Светлана Рябова-Шатунова - Волчица

– Лена? Откуда ты? – попыталась подняться Валентина, но со стоном бухнулась обратно на подушку. – Что со мной? – Мам, как ты попала в овраг? – Овраг? – Ты помнишь что-нибудь? – и пока мать думала что ответить, Лена велела детям принести со двора дров и растопить печь. – Смутно. Давича приходила ко мне Ильинишна, компоту принесла. Пей, говорит этот компотик и все хвори, как рукой снимет. Ну, я и попила. А дальше ничего не помню. Лен, чего это мне тело-то всё больно? – Да, мы тебя в овраге у Васильева огорода нашли. Хорошо, что вовремя. Полежи тихонько, я тебе отвару сделаю, да примочки на травах, всё и пройдёт. Где твой компот?

Мать протянула руку и дрожащими пальцами показала на кувшин, что стоял в серванте.

– Так-так, – нюхая компотик, вздохнула Лена. – Это же, сколько в него Ильинична спирта вбухала. Эх, мама, пьёшь, сама не зная что.

Она подошла к ведру, что служило для отходов, и вылила содержимое кувшина.

– Ох, и задам я трёпки этой Ильиничне. Нашла на свою голову себе подружку. Собутыльницу ей надо, вот и спаивает тебя.

Дети, тихо переговариваясь, занесли в дом по охапке дров, вывалили их аккуратно кучкой к печи, и Марина на правах старшей затопила галандку. По дому приятно разошёлся запах дымка от берёзовых полешек, а треск добавил уюта скромному жилью их бабушки.

– Ребят, – заглядывая на кухню, обратилась к детям Лена, – воды надо. Только прошу, у колодца будьте осторожнее.

Найдя нужные ей травы, висящие на чердаке пучками, она принялась готовить отвар. Её действия были точны и умелы, будто она уже родилась с этими знаниями. На какое-то время её отвлекли мысли, а вернее голос бабушки Авдотьи: «Всё делаешь правильно. Молодец. Я рядом». Лена вздрогнула, обернулась на голос, но там никого не было.

Мать, наблюдая за дочерью в проём двери, протянула:

– Лена-а-а-а… Иди чего скажу.

Лена накрыв чистым полотенцем намоленный ею отвар в кастрюльке, поставила его на край печи настояться.

– Что мам? Болит? Сейчас немного подождём и готово. Это дело суеты не терпит.

– Лена, мне тебе коен в чём признаться надо, а то помру, и душа там будет мучиться. Садько рядом.

В это время хлопнула дверь и с шумом вошла грузная женщина с сумочкой похожей на саквояж, а следом за ней ввалились Александр и дети, которые по просьбе Лены топили баню.

– Это кто у нас тут заболел? – громко начала женщина. – Раиса Леонидовна, да я в порядке, – протянула, криво улыбаясь, Валентина. – Сейчас тетя Валя мы тебя посмотрим. Всё ли так хорошо, как ты тут нам говоришь.

Она сняла верхнюю одежду, бросив её на спинку рядом стоящего стула, и открыв свой саквояж, достала оттуда тонометр и стетоскоп.

– Ну, вроде, как и, правда, всё в порядке. Хорошо, что ты приехала, – обратилась она к Лене. – Заскучала она по тебе, давление вот скачет. Да ещё вот угораздило свалиться. Ты уж держи меня в курсе, если что посылай ребят. Выпишу лекарства, купите завтра, а пока дай ей на ночь эти, пусть спокойно поспит, – и она достала из сумки две упаковки разных таблеток.

– Хорошо Раиса Леонидовна.

Когда все разошлись по своим делам, Лена напоила мать горячим отваром. Смазала все ушибы приготовленной из растительного масла, мёда и трав мазью и, промокав эти места повторно, накрыла мать тёплой пропитанной отваром и высушенной простынёй, чтобы тело взяло всю силу трав для восстановления. Сверху же накрыла лёгким одеялом, чтобы поднявшийся жар, не давил на мать. Запах трав, витающий в воздухе, успокаивающе действовал на сознание Валентины.

