Станислав Мажинский - Красные нити времени

Между тем трое преследователей сейчас проходили, все так же принюхиваясь мимо его здания. Йорно шел впереди, а остальные следовали за ним как послушные животные. Они осторожно прошли его здание, пока один из них, самый последний, вдруг обернулся и бросил взгляд на крышу. Его зловещие желтые глаза были прикованы к зелени, в которой прятался Маадаль.

Он кинулся к нему.

Маадаль выбрался из кустов и приготовился к атаке, подняв окровавленную палку. Моменты ожидания сумасшедшего пришельца тянулись мучительно, словно нитями проходили через его нутро. Кристально чистый страх и жажда жизни были сейчас воедино в его голове, груди и руках. Нервы были навзводе, готовые среагировать на любой раздражитель. Он замер. Сейчас он понял, что стоит под серым небом и на него падает редкими каплями дождь.

Грохот шагов по железной лестнице становился все ближе с каждым стуком его сердца.

Как только человек показался на крыше, Маадаль молниеносным движением нанес мощнейший удар, сбивя охотника с ног. У этого череп оказался крепче – голова была на месте. Но большая красная трещина кривой линией рассекала лоб и уходила куда-то к затылку. Желтые болезненные глаза смотрели в серые тучи на небе. Открытый рот был словно черная бездна.

Маадаль перестарался. Теперь в его руках красовался лишь небольшой короткий огрызок его палки, а второй валялся в ногах у охоткника.

– Проклятье, – выругался Маадаль.

По лестнице застучали шаги – нужно было срочно выбираться.

Хошир кинулся к другой части крыши в надежде найти дверь, ведущую в зданаие, или запасную лестницу. Попытка не увенчалась успехом. Был бы Йорно один, то он бы еще мог с ним справиться. Но их было двое. Они могли запросто его поймать и убить.

Он оказался в тупике.

Он увидел, что задняя часть здания выходит в сад. Пышные деревья застилали зеленым ковром огромную пригородную зону. Вдалеке виднелось имение, где Маадаль провел все эти дни с Липтиром и Олвачи.

Шаги приближались железным грохотом.

Необходимо было сделать выбор: прыгнуть на дерево или принять бой. В обоих вариантах рассчитывать на полную сохранность не приходилось.

Как только показалась разбитая голова Йорно, а за ним его приспешника, Маадаль бросился с крыши вниз на кустарник. Перед его глазами мир проматывался как бешеное колесо. Его вгляд погрузился в зеленую гущу. Тело билось о ветви. Он делал жалкие попытки ухватиться за что-нибудь. Внезапно его поймала толстая стволовая ветка, на которой он повис, держась руками. До земли оставалось пол человеческих роста. Маадаль перевел дыхание и отпустил руки.

Когда он уверенно стоял на земле, то почувствовал, что ему сложно дышать. Что-то в груди было нарушено.

«Это только еще не хватало».

Ребро. Оно было сломано. Тут и гадать было нечего.

Не успел он прийти в себя после падения, как над его головой раздался треск ломающихся веток. Один из преследователей воспользовался методом хошира. Маадаль продолжил бег в сторону центра, но быстро бежать уже не получалось.

Хошир стал петлять среди кустов и деревьев, чтобы скрыться из виду. Его дыхание было затруднено. Каждый вдох и выдох дарил ему боль, которая растекалась по всему боку. Он начал замечать, что на безымянном пальце левой руки начала просыпать пульсирующая боль. Он взглянул на руку – палец опух и посинел.

– Этого еше не хватало, – произнес он вслух. Его собственный голос показался ему странным, неестественным.

Около парса он пробирался через деревья парка, ориентируясь по высоким башням трезубуца. Ему нужно было попасть туда, где были люди.

Убегая от погони, он заметил, что дождь перестал идти и серые тучи сменились синими небесами. Скоро будет рассвет.

Когда он выбежал из парка на улицы города, то увидел хаос. Толпы народа отбивались от бледнокожих одинаково одетых убийц. По всюду были слышны женские крики и плач детей. Где-то шла борьба, а где-то скорбили по погибшим. Кто-то, взяв с собой всех детей, пробирался через закаулки прочь из города. Пятна крови виднелись везде, куда бы он не посмотрел. Маадаль оглянулся и увидел, что за ним следует лишь Йорно, мелькая своей разбитой головой. Второй, по-видимому, разбил голову о ветви или о землю.

Маадаль выругался. Силы стремительно покидали его. Боль в пальце и боку беспощадно отнимала спасительную энергию его тела. Хошир спешил к главной площади города. Там-то точно будет кто-нибудь из трезубца.

Когда он вбежал на просторную площадь, он еле стоял на онимевших ногах. Он увидел людей в форме, которые орудовали мачете, убивая бритоголовых, и остановился. Дышать было тяжело. Он с трудом пропихивал воздух в легкие.

И вдруг он боковым зрением заметил, что на площади показались люди в свободных оранжевых мантиях. Их было примерно около десяти человек. У каждого в руке было по кувшину. Одеяния напоминали мантии болано Энндуары.

Раздался странный гул, как будто трубили в огромную трубу. Крики, плачи, стоны – все стихло. Затем стало происходить невообразимое Все убийцы выходили или выползали на площадь и двигались к стоящим людям в оранжевых одеждах. Люди в форме замерли с занесенными мачете, готовые продолжать рубить и резать.

Убийцы подоходили к монахам, а те давали им какую-то жидкость, которую они черпали из кувшинов маленькими ложками. После этого происходило нечто странное. Все, кто выпивал жидкость, отходили несколько шагов в сторону и начинали буквально испарятся. Их кожа плавилась и большим кусками валилась на землю. Кости рассыпались в прах. После каждого подошедшего оставались лишь кучки скомканной одежды и какой-то слизи. Йорно, ковыляя подошел к монаху и испил из ложки. Через короткий миг от него осталась лишь небольшая горка черного тряпья.

Гулы труб были слышны еще несколько раз подряд. За работой монахов наблюдали все жители города, которые находились поблизости. На фоне взошедшего Газзалакса и восходящего солнца жители Лигерхальда получили спасение от странников, которые прекратили бойню и стали избавлять город от убийц.

Чудесное спасение, которое происходило на глазах у толпы, для Маадаля, как для стратега и политика, казалось спланированным ходом. И тут он понял, что все его планы и замыслы были уничтожены этими монахами, которые в солнечных лучах поили кровожадных бледнокожих убийц. Священные посланники Восьми Лун вершили божественную волю, в которой умирала вся власть хошира Энндуары. Вся его жизнь рушилась под звуки удивленных возгласов, которые раздавались из толпы, и шипение бледных тел. У него не было никаких сомнений, что это сделали близкие ему люди.

Остров нежился в предутреннем безмолвии. Каждый его уголок был окутан тишью и предутренним холодком. Ровно подстриженные деревья стояли в ожидании утреннего ветерка. Аккуратные домики и шикарные коттеджи стояли в одиночестве, словно покинутые. Большое строение посреди острова черным монолитом протыкало его насквозь, а в его окнах отражались луны и бесчисленные звезды.