Анатолий Завражнов - Попаданцы и их жёны. Книга вторая. Земля бессмертных. Запад

– Мирэй, а можно заранее услышать подход главного контролера? Кстати, мне еще позволено на «ты»?

– Кого? Позволено… Не издевайся, а?

Андрей заметил, что часто, задавая уточняющие вопросы на непонятные выражения, вернее, на выражения с непонятными словами, магиня тут же сама улавливала смысл сказанного.

– Легко, как ты тут недавно сказал. Между этим кабинетом и тем, где хозяин нас принимает, находится обширная лаборатория. Там властвует его помощник, не удивляйся, это человек абсолютно не от мира сего. В основном алхимик, чем он еще занимается, знает только он сам да Кленорель. Не выносит никакого общества. Живет с женой, такой же нелюдимкой, рядом – в пристройке. Продукты им доставляют с главной кухни, готовят сами. А может и не готовят, а так едят, я знаю? В общем, контролер сначала заходит туда. Из коридора. Причуды есть у всякого: в остальное-то время – прямо из кабинета. Так этот заход слышен отсюда. А тебе зачем?

– Не «тебе», а нам. Поставь на стол вот этот контейнер со светофильтрами. Как услышишь Кленореля, притворись, как всегда, что работаешь. Да, давай-ка я сам шары размещу в коробке.

«Как Однажды Жак Звонарь Головой Сломал Фонарь» – эта формула больше нравилась Малову, чем про охотника и фазана. Установил шарики в этом радужном порядке, белый – позади.

– Почему так? – вот здесь любопытство Мирэй к месту.

– По кочану, госпожа! Не злись, объясню вам сразу обоим, иначе подозрительно.

Мирэй только вздохнула да губами шевельнула, будто не видно, что рвется из неё ненормативная лексика!

Андрей услышал, как в коридоре хлопнула дверь, целительница включила красный шар и уставилась внутрь пациента.

– Мирэй, и белый шар зажги, будь добра!

Мирэй безразлично кивнула, дотронулась до шарика и обалдела: остальные, безмолвные до того, шесть фильтров замерцали самостоятельно.

– Что это? Андрей, почему это?

– Не отвлекайся по пустякам…

Вошел контролер. Без стука, естественно, – хозяин! Окинул кабинет строгим взглядом, задержал его на куче хлама у распотрошенного шкафа, дернул уголком рта, но ничего на это не сказал, а обратился к Мирэй.

– Есть ли просьбы, жалобы, помощница? – и откуда набрался формализма, администратор магов? Мало тебе ежедневных отчетов! – Чем заняты? Как успехи у подопечного?

И застыл, неверяще уставившись на ряд огоньков.

– Мирэй, почему в таком порядке установлены шары, и почему горят в контейнере все сразу?

– А я откуда знаю, это как раз подопечный сделал…

– Андрей, почему ты поставил фильтры именно так?

– Случайно, – бросил тот равнодушно.

Маги посмотрели на него с изумлением – как это он осмелился врать в их присутствии?

– Случайно у окна посмотрел на две стекляшки и увидел вот такой цветовой ряд. Он мне понравился, вот я его и повторил. Можете сами глянуть…

Кленорель бросился к подоконнику, трясущимися руками стал хвататься за стекляшки, ничего не соображая.

– Показывай! Немедленно! – приказал он почему-то шепотом.

Андрей показал, жалко, что ли?

– Случайно… Ага, случайно… Все бы так… Ведь это вот оно… – забормотал невнятно. – Я это забираю, а вы можете так же продолжать, но больше об этом никому ни слова! Поняли? – Никому, вплоть до красного бога!

И вымелся, приобретя багровый цвет физиономии.

– Повезло дураку! – прокомментировал Малов. – Впрочем, дуракам всегда везет, это я себя имею ввиду.

– Отчего же это? – зловеще спросила Мирэй.

– Да оттого, что пока я говорил и показывал, вы оба не смотрели в мою голову, а там как раз было много интересного, особенно для хозяина.

– Это ты по поводу своего серого тумана, что ли? Пусть Кленорель расстраивается, мне-то ты сам расскажешь. Могу я на это надеяться?

– Пока нет. Сама смотри, мне рассказывать приказа не было.

– Не доверяешь, что ли?

– Мирэй, не надо снова заводить старые песни, а? Я и так много сказал. А чтобы сильно доверять, нужны сильные основания – вот их пока не вижу. Из-за тайны твоей, кстати.

– Ладно… – Мирэй вздохнула почему-то очень тяжко. – Не доверяешь про голову, может, ты и прав. А про шары? Кленорель отныне не знаю, сколько времени ни тебя, ни меня видеть не захочет! Мы свободны – так он говорит каждый день! Про шары-то можно услышать? Я ведь тоже в такие случайности не верю.

Любопытство оказалось сильнее разочарования, надо же!

– Слушай тогда. Вы тут веками наблюдаете небесные сияния, сами разобщились в соответствии с цветами энергии и, видимо, не задавались простеньким вопросом: откуда эти цветные цвета берутся. Собственно, это естественно – чего спрашивать о том, что и так очевидно: цвета ниоткуда не берутся, а просто они есть. Мирэй, а здесь после дождей бывает радуга?

– Бывает, всегда любуюсь, такая красота!

– «Любуюсь!» – передразнил Андрей. – Вот где своё непомерное любопытство включать-то надо! Я тоже знаю, что это красиво, но не только это. Я ведь вам с Кленорелем в стекляшках эту радугу и показал. А чего это ты не веришь – давай повторим, найду, небось, еще игрушек.

– Не надо, верю. И что? Ну, радуга, ну цвета там… При чем всё остальное?

– А да, о главном забыл. Цвета в радуге располагаются только в таком порядке. – Малов показал на контейнер. – Только в таком, и ни в каком ином!

– Ёлки-палки! – раскрыла рот и глаза Мирэй. – Это ж, может, то, над чем хозяин и бьётся, как муха о стекло? А что ему раньше-то мешало? Перетасовывай себе эти семь цветов, отмечай, записывай, может же случайно и такой вариант выпасть.

– Выпадет обязательно, и выпадал неоднократно, и что? Он же ищет не просто порядок цветов, а зависимость между ними от степени агрессивности магов, точнее, наоборот. А это уже другой коленкор в смысле затрат сил и времени – это ж сколько нужно иметь разноцветных магов, чтобы вывести хоть приблизительно верную формулу. Да и маги-то… – Андрей хмыкнул. – Взять хоть тебя, красную… Взять?

Мирэй покраснела, чего лектор «не заметил».

– А теперь самое главное, Мирэй. Располагаются они так, потому что это – свойство белого света. Точнее, солнечного, но уж тут… может, просто совпадение, может, не только солнечного.

– То есть? Белый тут при чем?

– Он тут при всём, магиня красная. Специально тебя сейчас так назвал, чтобы ты призадумалась. Белый цвет не простой в буквальном смысле. Он сложный и состоит как раз из всех остальных.

– Не поняла?

– Блондинку не включай… Погаси белый шар. Где мерцание остальных? Зажги снова и любой из цветных. Опять не поняла? Откуда взялась радуга в стекляшке? Солнечный свет через линзу попал на призму и распался. Почему это происходит, объяснять долго, да и не важно это. Важен факт. Тот именно факт, что белый цвет – основной.

– Ладно, здесь призма, а как же настоящая радуга? Там-то как?