Станислав Мажинский - Красные нити времени

– Я то точно не смогу выдать.

– Почему это?

– Потому что я обучался по новым технологиям, которые на порядок выше…

– Да что ты знаешь о старой школе? – из усов Груйера слова вылетали уже с большим возмущением и шумом, а брови при этом собрались в причудливую гримасу, как бы подыгрывая его взвинченному тону.

– Нам много рассказывали об ошибках, которые породила подготовка в старой школе.

– Да ничего ты не знаешь! – взревел Груйер и вскочил с кресла. – Именно наша школа подготовила вас…

В дверь постучали. Ругань Груйера оборвалась. Оба охранника переглянулись.

– К нам кто-то должен прийти сегодня?

Ридес в ответ пожал плечами и произнес:

– Что-то не припомню, чтобы кто-то говорил нам о визитерах.

Груйер быстрыми шагами прошел к двери. После повторного стука он открыл дверь. Груйер всегда открывал только после второго стука. Это было вроде его собственного суеверия, в которое вера с каждым гостем только возрастала.

На пороге оказалась молодая женщина приятной внешности и в строгой форме Агентства безопасности. Она была не просто красива, а божественна. Большие голубые глаза на прекрасном лице, прямые русые волосы, спадающие до плеч и тонкое украшение на шее говорили мужчинам о том, что сегодня их рабочая смена была самая лучшая в индикте.

– А кто из вас Груйер? – спросила женщина, обнажив свой нежный голос.

– Э..э..это я, – вырываясь из ее чар, произнес Груйер.

Женщина была наголову выше охранника и смотрела на него, как на маленького мальчика. В ее изящных руках был небольшой кейс с изысканной выделкой.

– Меня зовут Миликас, – произнесла девушка своим прекрасным голосом. – Вам обо мне не говорили?

После ее вопроса Груйер был в замешательстве.

– Да, мне говорили… – тягуче и не уверенно говорил Груйер. – Но мне говорили, что прийдет агент…

– А я не агент? – с улыбкой спросила девушка.

– Конечно, как я мог подумать… – со смехом проговорил Груйер. – Входите, конечно.

Войдя, она осмотрела кабинет. Когда ее прекрасный взгляд упал Ридеса, парень отвел глаза на приборную панель перед ним, чтобы не растаять перед ней, как прирученное животное.

– Может, фригга? – закрыв дверь, проявил гостеприимство Груйер.

– Нет, благодарю вас, – тактично ответила Миликас и подошла блиеже к Ридесу.

– Ну, тогда присаживайтесь, прошу вас! – Груйер подошел к девушке и подкатил к ней кресло.

Миликас в очередной раз отказалась.

– Я бы хотела перейти сразу к делу. Меня направили провести допрос Олвачи Руйзуфа.

– А вот как раз и он, – произнес Ридес и увеличил картинку на одном из экранов.

– Буйный? – спросила Миликас.

– Хех, – взвизгнул Груйер. – От него все эти дни – ни звука. Он практически ничего не делает, кроме как стоит у окна, как сейчас, или лежит в кровати. Несколько дней назад приходил их хошир в своих одеждах. Такой ряженый весь… У него еще имя такое смешное… Но даже с ним парень не стал говорить, как тот ни распинался.

– Понятно, – бесцветно ответила Миликас.

– Он практически ничего не ест. Иногда только немного мяса и воды. Ни фригга, ни овощей, ни салатов… – произнес Ридес.

– Видимо, он не любит нашу кухню, – живо добавил Груйер. – Наверное, может с желудком что не ладное, – слова вылетали из усов Груйера с большой скоростью. – А вам надолго к нему?

– На парс или полтора. А могу я взять с собой в камеру мой кейс? – Она обратилась к Ридесу, но тот не успел ответить – Груйер был тут как тут.

– Можно. Если, конечно, в нем нет ничего запрещенного.

– Тут бумаги и записывающее устройство.

Ридес смотрел на Груйера гневным взглядом.

– Тогда, все в порядке. У меня нет претензий. И у Ридеса тоже.

Миликас перевела взгляд на Ридеса. Тот лишь согласно мотнул головой.

– А вы не боитесь, что она может напасть на вас? Ведь он уже убийца.

– Не боюсь, – ответила девушка. – У меня есть чем за себя постоять.

– Тогда, я за вас полностью спокоен, – усы мужчины немного вздыбились над белоснежной улыбкой.

– Ну, тогда я пойду?

– Я с радостью вас провожу, Миликас, – Груйер улыбнулся ей и открыл дверь в коридор с одиночными камерами.

Ридес видел на экранах, как они шли по коридору, и как Груйер завел девушку в камеру к Олвачи. Заключенный не обратил ни малейшего внимания на вошедших в его одиночную комнату. Миликас села за стол и стала раскладывать бумаги, позже подготовила к работе записывающее устройство. Груйер удалился.

Когда усатый напарник вошел обратно в кабинет, он сразу же произнес:

– Вот это женщина, Ридес! Чистейшая красота!

– Угу, – недружелюбно отозвался Ридес.

– Ты чего? Она тебе не понравилась? Ты с ней даже не разговаривал! – тонко подметил напарник.

– Да ты мне даже слова не дал сказать, – вспылил Ридес. – Строил из себя тут прилежного парня…

– Да ты на себя посмотри! Ты же с настоящими женщинами отродясь не разговаривал.

– Да ты просто эгоистичный…

– Подожди! – произнес Груйер и посмотрел на экран. – Включи звук. Посмотрим, разговорит она его или нет.

Ридес послушался. Голос Миликас залил кабинет:

– Олвачи, можно я буду называть вас так?

Ракурс картинки показывала макушку Миликас, сидящей за столом в правой части экрана и парня в полный рост, который до сих пор стоял и пялился в окно.

После ее слов парень встрепенулся, как-будто после дремы, и осмотрел комнату. Увидев сидящую Миликас, он отошел от окна и сел на кровать напротив нее.

– Кто вы? – спросил Олвачи.

– Я еще раз представлюсь, – произнесла девушка. – Мое имя Миликас. Я пришла с вами поговорить.

– О чем? – тон Олвачи был сух и грубоват.

– О том случае в парке.

– Что вы хотели бы узнать?

Груйер толкнул Ридеса рукой и произнес:

– Она любого разговорит.

На экране девушка взяла листок бумаги со стола быстро его просмотрела.

– В отчете написано, что вы убили девушку. Вы перегрызли ей горло. Что же побудило вас к этому?

– Мне захотелось… – еле слышно произнес парень.

– Что захотелось?

– Мне захотелось попробовать ее…

– То есть вы хотели ее изнасиловать?

– Нет… Просто она была теплая…

Олвачи смотрел на нее пустым взглядом. Приборы наблюдения показывали его лицо, на котором отсутствовали эмоции – безмятежность и холод воплотились на истощенном лице парня.

– Хорошо, – Миликас поняла, что так от него ничего не добьется и сменила тактику. – Расскажите, что вы делали перед убийством?

Олвачи стянул тапочки и залес с ногами на кровать, поджав их под себя.

– Я весь день лежал и лишь изредка выходил на балкон подышать воздухом. Он тут совсем другой. Он без ароматов…

– А в Шаккаме вы тоже так проводите время?

– Как?

– Ничего не делаете?