Сергей Савелов - Новая жизнь. Книга 2

Сейчас планируются приватизация, то есть передача государственной собственности частникам. Да принят Закон о приватизационных именных счетах граждан, однако либералов из Правительства это не устраивает. Сейчас Верховный Совет ушел на каникулы, а по Конституции Президент может издавать Указы, которые Верховный Совет может отменить в четырнадцатидневный срок. Где-то в эти дни Ельцин подпишет Указ, отменяющий этот закон и разрешит выпуск безыменных приватизационных чеков – ваучеров, формальным номиналом в десять тысяч рублей, которые уже можно обменивать на акции предприятий, а также продавать, покупать, дарить и прочее. Конечно, Верховный Совет не сумеет собраться в двухнедельный срок, чтобы отменить преступный Указ.

Можете мне не верить, но на днях сами услышите и узнаете. Денег на руках у простых людей нет, а, чтобы получить ваучер в сберкассе нужно будет заплатить двадцать пять рублей. Даже этих денег у многих не окажется, а регулярные задержки с выплатой зарплаты заставят людей продавать ваучеры по минимальной цене, даже по цене бутылки водки или акции, если уже обзаведутся, чтобы просто выжить.

Будут созданы чековые инвестиционные фонды, для затрудняющихся в выборе граждан с обещанием при помощи специалистов вложить сданные в фонд чеки в наиболее выгодные акции предприятий и получением высокого дохода.

Передохнул, помолчав.

– Но это обман, – почти все вкладчики в ЧИФы потеряют свои ваучеры, получив ничего не стоящие бумажки.

Для сельского населения будут распространяться «сельские ваучеры» или паи. Вот я и предлагаю не допустить разбазаривания колхозных земель, а заодно озаботиться приобретением большого количества ваучеров не только у ваших колхозников в доверительное управление, а везде, где только можно. Вскоре на каждом перекрестке в городе появятся покупатели ваучеров, предлагающие за чек десять-двадцать рублей. Если приобрести большие объемы ваучеров, то можно будет выкупить и стать владельцами или совладельцами нужных вам предприятий или акций нефтегазовых и других высокодоходных предприятий. Вам же не для личного обогащения это нужно, как многим другим, а для поддержки и развития собственного хозяйства.

У населения денег нет, но это не значит, что их нет ни у кого. Министерством финансов и Центробанком буду выдаваться кредиты отдельным людям на приватизацию. Вот и появятся новые хозяева у прибыльных предприятий, реальной стоимостью в миллиарды долларов, а выкупленные по смехотворной цене металлолома. Какие из бывших фарцовщиков эффективные собственники? Хорошо бы и вам оказаться в числе этих счастливчиков.

Вновь вздохнул, собираясь высказать неприятное:

– В это подлое время невозможно руководить, отвечать за сотни людей и остаться чистым и честным. Придется обещать и не выполнять, обманывать, хитрить, крутиться, брать кредиты и не отдавать в срок. Главное – какую цель вы перед собой ставите!

– Увольте, Петр Прокофьевич! Я всегда привыкла работать честно! – воскликнула с негодованием и вскочила пожилая женщина в очках. – А не так, как предлагает этот молодой человек. И я не верю тому, что он здесь кликушествует! Разве можно так?

– Вы хотите, чтобы ваши дети и внуки были обеспечены, образованы и были счастливы? – взорвался я, перебив эту праведницу. – Уже сейчас подростки мечтают быть бандитами, а девчонки – проститутками. Вон, у вас недалеко трасса. Скоро женщины и девки, чтобы прокормить семью будут там подрабатывать «плечевыми», а мужики, не имея возможности заработать будут беспробудно пить, таща все, что можно продать. Молодежь и рукастые мужики побегут из села, оставив стариков. Вы этого хотите? – повысил голос. Во многих, ранее многолюдных селах в ближайшие годы не сыграют ни одной свадьбы и не родится ни одного младенца. К новому веку в начальных классах сельских школ будет по два-три ученика и те, зачатые по пьяни с дефектами и умственно-отсталые.

Поняв, что сказал лишнее, замолчал, а потом признался:

– Я тоже этого не хочу, но если жизнь вам подсовывает лимон, то надо постараться сделать из него лимонад, а потомки потом пусть судят нас, вас за то, что сделали, пришлось делать и что могли сделать, но не сделали из-за принципов. «Совесть чиста, зато внуки бегают с голым задом и есть просят!» – продолжил про себя, не решившись произнести это вслух.

Потом летел в Красное Село, возмущаясь про себя. Все были шокированы моим выступлением и, похоже, не поверили и не приняли мои предложения. Нечай тоже отнесся скептически ко всему сказанному, хотя по завершении совещания, предложил всем подумать и со временем сообщить свои предложения. «Не жалеет ли, что вытащил меня выступить перед старыми и проверенными соратниками? Может, хочет дождаться скорого Указа Президента, чтобы убедиться, что я говорил правду?» – хотелось думать. Правда, возникнет вопрос – откуда я могу все это знать, ведь месяц с лишним не вылезаю из дальнего села?

«Сейчас нас ждет еще одна неприятная процедура прощания, которую надо пережить!» – подумал, сворачивая к селу.

Проводы.

Думал всякое, но такого не ожидал! Возле дома наших гостеприимных хозяев собралось, казалось, все село! Вот это проводы! А мы популярны! Народ знает своих героев!

Еле проехал через расступающуюся толпу, а потом шел к крыльцу, здороваясь налево и направо за руку с мужиками, знакомыми и незнакомыми и, раскланиваясь с женщинами. Мельком заметил в толпе Алку-продавщицу, Екатерину, навязчивых школьниц, Мишку с грустными глазами и криво улыбающимся в компании деревенских друзей. Кивнул ему на вход в дом. Неожиданно наткнулся взглядом на скорбные глаза Ольги-почтальонши. «Она-то чего здесь делает в середине дня и почему скорбит?» – удивился.

В доме было полно народа. Наверное, родные и близкие хозяев имели право здесь присутствовать в отличие от остальных. Кивнул заплаканной бабе Тоне и выслушал подскочившего пьяненького Митрича.

– Че так долго? У тя же поезд через три часа! – возмутился он, размахивая руками.

Я уже начал готовить алиби, сообщив, что вечером уеду в Москву на поезде.

– Так получилось. Успею, – сообщил. – Машина перед домом, давайте грузиться! – распорядился.

– Неужель, все это время совещались? Эка! – покрутил головой и с превосходством огляделся. «Каков его гость! Самые главные люди колхоза зовут и совещаются с ним так долго!»

На улице неслось со всех сторон:

– Андрей, не уезжай!

– Мишка, до встречи!

– Приезжайте еще!

– Мы вас будем ждать!

– Оставайтесь!

Баба Тоня, обнимая и целуя вновь не выдержала и расплакалась, да и Митрич еле сдерживал слезы. Мишка крепился, кривился, но слезы текли. Некоторые женщины тоже прослезились. Махнул всем рукой – сказать было нечего и сел за руль. Еще долго в зеркале заднего вида видел толпу, машущую руками.