Сергей Шишкин - Контролёр-2

Через 30–40 минут напряжённой езды в утреннем интенсивном движении Нью-Йорка автобусы остановились перед всемирно известным комплексом ООН, простирающимся от 42-й до 47-й улицы на первой авеню Манхэттена и выходящим своей задней стороной на Ист-Ривер – пролив, отделяющий остров Лонг-Айлэнд от острова Манхэттен.

К моему разочарованию, Боря повёл меня не в здание секретариата, величественно возвышающееся над остальными постройками комплекса, а в здание за его пределами, выходящее на северную сторону ооновского парка. «Наш отдел внутренних ревизий здесь находится вместе с ЮНИСЕФ и ещё с кое-какими отделами, – пояснил он. – Это называется Алкоа билдинг. Секретариат так разросся, что все сотрудники в центральном здании не помещаются. У нас ещё два здания напротив ООН. Ну, ты потом всё это освоишь».

После недолгих объяснений с охранником в голубой ооновской форме мы поднялись на третий этаж и попали в длинный коридор с комнатами по обе его стороны. Вот я и в новом коллективе. Боря сразу ведёт меня в кабинет директора. Про него я уже слышал. Это египтянин, который попал на должность директора отдела внутренних ревизий всего год назад. А до этого он был главным бухгалтером в одной из организаций системы ООН в Вене. В просторном кабинете нас приветливо встречает невысокий, худощавый и очень подвижный пожилой человек с приятным лицом и живыми глазами. Я уже подготовил приветствие на арабском из того небольшого набора, который освоил, работая в нашем торгпредстве в Египте. Директор приятно удивлён, но, поняв, что мои познания в его родном языке весьма скромны, переходит на английский. Прежде всего, ему интересно знать, какого рода ревизиями я занимался на родине. После моих разъяснений, что я ревизовал государственные коммерческие компании в Союзе и за рубежом, он обращается к Борису с просьбой помочь мне в оформлении всего, связанного с моим назначением. «А потом подумаем, чем Вам у нас заняться», – заключает он беседу. Тут же он вызывает молоденькую секретаршу с красивым именем Розанна, хорошо подходящим к её румяным щекам, и просит её показать мне мой кабинет и познакомить меня со всеми сотрудниками отдела.

Кабинет мой оказывается маленькой комнаткой в закоулке без окна. Розанна извиняется и говорит, что в отделе сейчас, к сожалению, ничего больше нет, но как только появится возможность, меня переведут в кабинет, больше соответствующий моей должности. Ладно, не велика беда. В Союзе я – главный контролёр управления валютного контроля – сидел в большой комнате ещё с десятью сотрудниками. Есть стол, удобное кресло, канцелярские принадлежности. Чего ещё надо? А что нет окна на улицу, так это даже лучше – не буду отвлекаться на нью-йоркские пейзажи.

Оставшаяся до обеда часть рабочего дня посвящена посещению отдела кадров, административного отдела и бухгалтерии. Без Бори мои блуждания по этажам центрального здания ООН, а этих этажей 38, заняли бы, конечно, намного больше времени.

Хождение по этим отделам Секретариата открывает для меня одну из сторон работы в ООН. Все сотрудники здесь делятся на две категории: профессиональная, которая обозначается английской буквой Р (Пи) с последующим уровнем поста (2, 3, 4 и 5), и категория общего обслуживания, или, попросту, технический персонал, обозначаемая буквой G (Джи) с градацией от 2 до 7. Мой и Борин уровень – это Р-4. Выше уровня Р-5 идёт категория директоров (D), где всего два уровня: 1 и 2. Это заведующие отделами и их заместители. К профессиональной категории относится большинство сотрудников, имеющих с нами дело, а они тут же дают указания своим помощницам и секретаршам (категория G) подготовить все необходимые бумаги, которые они подписывают. Сотрудники P сидят в отдельных кабинетах, а G – в общих помещениях, обычно рядом с кабинетом своего начальства. Выше директоров только заместители и помощники генерального секретаря, которые возглавляют департаменты, из которых и состоит секретариат.