– Как хорошо Лена, как же хорошо, – повторяла она, сонным голосом.

– Поспи мам, потом с тобой обо всём поговорим, – Лена наклонилась и поцеловала мать в дряблую тёплую щёку. Затем прижалась своей щекой к щеке матери и тихо-тихо запела:

Спи моя мамочка милая, Силы подарит Луна. Ноченька звёздная, стылая, Выгонит хворь со двора. Спи моя мамочка милая, Утро подарит рассвет. Жизнь побежит в тебе сильная, Многих добавит лет.

Услышав ровное дыхание матери, Лена подняла голову. Поправив её свисающую кисть руки, она долго и нежно смотрела на мать. Затем встала и, выключив дежурный в коридоре свет, вышла на кухню, где ужинало, чем придётся её семейство.

Прошла почти неделя. Мать шла на поправку, но вставала ещё с трудом. Нога, которая сильно опухла на третий день, от мелкого пореза обо что-то, с трудом, но тоже, после наложения компрессов из лопуха, шла на поправку.

– Лен, мне Володя звонил, там аврал уже без меня, да и детям в школу пора, – обратился к жене Александр. – Саш, не могу сейчас маму оставить в таком положении одну. – Ну, соседей попроси. В конце концов, и тебе на работу надо выходить. – С кем? С Ильиничной? Видал, что вытворяет? Вчера опять пришла со своим компотом. С недельку бы ещё. Подняла бы мать на ноги и тогда… – И что будем делать? – Ты поезжай с детьми. Загляни там к моей директрисе, уладь а? Ты же можешь, я знаю.

Саша недовольно свернул набок рот, но немного подумав, сказал: – Ладно. Неделя. Собирай детей.

После отъезда Саши и детей, в доме воцарила тишина. Лена время от времени гремела на кухне посудой, готовя пищу и свежие снадобья для матери. Валентина то и дело проваливалась в глубокий сон, как будто уже много лет не спала вовсе. Присутствие дочери действовало на неё благотворно. Дочка же, во время её сна, бегала за продуктами в местный магазин, да наводила порядок, перестирывая и перемывая каждый клочок в доме.

– Уф… устала, – сказала она сама себе, идя в сад, который когда-то они сажали с живой еще тогда бабушкой Авдотьей. Опустившись на скамейку, расположенную меж трёх уже высоких берёз, она вскинула голову вверх.

– Хорошо-то как! – вытягивая ноги, произнесла она, глядя вверх на могучие кроны деревьев. Наслаждаясь природной тишиной и кратковременным отдыхом, она витала в блаженстве покоя, пока этот покой не оборвал телефонный звонок.

– Елена Дмитриевна Кольцова? – получив подтверждение, мужской голос в трубке продолжал. – Вам срочно надо приехать в Н-ское отделение полиции, – и помолчав, добавил, – на опознание.

У Лены больно сдавило грудь. Казалось, что из-за этой давки совсем перестал поступать воздух в лёгкие.

– На опознание? – выдавила она из себя.

– Простите. Вам, разве не сообщили об аварии? Ну, Тимченко, ну, напарничек… – выругался голос. – Елена Дмитриевна, в машину вашего мужа на полном ходу врезался джип внедорожник. Водитель был пьян. Ваш муж и дети погибли сразу, а водитель джипа умер час назад.

От нахлынувшего бессилия, она выронила телефон и глубоко дыша, попыталась привести себя в чувство, уставившись в одну точку на земле. Что-то серое мелькнуло сбоку. Лена медленно повернула голову и увидела сидящую возле калитки волчицу. Её обдало жаром. Это была та самая волчица, которую она видела тогда на дороге, приняв за собаку. Волчица сидела и смотрела на неё почти человеческими глазами. Ей даже показалось, что её взгляд выражал искреннее соболезнование.