Светлана Куксина - Крысоголовые

Зачем я в этот мрак лезу – вопрос опять риторический. Подразумевается, что на него ответа нет и не будет, а глупая моя голова вполне может расстаться с плечами. За здорово живёшь. И без всякой пользы.

Понять я ничего не поняла, но зуд ощутила во всём теле сразу. И что прикажете?! Так с этим зудом и оставаться?!

Ну-у-у уж, дудки!

Работа у меня была не пыльная. Сидела в конторе, шуршала бумажками. Мелкий клерк в женском роде. Никуда особо не лезла. Для меня настоящая жизнь всегда была за пределами конторы.

Пенсия нагрянула как-то слишком быстро. Освободила от надоедливого сидения в родной конторе – спасибо ей! – и окончательно лишила меня тормозов. Теперь я могла пропадать в лесах и окрестностях чуть ли не круглые сутки, что я с радостью и делала.

Политикой я никогда не интересовалась, большими деньгами тоже. За каким они мне?! Свобода дороже.

И вот эту свободу у меня и отобрали. Разве могу я безбоязненно ходить везде и всюду, как раньше, если так и стоит перед глазами нюхающая воздух вокруг себя мерзкая крысиная морда?!

Бр-р-р!

Вот в чём дело, оказывается. Я собираюсь отстаивать свою свободу. И не только свою.

Как только я поняла, что никуда мне от этой проблемы не деться, в голове что-то щёлкнуло и разогнало тоску и мрак, на какие-то мгновения оккупировавшие моё сознание. Значит, решение принято правильное.

И выражается оно одним словом – борьба!

Я рванула домой, чтобы успеть посмотреть областные новости. Если двое – руководители, то ясно, что и оставшиеся не дворники. Уж слишком уверенно держатся. И пусть я терпеть не могу ящик, то бишь телевизор, я вполне могу увидеть в новостях кого-либо из крысоголовых и узнать их по голосам, жестам или просто почувствовать.

Я не ошиблась в своих способностях. Я их сначала почувствовала, а потом узнала. С разницей в секунду.

На моё счастье, в новостях показывали совещание, где руководители разных областных ведомств сидели за круглым столом и где перед каждым стояла табличка с фамилией и должностью.

Нет, не зря я побила все скоростные рекорды, когда мчалась домой на всех парах. Я узнала их сразу. В одно мгновение. И даже рассмеялась. Конечно! Как до меня сразу не дошло?! Ведь это так просто!

Один из них был директором банка. Это тот, кто хвастался, что его люди всё в городе скупают. Можно сразу было понять по одной этой фразе, кто говорит. Где деньги, как ни у банкиров?!

Другой, который принюхивался и прислушивался и чуть не раскрыл моё инкогнито, был начальником милиции. Вот уж точно человек (человек ли?) на своём месте. Вынюхает даже то, чего нет.

Впрочем, я там была, так что не стоит на него (хотелось сказать – на человека, но в последний момент спохватилась, всё-таки голова у него была крысиной) напраслину возводить. Вынюхал он всё правильно. Ему по должности положено знать, где что происходит.

Итак, что мы имеем?!

А имеем мы следующее.

Четыре наших городских шишки зачем-то лезут в пещеры, меняя при этом собственные головы на крысиные. Потом возвращаются обратно, и снова морда лица (как шутят в народе) на месте.

Вот такая странная метаморфоза…

И что это нам даёт?

А ни фига это нам не даёт, кроме головной боли.

Я по привычке впихнула палец в рот и вгрызлась в ноготь. Почувствовала боль в мизинце, оторвалась от любимого занятия, посмотрела на руку – опять изгрызла палец до крови!

«Что за мерзкая привычка, – вздохнула я, – чуть задумаюсь и сразу ногти грызть принимаюсь. Пора бы уже и отвыкнуть».

Но во время этой вредной процедуры ещё одно воспоминание всплыло: они ведь не о рыбалке говорили, не о шашлыках, а о делах вполне серьёзных. И тут возникает целый ряд вопросов. Зачем скупать всё жильё в городе? Что значит «всё под контролем»? Это выходит, что и меня они желают взять под свой контроль?

Ну, ну… Флаг вам в руки, ребятки… Посмотрим, как это у вас получится… Кроме меня самой ( и то плохо и далеко не всегда) никому никогда не удавалось взять меня под контроль. Я даже рассмеялась.

Хлопнула себя по лбу. Чего я маюсь, глупая?! Середина мая. Школа работает. Почему бы мне и не повертеться рядом. Сделаю вид, что внуков встречаю. Переоденусь, подгримируюсь и послежу за директором. Авось куда-нибудь он меня приведёт. Всё равно из всех – это самый доступный объект. К другим мне пока не подобраться, а к этому – вполне…

Чтобы не тратить время на голые размышления, а хоть как-нибудь, но начать действовать, я не стала откладывать в долгий ящик задуманное, хотя и не совсем понимала, как я осуществлю слежку и что это мне даст.

Ничего мне это не дало. Директор вышел из школы, сел в машину и был таков. Я растерянно поморгала ему вслед, посмотрела по сторонам и опять принялась грызть ногти, но вовремя одумалась. Грызи не грызи, а директор – тю-тю.

С досады я закрыла глаза и вдруг ясно увидела, что директор едет по направлению к дому. И дом увидела.

Пустой.

В смысле: во дворе не бегали собаки, не лежали на солнышке кошки, и внутри дома никакого движения не было. Но дом был явно обитаем: на окнах висели занавески, комнаты меблированы, двор ухожен. Вокруг ни намёка на неухоженность и запустение, но не сам ведь директор бегает по участку с метлой?!

Способность видеть на расстоянии сквозь сомкнутые ресницы приходит ко мне сама собой. Я никак не контролирую этот процесс и даже забываю, что такой фокус частенько мне удаётся. Но сегодня я обрадовалась этому своему умению.

Правда, радовалась я недолго. Я ещё стояла на месте, таращилась в пустоту полузакрытыми глазами и разглядывала директорское жилище, как вдруг услышала рядом детский голосок, тихо произнёсший:

– Тётенька…

Я вздрогнула и очнулась. Передо мной стоял небольшой мальчишка. Невысокий, розовощёкий, с очень серьёзными серыми глазами, он явно учился во втором – третьем классе, не старше. Он требовательно смотрел на меня, но ничего больше не говорил.

– Что тебе, мальчик? – поинтересовалась я, переводя дыхание и снова начиная нормально дышать, внезапно сообразив, что я замерла на вдохе да так и застыла. Хорошо, что он меня окликнул, а то ведь так и задохнуться недолго.

– А вы почему так долго вслед машине нашего директора смотрите? – поинтересовался малыш на полном серьёзе. Взгляд его ничуть не изменился. Он так и продолжал смотреть на меня строго и требовательно, и я не смогла увильнуть от ответа. Надо было что-то отвечать. Но что?!

Сказать правду я не могла. Представляю бедного ребёнка после моих слов: «Ты не замечал, что у вашего директора крысиная голова?» А врать не хотелось.

Мысленно поругав себя за неосторожность, я отвертелась с помощью вечного вопроса:

– А что, нельзя?

– Нежелательно, – строго сказал мальчишка. – Он этого не любит. Он вообще не любит, когда на него смотрят пристально или подходят вплотную.