Валентин Колесников - РАЙСКАЯ ОБИТЕЛЬ. Сборник новелл

Auchan District 4, in the hands of my debts. But he was an alcoholic department with exposed on the shelves of expensive drinks of whiskey and brandy. So, the meeting to be held here. Comes to mind is the famous oriental proverb; «If you want to see a solution to your problem, then go out and sit on his doorstep, wait, the problem resolved itself.»

Глава девятая

На второй день моего дежурства в алкогольном отделе, а работа начиналась с восьми утра, и, как обычно, до девяти, покупателей не наблюдалось за исключением одного или двух. Это время использовали эксперты для некоторых загрузочно-погрузочных работ, что оставались с прошедшего дня. Так было и в этот раз. Я зашел в отдел и увидел там, в красной заяложенной Ашановский куртке, с худым лицом и впалыми щеками парня с выпяченным подбородком. Этот парень, не обращая никакого внимания на меня, энергично, с каким-то одержимым энтузиазмом, притащил деревянный европоддон и бросил его на цементный пол. Поддон, издал взрывоподобный хлопок, грохнулся на цемент пола. Я, вздрогнул от неожиданного грохота, повернулся и стал наблюдать, зачем создавалось столько шума. У полок с выставленной алкогольной продукцией стояли картонные ящики с бутылками. Парень начал хватать ящик за ящиком и швырять их по очереди на поддон. Бутылки с алкоголем издавали звон на предельной возможности, чтобы не разбиться. Создавалась пирамидальная структура из ящиков, которая росла, как строящийся небоскреб в Арабских Эмиратах. И когда эксперт понял, что последний ящик установлен на самый верх «пирамиды», отошел в сторону снял пропитанную, потом красную куртку и швырнул ее на пол в проходе между полками и выставочным паллетом с алкоголем. Куртка мягко приземлилась у моих ног. По отделу стал распространяться удушливый запах пота, от которого у меня сперло дыхание, и я быстро переместился в другой конец длинных полок с выставленными там дорогими напитками виски. Когда повернулся лицом к сооруженной конструкции из ящиков на поддоне, то увидел, что эксперт стал бегать вокруг этого нагромождения, обматывая свою конструкцию прозрачной пленкой. От этого, конструкция слегка наклонилась в сторону, как Пизанская башня. Закончив свою беготню вокруг этой «башни», эксперт закрыл вход в отдел длинными красными шлеями, и подогнал вилы электроподъемника под поддон, стал поднимать свое сооружение наверх. Конструкция вдруг наклонилась и, с высоты примерно в один метр, рухнула на цементный пол, образовывая изрядную лужу из водки. Запах водки распространялся по отделу, забивая запах удушливого пота, который стал уже слышаться и тут, в другом конце отдела, где я стоял. Эксперт, как ни вчем не бывало, спрыгнул с кабинки подъемника. Стал сортировать сухие ящики от промокших, отставляя их в две кучи. Затем сформировал из сухих ящиков новую устойчивую конструкцию, обмотал ее лентой, как паук обматывает свою жертву паутиной, и водрузил подъемником наверх полок, где стояли ряды ящиков с продукцией на поддонах. Этого эксперта, как я позже узнал, звали Кирилл Пивоваров…

Между тем я все больше и все подробнее изучал образцы продукции выставленной для продажи в элитном отделе алкоголя. На алкоголе работали три штатных сотрудника-эксперта Кирилл и Александр, или, как все его называли, Саша Конь, и еще один высокий и немного нелюдимый Сергей. Он часто оставался допоздна, прихватывая неурочные часы. Сергею что-то мерещилось не адекватное в моей работе. Иногда приходилось через мониторную вызывать продавца. И часто им оказывался Сергей. Обычно, когда я через мониторную вызывал продавца для затаривания партии шампанского или вина, которую покупал покупатель, Сергей являлся со словами, зло, бросая мне:

– Что, продаете?! – и, сопя, принимался запихивать в картонные ящики тот или иной алкоголь для покупателя. Я не придавал особого значения этому, так как считал, что это просто Сергею не хотелось выполнять обязанности, и поэтому он недовольно бурчал, полушутя, полусерьезно. Но оказалось совсем не так. Нам охранникам строго запрещалось вступать в договорные отношения с поставщиками алкоголя, так как на этом можно было зарабатывать, оказывая услуги продаж. И Сергею взбрело в голову, что у меня договор с поставщиками и, что я за сбыт от поставщиков получаю вознаграждение. Это его напрягало и злило, что он, якобы фактически, как раб, работает на меня, а я такая вот гнида, не хочу с ним делиться. Мне было крайне неприятно чувствовать этот завистливый взгляд, а не вызвать продавца в лице эксперта Сергея я не мог, это была моя прямая объязанность. И совсем другие отношения складывались с Кириллом и Александром. Кирилл был трудоголик, много и старательно затаривал продукцию в отделе, а Саша по фамилии Конь, весельчак по натуре своей, легко и свободно общался со мной безо всяких подозрительных измышлений. И смеялся всегда громко и отдуши, за что получил прозвище Конь, одновременно это была и его фамилия, что подходило ему за его энергичный и выносливый нрав. Вообщим коллектив экспертов меня принял, хоть каждый из них воспринимал меня по-разному.

На третий день работы старший смены Даниленко Виталий Викторович, вручил мне синего цвета планшет с продранными краями по бокам и сказал:

– Вот нововведение, надо вести записи в эти разграфленные клетки, что взяли из элитных напитков и приметы покупателя и еще время отмечать, что и когда взяли.

– Да, конечно. – Радостно ответил я.

Виталий Викторович, удивленно посмотрел на меня.

– Вы чего радуетесь? Такой муторной работы я еще не встречал.– Сказал он с кислой миной на лице.

Мне, конечно, тоже не очень-то хотелось вести эти записи. Но появление планшета, хоть и синего, и с ободранными краями, подсказывало мне, что я на верном пути. Что совсем скоро, вместо синего появится новый планшет и черной цветовой гаммы.

К девяти стали подходить мерчендайзеры. Они косились на меня, осторожно, как мне показалось, изучая, что от меня можно ждать хорошего или плохого и в какой степени. И только один парень с дефектом речи, не обращал никакого внимания на меня. Это привлекало мое внимание к нему. Он был выше среднего роста с мягким и одновременно скрипучим голосом, словно между зубами у него во время разговора была зажата котлета. И сквозь эту преграду с трудом можно было разобрать, что он говорил. Парень был умен, сообразителен, не многословен с товарищами по работе, и никогда ни с кем не вступал в дискуссии. Складывалось такое впечатление, что эти дискуссии он старательно избегает. Звали его Андрей Кеньдюх. Он носил длинные русые волосы немного ниже ушей, лицо было овальным правильно очерченным с прямым носом, на щеках чуть виден румянец, как у девушки. На ногах рваные старые истрепанные до последней носки кроссовки, широченные джинсы с обветшалыми внизу до волочившихся по цементному полу ниток. Его шаркающая походка была слышна в соседних отделах. А, проходя мимо меня, он вместо приветствия начинал насвистывать, какую-то мелодию известную только ему. Покупателей он всегда встречал словами: