Анна Березовская - Столетие ведьм. Эмпат

– Вам это дали, чтобы угробить. Свести в могилу всех. А пошло всё на вашего сына. Ангел Хранитель у него боевой, не даёт мальчишку на тот свет свести. – мать холодным голосом повествовала всё это Ольге. Та расплакалась и начала креститься.

– Да разве одной куклой сведёшь? Да и не одна игрушка была. Под порогом кошку нашли мёртвую и кровью забор наш был измазан, на окнах надписи были, а пса нашего и вовсе вспороли. Было всё это у нас. Я участковому заявление написала, он так ничего и не предпринял. – Ольгу трясло, она глотала части слов и задыхалась от слёз.

– Прекрати ныть. Мы все в беде из-за твоего мужа. Почему не отпустила его? Зачем держала? Иль сын не дороже? – Мать свернула салфетки со вспоротым зайцем и потихоньку начала собираться.

– Я не держала. Он не хотел. Он три раза приходил домой пьяный, хотя раньше так сильно не пил, просил прощения у меня и у сына и уходил с утра, когда проспится. – Ольга вышла в другую комнату и вернулась со скомканными купюрами в руке. – Возьмите, я должна вам заплатить, возьмите, пожалуйста, у меня нет больше, только серьги остались золотые, возьмите и их.

Ольгу трясло неистово, мать увидев это, остановилась в дверях и спокойно ответила.

– Твоё время платить ещё не настало. Я сожгу подклад. Ребёнка сведи в церковь да сорок дней сорокоусты пиши за него, отстой с ним сорок служб, да батюшке скажи причащать его, но помазанье не делать. Сделает пусть на сороковой день. Каждый раз милостыню раздавай да хлеб и сахар в церковь сноси. Не иди в храм большой, пойди в ту, в которой тебя крестили. – Мать поспешно вышла из дома Ольги и отправилась по просёлочной дороге к местному кладбищу. Ей нужно было доделать работу.

Ольга ещё долго смотрела ей в след и зачем-то крестила. Я видела всё это, через свою мать, моя Сила позволяла увидеть малейшие детали, можно было не спрашивать. Единственное что смутило меня – мать не сказала Ольге всего. Она не предложила полноценную помощь. Она же могла почистить мальчика и ускорить процесс его выздоровления, но, видимо, именно о такой плате и говорила мать. Ольга сама должна была вытащить сына с того света, не мы.

Ещё один момент, который смутил меня во всей этой истории – откуда мать знала, что внутри игрушки есть что-то, маятник не смог ничего определить.

– Ты мне это сказала. Я слышала твой голос в голове. Ты сказала «внутри». И я всё поняла. – мать долго работала на кладбище, оно её не пускало на этот раз, поднялся жуткий ветер, начался дождь, свечи не зажигались, подклад не сгорал.

Придя под утро мать сказала, чтобы её не беспокоили несколько дней и позвали только тогда, когда за ней придут. Кто именно – эта информация от меня была закрыта. И как бы я не старалась её увидеть – мне этого не давали сделать.

Я помню этот день, как сейчас. Это было 17 марта – солнечная и ясная погода, в отличии от моего настроения. Мне казалось, что солнце так ярко никогда не светило. В дверь не стучали, бабка, которой не было несколько дней дома каким-то экстравагантным образом оказалась на его пороге.

Она молчала, что меня насторожило и на моё «Доброе утро!» – кивнула глазами, прошла на кухню.

– Ну что ты, детка, выспалась? Отдохнула? – она явно на что-то намекала, но мне было не до её намёков, я очень сильно хотела размотать свёрток, который она с собой принесла.

– Нет, нет. Это не для нас с тобой. Это для той прекрасной женщины, которая решила, что можно семьи изводить. – она отодвинула свёрток в сторону, подальше от меня и предложила мне переодеться в одежду для прогулок. На этом странности не заканчивались.

Через несколько минут в дверь громко и уверенно постучали. Стук участил моё сердцебиение, я посмотрела – за дверью было трое, нет, четверо. Это опять же меня смутило. Когда наконец-то бабка открыла дверь, я увидела двух мужчин и одну женщину в накидке. Мужчины были похожи на учёных, оба небольшого роста, в очках и с какими-то несуразными портфелями в руках. Женщина была стройной, явно красивой, но очень расстроенной. От неё пахло печалью и очень хотелось пить.

Я очень часто оценивала людей по своим ощущениям в отношении них. Позже я узнала, что такой феномен принято называть эмпатией. Это не пугало меня, наоборот – веселило. Но веселиться мне предстояло не долго.

Пригласив гостей в большую комнату, бабка скомандовала мне быстро собираться на улицу и позвать мать. Меня удивило, что мама не спустилась к гостям сразу, быть может ещё спала.

– Чего так рано пожаловали? Не терпится крови нашей испить? – негодовала бабка. Иль страх совсем потеряли? – она умела нагнетать атмосферу, ей так проще было общаться.

– Мы не к вам, простите, нам нужна ваша дочь. Хотя, есть сомнения по этому поводу. – после этих слов женщина сняла капюшон, и я чуть-было не упала со ступенек, ведущих на второй этаж дома. Я видела эту даму недавече в зеркале. Сейчас она стояла практически передо мной и теперь ей ничто не мешало нанести мне вред.

Я не помню, как я вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. Сердце моё билось слишком сильно, страх сковывал меня также, как и во время сеанса. Я поняла, что выдам себя, что они не нашли моих следов после ритуала. Но нашли след матери, которая уничтожила подклад. Именно поэтому они и пришли к нам в дом. Именно поэтому, она и не пустила меня к Ольге.

Когда я переоделась, пришла в себя – дверь в мою комнату раскрылась и мать пригласила меня спуститься с ней вместе вниз. Она была одета в красивое нежно-розовое платье, на её русых волосах блестела довольно странная заколка, усыпанная мелкими, ярко светившимися камнями. Я не видела её ранее ни у матери, ни у бабки.

Я согласилась и чинно проследовала за матерью, мне казалось, что мы собираемся с ней на бал. Мне казалось, что сейчас произойдёт что-то безумно важное, но я не была уверена, что это будет именно счастливый момент моей жизни.

Считывать мать и бабку, когда они работали в паре – было практически невозможно. От них то веяло хладом, то кидало в жар. Мыслей в их головах не было точно, они становились неким кругом, защитой, щитом. Я видела такое не раз, особенно, если речь касалась моей безопасности.

Спустившись в большую комнату, мать попросила бабку пройтись со мной по двору, якобы там такая хорошая погода. В этот момент я чётко услышала моего Демона «возьми конфету». Я всегда прислушивалась к нему, резко обернувшись, я подбежала к конфетнице и взяла одну единственную конфетку, очень похожую на розу. Сунула её в карман пиджака и со смехом упрыгала в направлении двери.

Гости переглянулись. Они явно поняли, что виновница их встречи побежала резвиться во двор. Мой Демон остался наблюдателем событий. Ему всегда были интересны баталии, трагедии, споры.