Валентин Колесников - РАЙСКАЯ ОБИТЕЛЬ. Сборник новелл

Врожденная зависть к зажиточным, как ему казалось, детям, порождала ненависть и злобу в израненной бедностью душе.

К обеду жжение пожаленных ног утихло и почти уже не беспокоило. Настроение мало-помалу вернулось ко мне, и уже беззаботно смеясь, я вышагивал в строю детей, подставляя подножки шедшему впереди Пономаренко Коле, толстому и неповоротливому мальчугану…

На следующий день я шел в детсад один без бабушки. Бабушка категорически отказалась меня водить в садик. А на замечание матери, она отвечала:

– Он знает дорогу и может сам уже туда ходить. Не маленький, ему скоро шесть лет исполнится, пускай привыкает! – на что мать отвечала.

– Оно же малое. А забредет куда-то?!

– Не забредет, не велика потеря! А была бы, в нужнике утопила бы и не мучилась бы! – мать проглотила обиду, молча, и уже ласково спросила меня, знаю ли я дорогу. Я как мог, рассказал, как идти в детский садик. Мать утвердительно согласилась. И я первый раз самостоятельно утром вышел из дома. Дорога шла парком. Впереди в кустах я увидел Льоня Очколяса, который воровато озираясь, что-то там искал. Меня он не видел и я, обрадовавшись, что дальше пойду не один в детсад позвал его:

– Эй, Льонька, ты, что там писал, или что?! Пошли в садик! – Леня, испугано посмотрел в мою сторону.

– Иди себе куда идешь. – Ответил не дружелюбно Очколяс.

Я подошел к нему ближе. И только сейчас увидел, что он ищет подходящий стебель крапивы для воспитательницы, чтобы этим орудием наказания она стращала детей, а Леня, как всегда, будет заслужено пользоваться большим доверием и благосклонностью. Я еще немного подождал его, но, боясь опоздать, ушел один. Когда я вошел на детскую площадку и стал рассматривать детей копошившихся в песочнице, из-за угла спального корпуса показалась тетя Оля. Она подозвала меня к себе и сказала:

– Валик, скажи мне, наверное, что-то в лесу дохло, что ты со своей бабушкой не опоздали сегодня в садик? – у воспитательницы было хорошее настроение, и эти слова она произносила с добродушной улыбкой, показывая ровные и белоснежные зубы. Я озадачено смотрел ей в рот, отвечая:

– Это в садике что-то издохло, так воняет с кухни, что, а ж дышать нечем. – Я сказал эти слова, не задумываясь, воняет там или нет, но замечание воспитательницы проняло меня своей беспредельно уничижительной формой обращения в отношении моей бабушки, которая была мне другом. В миг у тети Оли улыбку, как будто, кто стер с лица. Она покраснела, ничего не ответила. Повернулась и нервной ходьбой ушла за спальный корпус детсада в сторону столовой. Вскоре из столовой были слышны истерические вопли воспитательницы:

– Ты что тут развела, а?! Я, Клава, тебе спрашиваю?! – раздавался голос тети Оли. Замечание мое закончилось нагоняем для бедной поварихи, которая оправдывалась, рассказывая, что травила крыс, и, что какая-то, наверное, издохла под полом и воняет там. Вскоре на детской площадке появился Леня Очколяс. В руках он держал, как жезл, высокий стебель крапивы, высотой в свой рост, с толстым и прочным стеблем и большими пилообразными листьями. На его лице сияла торжественная улыбка выполненной просьбы воспитательницы и его крестной мамы, тети Оли. А в столовой в это время повариха, тетя Клава, после утреннего нагоняя, нервно стуча посудой, раздавала детям еду на завтрак…

Глава шестая

Утром, как всегда, в детском саду встречала детей тетя Оля:

