Луна Ашборн - Эмили и Волшебное Королевство

Мурашки, но совсем не от страха, начинали ползать по спине. Сначала они показались жуками, и Эмили вздрогнула. Но вскоре поняла, что это происходит у неё в голове, и на ней нет никаких жуков. Тогда она поёжилась и снова положила подбородок на руки.

– Я совсем одна, – шептала она, крепче сжимая рукой ремень поводьев. Что же она наделала? В голове всплыли образы матери, которая ждёт свою дочь с дурацкого пикника. Совсем скоро, если это уже не произошло, Нина поймёт, что Эмили куда-то пропала, а узнав, что все девушки, которые были с её дочерью в этот вечер, находятся дома, без сомнений побежит к Александру и Маркусу. Тогда поднимут ближайших соседей, и все будут искать Эмили.

И как бы удивительно это ни звучало, но вряд ли кому-то придёт в голову сунуться в Бескрайний лес. У него слишком дурная слава, а потому никто из любопытных детей или, тем более, разумных и правильных взрослых не пойдёт сюда. Размышляя в этом же направлении, Эмили если и пропала куда-то, то уйти в лес ей просто «не могло прийти в голову». Возможно сюда и соберут поисковый отряд, но далеко не сразу. До того обыщут Капитайбур, всё у всех спросят и переспросят, на что, очевидно, требуется много времени.

Эмили не могла заснуть. Она не представляла, как здесь вообще можно спать. Бескрайний лес казался громадным диким монстром, и она была в его власти. Он смотрел на неё тысячью своих глаз, торчащих отовсюду, мелких и больших, снующих из стороны в сторону с расширенными от мрака зрачками. Чей-то едкий, внимательный взгляд чувствовался со всех сторон, само присутствие этого монстра было так явно, что воображение начинало рисовать картинки, образы его, склонившегося над маленькой Эмили с протянутой к ней мохнатой когтистой лапой, из которой торчат острые ветви. Он сам, властитель, побеждающий всех неугодных, возвеличивался над ней не как короли возвеличиваются над подчинёнными, а как чудовища, пугающие трусливого путника, смеющиеся над ним и выжидающие, когда его страх достигнет своего апогея.

Чем дольше Эмили сидела на месте, с обострёнными слухом, зрением, осязанием, тем больше появлялось разнообразных звуков. Постепенно начинали шуршать листья, поскрипывать кроны и потрескивать ветки, точно лес, наконец, пробуждался. Эмили хотелось заплакать, но она боялась, что этим отвлечётся и упустит что-то, не заметит или не услышит. Поэтому она так и сидела в одном положении, как каменное изваяние, иногда подрагивающее от холода, всю ночь.

Утро наступало в лесу очень долго. Встающее из-за горизонта долгожданное солнце не сразу пробилось сквозь плотную чащу. Заиграли первые краски. Точно от зарева, в небе переливались оранжевый, жёлтый и фиолетовый в начале, позднее смешиваясь с голубым и уступая ему ближе ко дню всё свободное пространство. Вершины деревьев же, однако, закрывали обзор, и Эмили не смогла бы вдоволь насладиться прекрасным пейзажем, даже если бы не было омрачающих настроение обстоятельств.

Она покинула свой своего рода ночлег в тот самый момент, когда стало достаточно светло, чтобы можно было разглядеть лес получше. Конечно, было самое раннее утро, и толком на произошедшие с лесом перемены она внимания не обратила. Перед ней была единственная важная задача – вернуться домой.

Гром тоже уже не спал. Взгромоздившись на него и протерев сонные глаза рукой, Эмили двинулась в путь. Но даже в самых отдалённых частях леса ни с одной из его сторон не было видно, где кончаются деревья. Лес был повсюду. Он буквально теперь стал целым миром, вращающимся вокруг Эмили и не желающим её отпускать. Или, может, она не была уверена, что хочет его покинуть?

Она ехала до тех пор, пока солнце не оказалось прямо над головой, и лучи не начали повторную атаку теперь уже не из-за горизонта, а прямо сверху, отчаянно пытаясь пустить в чащу как можно больше своего света. И всё это время не было ни единого следа человеческого, ничего, что подсказало бы Эмили, что она на верном пути.

А тем временем Бескрайний лес преобразился. Из жуткого чудища, каким он был ночью, в обитель волшебства и света, в зелёное благоухающее царство, где в воздухе витают ароматы дикого мха, утренней росы и лесной свежести. Земля действительно была неровной, и Эмили повезло, что она смогла не упасть в кромешной темноте. Более того, в некоторых местах появлялись возвышенности, как некие небольшие скалы: снизу лежали булыжники, выкладывающиеся в своеобразную лестницу, ведущую наверх, налегая один на другой, и заканчиваясь только у земляной дуги, превращающейся в длинный лесной хребет, а после сходящей обратно, вниз. Такие «скалы», если можно было так их назвать, не были частыми гостями в Бескрайнем лесу, а, скорее, были просто хаотично разбросаны по всей его площади, так что и не угадаешь, где можно будет встретить подобное явление в следующий раз.

Единственным, что можно было отметить как особенность леса, то, что встречалось здесь на каждом шагу, были мхи. Они, как богато расшитый ковёр, покрывали землю, камни и даже низы деревьев, пушистые, создавая необыкновенную атмосферу уюта. Более того, они вполне бы подошли на роль мягкой постели, если бы Эмили решила всё-таки попробовать уснуть в первую ночь. Плотные, мхи, на первый взгляд, казались плоским, гладким слоем, но стоило лишь опустить руку на какой-нибудь из камней, она тотчас бы провалилась глубже, и её бы окутало зелёное облако, заботливо не пропуская к ней холодный ветер.

Лес, Бескрайний или какой-либо другой, не может не быть прекрасен. В разные времена года в нём сосуществуют практически все цвета, доступные человеческому глазу, и не любить лес не представляется возможным. Он может быть и комнатой уединения, и невероятным приключением, каким впоследствии он станет для Эмили, и усладой для зоркого глаза художника, и вдохновением для поющей души писателя, и много чем ещё.

Когда же Эмили начала обращать внимание на окружающую её природную красоту, она никак не могла понять, как она или кто-то ещё из знакомых ей людей, живя на земле, ходя по земле и питаясь от неё, знает о ней так мало? Она никогда не бывала в лесу, это было запрещено. Но она никогда и не видела ни таких маленьких каменистых «скал», ни высоких гор, также произрастающих из земли. Вряд ли охотники, единственные, кому было позволено заезжать в лес, и кто в принципе должен был знать его суть, задумывались о том, что есть вокруг них, помимо кабанов и прочих животных, рассматриваемых не более чем как в виде добычи. А может кто-нибудь из них и задумывался, почем знать. Но Эмили ясно ощущала, что её отчаяние сглаживается теперь убаюкивающими объятиями Бескрайнего леса, будто в нём была магия, незримая, но так или иначе воздействующая на человека.