Кирилл Еськов - Баллады о Боре-Робингуде: Из России – с приветом

Там оранжевый вертолет делает нечто совсем уж непонятное: он ныряет под мост и неподвижно зависает там, почти касаясь шасси поверхности воды. Поднятый его винтом вихрь морщит и рвет в пыль водную поверхность, на которой пляшет неведомо как оказавшийся здесь, под мостом, белый поплавок – то ли бакен, то ли еще какая разметка. Разбегающаяся от центра волчка позёмка (или как тут скажешь – «поводка»?) из водяной пыли здорово затрудняет обзор, так что никто толком не разглядел – что это там выпало в воду из открытой дверцы? Тем более что по прошествии секунды всем стало не до деталей: оранжевый вертолет дрогнул и вошел в циркуляцию; отлетев по крутой дуге метров на 20-30, он беспомощно клюет носом, и лопасти его вспарывают воду, сами от этого удара разлетаясь в куски…

…Ми-8 облетает место аварии; Сокол из «Альфы» рапортует по рации, не сводя глаз с лопающихся на поверхности воды пузырей:

– Так точно, затонул почти мгновенно… Никак нет, ни взрывов, ни стрельбы не было – чистая ошибка пилотирования… Необходимы водолазы… да какие, на хрен, спасательные работы – хоть трупы бы идентифицировать! Почем я знаю – там ли посол?..Вот-вот, именно что – «концы в воду».

Один водолаз, впрочем, уже на месте – хотя его-то как раз никто и не заказывал: это и есть то самое «нечто», плюхнувшееся в воду из вертолетной дверцы. Наблюдая за его действиями (тут у нас с вами пойдут подводные съемки), приходится иметь в виду, что Москва-река в городской черте – это вам Красное море в Хургаде или Эйлате, и разглядеть аквалангиста в эдакой мути – задачка не из простых, а уж опознать его – и вовсе нереально. Нам тут, впрочем, логичнее действовать методом исключения: ну конечно же, это пилот, Петрович; понятно, кстати, что его странный «черный комбинезон а-ля ниндзя» – это был просто-напросто гидрокостюм.

Аквалангист уже нашарил трос, которым заякорен белый поплавок, и спускается по нему на глубину. В мутном свете подводного фонаря видно, что трос привязан к ушедшей в донный ил допотопной железяке; аквалангист отцепляет от этого якоря концевой карабин троса, предоставив белому бую-указателю уплывать по течению – нам лишние улики ни к чему. Буем, как легко догадаться, была помечена не сама железяка, а прицепленная к ней транспортировочная торпеда ПСД из арсенала подводных диверсантов – вроде той, что некогда унесла лишившегося плавок Папанова с места Чудесной рыбной ловли у Черных камней. На то, чтоб подготовить свою торпеду к плаванию, аквалангисту потребовались считанные мгновения; эйн-цвей-дрей – и тень его растворяется в мутной речной глубине, будто здоровенная рыбина, волочащая за собой оборванную лесу – цепочку тянущихся к поверхности пузырьков…

«Маховик огромного механизма чрезвычайного розыска был раскручен вовсю…»

…Под стрелой передвижного крана раскачивается извлеченный из речных глубин труп рыжей стрекозы; работают водолазы. Рядом с краном гужуются десятка полтора чинов в больших звездах – «руководят на месте». Сопроводительного текста не слыхать, но выражения лиц и жесты достаточно красноречивы: реальных результатов – ноль целых, ноль десятых.

…Такое же столпотворение начальников наблюдается и на метровских путях у знакомого нам откоса (сам поезд, естественно, уже отогнали): эксперты-криминалисты собирают пинцетами в пакетики свои окурки-презервативы; овчарок вокруг столько, что хватило бы на средних размеров собачью выставку; дивизия имени Дзержинского, едва ли не в полном составе, прочесывает запасные пути Киевского вокзала со всеми тамошними вагонами; главный ФСБшный генерал гневно тычет перстом в срочно доставленные с нарочным влажные еще космические снимки – второпях, как водится, напечатали не те квадраты… В общем, все при деле, но результатов – опять-таки по нулям.

…ФСБшники разбираются с метрополитеновскими диспетчерами:

– Почему поезд задержался на мосту? Разве это не нарушение?..

– Еще б не нарушение! Он сбавил ход, поскольку непосредственно на путях находились посторонние – ваши люди, как выясняется… Предупреждать надо о таких делах, между прочим!

– А террористы могли захватить поезд на мосту?

– Как вы это себе представляете?! Он даже не останавливался и дверей не открывал – это подтверждают ваши бойцы!

– А почему у экипажа на Киевской даже не спросили объяснений?

– Да потому, что надо было срочно нагонять сбой графика движения! Вы понимаете, что это такое – почти две с половиной минуты сбоя?!

…Надо полагать – теперь понимают: из-за временной закупорки линии у Студенческой народу на Киевской-«голубой» скопилось столько, что это больше всего похоже на лезущее через край квашни тесто. Никогда не пробовали проводить оперативно-розыскные мероприятия в квашне?

На телеэкране мелькают здание посольства в Казачьем, извлеченный из реки вертолет и прочесывающие пути у Киевского вокзала солдаты внутренних войск: «…Местонахождение посла остается неизвестным. В городе объявлен план „Перехват“»…

Вы когда-нибудь слыхали, чтоб «по плану „Перехват“» хоть кого-нибудь перехватили ? Даже когда отморозки-авангардисты в режиме хеппининга средь бела дня шмаляют из гранатомета «Муха» по фасаду американского посольства на Садовом?

Однако порядок есть порядок: не оставляют своим вниманием даже самого последнего жигуленка посты ГАИ, на лишнюю дырочку затягивают портупею военные патрули, низко-низко над головою прочесывающих железнодорожные пути солдат-дзержинцев проходит пятнистый боевой вертолет…

Всё происходящее, впрочем, полностью уже укладывается в бессмертное: «Со стены ударила пушка – для устрашения неуловимого Ходжи Насреддина».

Подполковник в Шервуде, у спутникового телефона:

– Борис Моисеевич? – имя «бывшего лучшего, но опального» олигарха Робингудов начштаба произносит с той трудноопределимой интонацией, что всегда присутствует в служебном разговоре высоких персон, связанных непростыми личными отношениями. – Как там у вас, между Гвадалквивиром и Эскориалом?.. Жарковато?.. Да-да, именно что: «Но вреден север для меня – писано в Бессарабии»… Борис Моисеевич, мы обдумали ваши предложения по Прибалтийскому узлу и готовы пойти на некоторое смягчение своей позиции – однако вам взамен надлежит вновь блеснуть своими талантами «русского Киссинджера»… Вот-вот! Вы – русский, он – американский… Ладно, к делу. Я и вправду полагаю, что как переговорщик вы на две головы выше старика Генри. Нужен прямой выход на Пожизненного президента Тюркестана; сроку – шесть часов… пять часов и сорок пять минут, если быть совсем точным… Ну, будь задача попроще, так я и обратился бы к кому попроще – к тому же Генри, к примеру…