте оказаться?

– Так она же из деревни приехала. Хотела в швейную мастерскую наняться. Она мастерица. Видели у нее рубаха расшита? Это она все сама. Да не вышло как-то, а жить надо, ну и вот…

Гонза снова вздохнул, и встречную бродячую собаку снесло в проулок. Странно, что Ольма не нашла себе места. Вышивка действительно была знатная. Главное, что листья были похожи на листья, а по ягодам даже можно было определить их спелость. У самой принцессы, заколи ее иголочкой, многострадальная лилия выглядела так, словно ее недоела лошадь.

– Но это ничего. Мы подкопим деньжат, поженимся… – бубнил Гонза. – Снимем ей уголок в городе…

– А почему ты раньше не сказал? – остановилась принцесса. – Я могу замолвить словечко паре городских портних!

Гонза молча похлопал глазами и потянулся к затылку. Очевидно, такая возможность ему в голову не пришла. Ну ладно Гонза! Принцесса не могла вспомнить, почему сама этого не предложила?!

Пожалуй, стоит внести поправку в свой ненаписанный кодекс. Правило теперь должно звучать так: «Не стоит совать в чужие дела кончик носа». Если уж сунулся, то влезай по пояс, чтобы хорошенько разгрести все обеими руками.

– Вернемся, – сказала принцесса, и они зашагали обратно.

– Не-не! Не волнуйтесь, я подожду! – приветствовал их мастеровой с бочонка. – Вообще не тороплюсь!

Принцесса и Гонза зашли внутрь.

– Синева небесная! – попятилась по уцелевшим доскам госпожа Дук. – Про потолки вспомнили?

Принцесса и Гонза одновременно вздохнули.

– Возникли некоторые обстоятельства, которые мы не учли, и положение дел изменилось. – сказала принцесса вежливо. – Позвольте, я вам изложу…

– Послушай, Эва, – сказал король Арранты, Его Величество Эннер, – там будут люди, отношения с которыми когда-нибудь могут оказаться важными. Это наши соседи. А с соседями лучше укреплять связи, а не разрушать.

– Я понимаю, папа, – сказала Эва Лина Маунтенар Декрой, как и подобает послушной дочери и наследной принцессе.

– Тогда постарайся, пожалуйста, чтобы именно это понимание руководило твоими поступками, а не мимолетные настроения, – мягко, но весомо сказал король. – Например, даже если что-то вызовет твою неприязнь, не стоит уезжать без предупреждения и прощания.

– Да, папа, – вздохнула принцесса искренне.

Король прозрачно намекал на тот случай в прошлом году, когда она внезапно удрала из королевского дворца Фритонии, обширной и богатой страны к западу от Арранты. Получилось, что и говорить, действительно, неловко. Под влиянием момента она не только бросила гостеприимных хозяев и собственную свиту, обидев и тех и других, но еще и украла коня какого-то фритонского герцога. Ну, просто он первым стоял у коновязи и был оседлан! Конь, разумеется.

– Да-да, – сказал король Эннер, очевидно, проследив ход мыслей дочери по ее лицу. – Нам пришлось приносить извинения и возмещать убытки!

Принцессе не очень нравилось, когда по ее лицу отслеживают что-то, кроме того, что она сама хотела бы на нем вывесить. Она поджала губы и сложила брови домиком, чтобы выглядеть честной-пречестной, какой она и была в данный момент:

– Я обещаю! Никаких, как ты говоришь, «импульсивных действий»! Правда!

– Хорошо, – кивнул король. – Помни, пожалуйста, ты…

– Не просто юная леди, а представляю все королевство! – закончила за отца принцесса с интонациями рассудительного и ответственного человека.

Король вздохнул с оттенком сомнения в обоих пунктах. Принцесса ему это простила. Она подозревала, что быть ее собственным отцом не такое уж легкое дело. Однако, с другой стороны, быть самой принцессой, такой, какой она была, тоже, знаете ли, совсем и совсем непросто! Вот, например, что ей делать, если всю поездку честно стараясь быть благоразумной, как и было обещано отцу, она в конце концов нашла труп?

Это было бы совершенно неудивительно, если бы ее пригласили на какую-нибудь почетную казнь или, скажем, осаду крепости. Так ведь нет! Ее пригласили на церемонию вступления в титул герцога Актуанского Часлера Шестого – всего лишь несколько дней увеселений и празднеств. И вот на тебе! И не где-нибудь в канаве или на придорожной виселице – разное случается! – а в прямо центре герцогской резиденции, в замке Фореброль. Ладно, может, не в центре, а шагах в двадцати от него, но тем не менее!

Фореброль стоял в устье Актуанской долины, уходящей вглубь Сизых гор. На фоне массивных скальных выходов он издали выглядел, как наперсток рядом с краюхой хлеба. Вблизи же он оказался нагромождением трех корпусов и двух массивных башен, объединенных массой переходов, галерей, контрфорсов и пристроек в одно головоломное целое. Впрочем, в свете весеннего солнца выглядел замок довольно нарядно. Весь он был обнесен высокой стеной с несколькими башнями, которая начиналась и заканчивалась у гигантского вертикального утеса. Если он снаружи выглядит как лабиринт, что же там творится внутри?

– Главное на новом месте – запомнить, где твоя комната, выход и туалет! – напомнила себе принцесса, поднимаясь сразу на второй этаж по парадному высокому деревянному крыльцу с оградками, резными колоннами и навесом. – Остальное осваивается по мере необходимости.

Встречал ее на крыльце сам герцог Часлер Шестой – лет на пять старше самой принцессы и весьма представителен: высок, темные живые глаза, манерные усы, объединенные в одно кольцо с бородкой, и темно-шоколадные кудри.