– Вы ж сказали родителям, что сегодня будет полное солнечное затемнение днем, что бывает один раз в сто лет? – все дети дружно отвечали, что родители отнеслись к этому по-разному. Некоторых детей не привели в детсад, воспользовавшись предлогом полного солнечного затемнения. Тех детей, кого родители привели в садик, снабдили задымленными стеклышками, чтобы не больно было смотреть на Солнце. Кто-то принес даже морской бинокль, и мальчики по очереди смотрелись в него. Было очень интересно и не понятно, почему с одной стороны бинокль приближает предметы, а когда смотришь с обратной стороны, то отдаляет их на большое расстояние. Я взял с собой свое синее стеклышко и смотрел сквозь него на Солнце. Но синее стеклышко не защищало глаза достаточно хорошо, и сквозь него было больно глазу, когда смотрел на Солнце. После мертвого часа и последовавшего за ним полдника дети, как правило, проводили время во дворе за играми. Воспитательница предупредила детей, что в четыре часа дня начнется полное затемнение Солнца спутником планеты Земля Луной. Чтобы никто не пугался, что это всего на пять минут и не больше. И что к детям придут родители, и будут вместе смотреть на затемнение. Лучше бы воспитательница этого не говорила. Дети притихли, испуганно посматривали по сторонам. Было всего десять детей, вместо двадцати трех. Солнечное затемнение начиналось с появлением родителей этих детей. Моя мать пришла в выходной одежде. На ней был черный жакет и бархатная юбка. Она сообщила мне, что после затемнения ее повезут в райком партии в Святошино на собрание парторгов Киево-Святошинского района, и она приедет из Киева поздно вечером. Мне очень хотелось поехать вместе с ней. Я просился взять меня и, о счастье, она пообещала, что возьмет. Вдруг стало темнеть. Сумерки надвигались очень быстро. Совхозное стадо коров проходило мимо садика, так как правление приняло решение загнать коров в стойла, чтобы избежать нежелательной реакции стада на это редкое природное явление. Коровы стали громко и тревожно мычать. Где то вдалеке залаяли собаки. Щебетание птиц внезапно прекратилось. В мое подсознание стал заползать животный страх. Ощущение тревоги и надвигающейся катастрофы с наступлением темноты все отчетливее ощущалось в сумрачной и бесповоротно надвигающейся ночи. Солнце угасало на глазах и внезапно исчезло с небосвода. Небо укрылось россыпями звезд. Наступила тишина. Даже собаки перестали лаять. Слышно лишь завывание одинокого и далекого пса. Мать прижала меня к себе, стояла, молча, посреди детской площадки и вздрагивала от жуткого состояния внезапно пришедшей ночи среди летнего дня. Так длилось целую вечность, казалось, не будет этому конца. Внезапно повеяло прохладой. Солнца не было и мрак вступал в свои владения. Прохлада была ощутима от внезапного исчезновения жаркого солнечного света, и это добавляло страхов безвозвратности явления. У меня возникало чувство, что теперь никогда не будет солнца, а будет мрак. Но постепенно яркая полоска на месте солнца вырастала все шире и шире. И, о! Чудо! Солнце стало вырастать на небосводе и появилось вновь. Тепло вновь полилось щедрой рекой на парк, на листья, на детей и детскую площадку. Запели сельские петушки. Защебетали птицы, и все вернулось на круги своя. Я был счастлив и проникся ожиданием обещанной поездки с мамой на собрание в ее обком. Но мать, казалось, забыла о своем обещании. Я напомнил ей об этом, но мать мне не ответила. Она уже разговаривала с другими родителями, которые пришли за своими детьми. Наконец мать обратила на меня внимание и сказала мне, что меня, сегодня, заберет Нюська. Не выполненное обещание матери взять меня с собой больно резануло досадой. Вместо этого еще и сюрприз, что Нюська заберет меня. Что я сам не дойду до дома? Задавал я сам себе этот вопрос. Я твердо решил не идти домой вместе с двоюродной сестрой. После того как мать ушла вместе с другими родителями, я спросил у тети Оли разрешения идти домой, сославшись на то, что мать разрешила мне это. Она ответила утвердительно и я ушел. Нюська, конечно меня не обнаружила в садике и нажаловалась матери. Утром я получил розгами по мягкому месту от матери, под одобрительные ухмылки сестры…