Боря рассказывает мне, что когда-то размер занимаемого кабинета зависел от уровня поста: P-2 сидели в комнатах с одним окном, P-3 – с двумя и так далее, но из-за нехватки помещений этот принцип ушёл в область ооновских преданий.

В первый обеденный перерыв Боря предлагает посетить наше постоянное представительство. Оно находится на 67-й улице между третьей авеню и Лексингтон-авеню. Ходу пешком туда минут двадцать пять, но между ООН и представительством регулярно курсируют микроавтобусы миссии. В таком микроавтобусе мы и добираемся до здания нашей миссии при ООН. Это обычный многоэтажный дом из красного кирпича, каких много на Манхэттене. Прежде всего я захожу к кадровику доложить о своём прибытии к месту новой службы. Затем Боря ведёт меня к руководителю административно-бюджетной референтуры. Весь аппарат миссии разделён на референтуры: политическая, экономическая, правовая, кадровая и административно-бюджетная. В эти референтуры, кроме сотрудников-дипломатов миссии, включены все советские сотрудники Секретариата ООН в зависимости от того, в каком департаменте они работают. Большинство в каждой референтуре составляют как раз сотрудники ООН, но руководят ими дипломаты миссии. Например, в нашей референтуре всего два дипломата: старший советник и третий секретарь, и человек десять, работающих в финансовом департаменте ООН. Тут я узнаю, что, кроме своей работы в ООН, я буду работать по плану административно-бюджетной референтуры представительства, то есть готовить справки по этой стороне деятельности ООН для МИДа. Какие справки?! Я сам ещё не вполне представляю себе, что такое ООН и каково моё место в этой организации. Но таково состояние дел, и не мне его менять.

Затем Боря ведёт меня в партком. Партийный комитет, а почти все сотрудники ООН и представительства – члены КПСС и входят в состав партийной организации, которая, как и все организации КПСС за границей, почему-то стыдливо называется «профкомом». Наверное, это связано с тем, что во многих странах компартии просто под запретом, а советские работники по своему статусу не имеют права заниматься политической деятельностью. Там я становлюсь на партийный учёт.

В заключение нашего посещения миссии Боря ведёт меня в столовую на первом этаже, где мы вкусно и недорого обедаем и уже пешком возвращаемся в ООН.

Вторая половина дня снова посвящена хождениям по отделам административного департамента ООН, в результате которых я становлюсь обладателем пропуска в ООН и двух чеков на неслыханную сумму в семь тысяч долларов. Это мои «подъёмные». Их придётся сдать в миссию в обмен на бесплатное однокомнатное жильё. Но пока я должен открыть счёт в банке, куда будет поступать моя ооновская зарплата. В здании ООН находятся два банка: кооперативный банк сотрудников и Кемикл банк. В последнем я и открываю счёт, на который кладу свои подъёмные и получаю чековую книжку и банковскую карточку, по которой могу получать наличные в любом из банковских автоматов, разбросанных по Нью-Йорку и всем США. Все эти процедуры резко отличаются от того, к чему я привык в Союзе: очереди в кассу за зарплатой два раза в месяц. А обладание чековой книжкой, чеками которой я могу расплачиваться за все покупки, вообще поднимает меня в моих же глазах на неслыханный уровень. До этого я видел чековые книжки только в валютно-финансовом отделе «Экспортхлеба», где проходил преддипломную практику. Там они хранились в сейфе начальницы отдела. Вообще, советским сотрудникам за границей запрещено открывать банковские счета. Наверное, чтобы не показать никому, каков уровень зарплат в советских учреждениях. Исключение сделано только для сотрудников международных организаций. Иначе они просто не смогут получать свою зарплату. Советским сотрудникам также запрещено иметь кредитные карточки. Поэтому я скромно отказываюсь от любезного предложения Кемикл банка вручить мне такую карточку вместе с солидным лимитом кредита, который определяется размером моего оклада в ООН.