Светлана Рощина - Небо завтрашнего дня

Вслед за остальными я сложила свою палатку, собрала вещи и вновь пустилась в путь.

В этот день мы вышли из хвойного леса и шли по более открытой местности. Вместо десятиметровых елей нас встречали карликовые берёзы, а наши ноги всё время утопали во влажном мху. Набор высоты был небольшой, но и это требовало дополнительных усилий. Без лишних вопросов и разговоров мы прошли ещё пару десятков километров, сделав за это время лишь один небольшой привал. А на ночлег мы расположились на одном из отрогов горы Холатчахль, у небольшого горного ручья, откуда открывался отличный вид на таёжную долину, расстилавшуюся внизу.

Мы мирно поужинали, после чего отправились спать. И в этот раз, несмотря на физическую усталость, мне тоже не сразу удалось уснуть, потому что в голове я снова и снова прокручивала возможные сценарии завтрашнего дня, когда мне придётся открыть ребятам правду о тайной военной лаборатории, которую необходимо найти.

Может быть, всё же стоило им сразу всё рассказать? Зачем нужно тянуть до последнего?

Эти вопросы не давали мне покоя, но я знала, что поступила правильно, так как первая моя задача как журналиста состояла в том, чтобы не допустить утечку информации. Какими бы хорошими не были Виктор, Мак, Илья и Клара, я не знала, что у них на душе. Вдруг кто-то из них, или даже все они, намеренно отправились в этот поход, чтобы разузнать о тех сведениях, которые появились в редакции «Светских хроник», чтобы затем самостоятельно всё разведать и продать материал в другое издательство? Такую вероятность нельзя было исключать. И если я позволю этому случиться, то не сносить мне головы.

Но в то же время нельзя исключать и того, что все эти домыслы являются следствием профессиональной деформации, принуждавшей меня видеть тайного врага в каждом встречном. И это объяснение гораздо более вероятно, чем первое.

Осознавать это было горько, поэтому я постаралась сменить направление своих мыслей на более позитивное, после чего крепко уснула.

На следующее утро за завтраком Виктор озвучил наш предстоящий маршрут, после чего вопросительно посмотрел на меня, ожидая подтверждения с моей стороны. В ответ я кивнула и добавила, что необходимо будет ещё осмотреть окрестности вокруг конечной точки нашего пути, и подробности мы уточним на месте. Все приняли мою информацию к сведению, и наш поход продолжился.

Разговоры, которые всегда сопровождали начало нашего ежедневного пути, прекратились, и каждый сосредоточился на себе.

Вот за это я и люблю такие походы! Здесь всё просто. Не нужно постоянно принимать решения, делая взвешенный и обоснованный выбор, от которого зависит многое и многие. Не нужно нести ответственность за опечатку или неверно поставленную запятую. Не нужно подпрыгивать при каждом телефонном звонке по одной очень простой причине. Здесь нет мобильной связи. Но есть главное. Есть цель, к которой нужно идти, и есть путь, по которому нужно идти. И оттого в таких походах я всегда чувствую себя счастливой.

Этот день был ещё труднее, чем предыдущий, потому что подъём высоты увеличился. Мы шли по одной из древних священных гор народности манси, и я физически ощущала тяжёлую энергетику здешних мест.

Мы дошли до небольшого горного озера, где устроили недолгий привал, пополнив заодно запасы воды, а затем с удвоенной энергией отправились к ключевой точке нашего маршрута – месту гибели советских альпинистов

Вдалеке показался высокий каменный выступ.

– Почти пришли, – на ходу произнёс Виктор. – У тех камней и находится то место, где была обнаружена палатка Виктора Ястребова и его друзей.

Услышав эти слова, я подумала, что дальше оттягивать разговор об истинной причине нашей экспедиции не стоит.

– Ребята, давайте устроим небольшой привал, – сказала я, замедляя шаг.

– Зачем? – удивился Виктор. – Мы почти пришли!

– Нет, мы ещё не пришли, – извиняющимся тоном произнесла я в ответ, останавливаясь и снимая рюкзак со спины.

После этих слов все тоже остановились и недоумённо посмотрели на меня. Я же достала из кармана рюкзака бутылку воды, сделала из неё несколько глотков и лишь затем продолжила говорить.

– Нам придётся пройти ещё несколько километров до конечной точки нашего маршрута, потому что цель нашей экспедиции не очередной осмотр перевала Ястребова, а проверка информации о месте, где проводились испытания нового вида оружия.

– И что это за информация? – сузив глаза, посмотрел на меня Виктор, и в его взгляде сквозило не только недоверие, но и обида, что мне на секунду стало стыдно.

Но затем я напомнила себе о своём журналистском долге, и уверенность в правильности своих действий снова вернулась ко мне.

– Нам нужно пройти девять километров на северо-восток, и тогда вы сами всё увидите, – сказала я.

– А потом ещё девятнадцать километров на юго-запад, и затем мы все сгинем в таёжных болотах, как когда-то поляки, которые пытались захватить Москву. А роль Ивана Сусанина будет исполнять Анна Слепцова – репортёр «Светских хроник», которая ради журналистской славы с готовностью пожертвует своей жизнью! – саркастично произнёс Мак, сняв рюкзак со спины и присаживаясь на него как на стул.

– Вы вправе на меня обижаться, но в качестве оправдания скажу лишь одно. Я никого из вас силком сюда не тащила. Вы знали, что я – журналист и вряд ли бы отправилась в этот поход просто для того, чтобы размять затёкшие ноги. Каждый из вас знал или хотя бы догадывался о том, что настоящей причиной этой экспедиции является сбор материалов для статьи. И уж конечно журнал «Светские хроники» не стал бы тратить деньги на то, чтобы опубликовать на своих страницах то, что и так давно известно всему миру. Логично предположить, что у нас появились новые сведения по этому делу, и мы желаем их проверить. Разве не так? Разве хоть кто-нибудь из вас думал иначе?

Ответом мне было дружно молчание. Никто не стал высказывать возражения или спорить.

– Да, мы это знали, – через несколько мгновений сказал Виктор. – Но почему ты не сказала нам об этом до того, как мы закончили уточнять этот маршрут? Боялась, что кто-нибудь из нас мог отказаться пройти лишние девять километров? Да если нужно, каждый из нас готов сделать крюк в девяносто километров, если потребуется. Дело не в этом, а в недоверии, которое ты выказала нам своим молчанием. С товарищами, идущими с тобой в одной связке, так не поступают. Или ты не считаешь нас товарищами?

– Я считаю вас не только своими товарищами, но и единомышленниками, которым могу доверять безоговорочно, – тут же ответила я. – Но только в том, что касается этого похода. Да и других походов и экспедиций тоже. Но делиться конфиденциальными сведениями я не имею права даже с собственной матерью! И надеюсь, вы все это прекрасно понимаете.