Елизавета Коротких - Изолятор

Молодой перс сидел с подавленным и опустошённым видом. Интересно, он переживал из-за досадного разговора или потому, что вдруг в нём убили намерение создать свободное, духовно чистое и счастливое общество на Земле?

– Пойдёмте прогуляемся, – предложил пожилой перс. Красный рубин ярко сверкнул на его руке. – Я устал сидеть.

Вечерело. Солнце уже давно скрылось за высокими горами, окружёнными цветущей зеленью. Я стремился впустить в себя как можно больше чистого воздуха. Тихое журчание воды успокаивало слух. По узеньким извилистым тропинкам ходили колоритные иранцы. В местных ресторанчиках зажигались огни, а рядом с прилавками и миниатюрными магазинчиками красовались яркие фонари.

Мы шли молча. Наверное, каждый из нас обдумывал этот разговор. После сытного ужина мне не очень хотелось думать, но навязчивые мысли сами лезли в голову. Действительно, почему никто не прислушивается к идее молодого человека? Почему люди всерьёз не хотят сделать свою жизнь полной, а потакают своим низменным желаниям, которые их же ограничивают?

Почему они не прекращают бесполезные кровопролитные войны? А зачем воевать? Почему бы действительно нам не объединиться, чтобы создать вакцину от вируса? Почему никто не стремится развивать экологическую промышленность? Сделать её более доступной и дешёвой? Это же можем мы, люди! Почему мы не поощряем учёных, преподавателей и врачей? Всё потому, что НЕ выгодно тратить на них деньги… Да и почему вдруг деньги, войны, манипуляция и собственная глупость стали важнее лучших человеческих качеств? И к чему нам столько всего ненужного на Земле?

На нашем пути встретился мужчина, у которого на плече сидел разноцветный попугай. В руках у иранца были тоненькие листочки со стихотворениями Хафиза. В Иране существует традиция гадать по сборнику стихотворений этого прославленного средневекового поэта.

Молодой перс остановился перед мужчиной с попугайчиком и дал ему несколько туманов (денежная валюта в Иране). Яркая птица достала клювом первый попавшийся тонкий листок бумаги и протянула его юноше. Молодой человек молча раскрыл его и с интересом начал читать пророчество. Тогда я решил последовать его примеру и тоже получил гадание. Персидская вязь казалась такой странной и замысловатой, слова превращались в малопонятные афоризмы, буквы начинали путаться перед глазами, у меня закружилась голова…

Я очнулся в своей комнате. На стене красовался тегеранский пейзаж совсем небольшого размера. Все мои вещи были на месте. За стенкой слышались голоса родителей. Они спорили о том, как выживать дальше в условиях карантина и гнетущего безденежья.

Было слышно тихое тиканье часов. Через пять минут должна будет начаться дистанционная пара. Тяжело вздохнув, я сел за стол, чтобы включить компьютер. Вдруг я почувствовал, что держу маленькую бумажку в руке. Недолго думая, я развернул её и положил на свет. Там было написано:

«Добро пожаловать в наш многогранный мир. Теперь Вы можете покидать изолятор, когда вам будет удобно».

Они все были добры ко мне. Все до единого. Они пели и танцевали в огромном доме, угощали нас сладостями, а мы наслаждались их гостеприимством. Синие, фиолетовые и розовые тени блуждали по полу, потолку и стенам. Восточная музыка растворялась в этих красках и мелькающих лицах.

– Идём танцевать, – услышала я голос Марьям. – Не стесняйся.

Длинные силуэты двигались в ночи. Женщины снимали чёрные чадры, будто открывая свои драгоценные тайны. Они плавно двигались в танце, а мужчины кружились возле них. Некоторые стояли в стороне и наблюдали за танцующими. Кто-то мысленно выбирал себе пару для следующего танца, а кто-то просто наслаждался чарующей атмосферой закрытого востока. Подсвечники, освещавшие просторную гостиную с двух сторон, придавали месту зловещую романтику.

– Приглашаю вас на танец, – вдруг выплыл какой-то перс из тумана силуэтов.

– Спасибо, но я не танцую.

– Почему?

– Не хочется. И мне пора домой.

– Ой, да бросьте вы. Танцы – это жизнь! А переночевать и у нас можно.

– Спасибо вам большое за гостеприимство, но, увы, не могу вас обременять.

– Ну что вы! Вы нам нисколько не помешаете.

– Нет-нет, я не могу. Вы уж простите меня. Мне надо идти.

– Зря вы так… Я бы хотел, чтобы вы остались…

Его лицо было трудно разглядеть в туманной темноте, переливающейся разными оттенками. Но за его головой я увидела свет…

Неожиданно на месте подсвечника появилась женщина. У неё была бледная-бледная кожа, чёрные растрёпанные волосы и яркие тёмные губы. Её сильно накрашенные глаза яростно сверкали в полумраке, а длинное чёрное платье растворялось в огоньках свеч.

– Я человеческая карма! – крикнула она душераздирающим голосом.

Меня бросило в дрожь. Этот страшный голос эхом раздавался в моей голове и разлетался по всему телу, будто внутри меня была пустота. «Карма, карма, карма…», – звучало у меня в ушах. Я хотела убежать.

К моему удивлению, никто не обратил на женщину ни малейшего внимания, будто её и не было. Все продолжали танцевать, играла музыка, а внезапно выплывший из толпы перс продолжал мне что-то говорить.

– Вы не слышали? – перебила его я.

– Что? Кого?

Я показала в сторону подсвечника. Женщина внимательно смотрела мне прямо в глаза, а потом вдруг злорадно расхохоталась. От её жуткого смеха у меня побежали мурашки по коже.

– Где? Что? – непонимающе спрашивал иранец, глядя на подсвечник.

– Ну там женщина! Смеялась только что.

– Какая женщина?

Вдруг подсвечник с грохотом повалился на пол. Все в ужасе отпрянули, особенно те, кто стоял или танцевал поблизости. Пока он падал, все свечи, горящие на нём, моментально потухли. Остался лишь лёгкий тонкий дымок и мелкие, разбросанные по всему полу осколки. Женщина с чёрными губами исчезла.

Какие-то мгновения иранцы стояли в изумлении и смотрели на сломанный подсвечник. Осознав произошедшее, они тут же начали суетиться, паниковать и громко обвинять друг друга. Некоторые столпились вокруг осколков и начали изучать каждую деталь. Носящиеся силуэты, полумрак, тёмные чадры, крики, всеобщее волнение, огоньки – от всего этого у меня закружилась голова. Реальность начала смешиваться с подсознательным, и меня охватила резкая слабость. Пора было уходить.

На улице мне стало лучше. Приятный свежий воздух придал новые силы. Кромешная тьма окутала большой сонный город, и лишь на горизонте мелькали разноцветные огоньки.

– Ты знаешь, где метро? – вдруг услышала я вопрос на русском.

Я удивлённо обернулась. За мной стоял молодой парень лет двадцати. Во мраке было сложно разглядеть его глаза, а черты лица слились с серой темнотой. Но он явно не был иранцем…