Алина Сурменева - Повесть безвременных лет

Как из этой нелепой, абсурдной, но милой игры получился поцелуй и кто его инициировал? Не представлялось возможным выяснить. Казалось, Варя тоже ждала такого случая.

Моменты волновали всё больше и больше. Один за другим. Влас и сам себе признавался, что он – не мастер описания эротических сцен, хоть и обычно его половые контакты с девушками обобщались двумя-тремя словами вроде «скучно», «неплохо», «бревно» или «профи-шлюха». Здесь же он так и не подобрал нужных определений даже мысленно. Да и такое не надо было приближать к словам.

Влас совсем не ожидал того, что Варя окажется такой мягкой. В одежде она выглядела худой, даже тощей. Теперь же, во тьме и бликах всего, что освещало улицу и давало отблеск в комнату через окно без занавесок, он увидел, что у Вари достаточно большие бёдра и круглые плечи. Его мысли о том, как же хитро устроена женская одежда, утонули в манящем «всё равно». Наверное, это странно, но все несовершенства, какие он узнавал в этой девчонке теперь и потом, лишь больше приближали Власа к ней. И шёлковый голос, и необычная комплекция тела, и манера общения такая, будто она вообще не видела, что Влас – парень, но точно замечала в нём личностную составляющую – всё в Варе было сочтено как красивый сухоцвет и нераздельно.

После близости она погрузилась в ночь. И взяла с собой меня.

—–

В ту ночь Влас проснулся только один раз – ногу судорогой свело. Едва он попытался ею пошевелить, как почувствовал длинные паучьи пальцы проникшие под ткань носка, мягкими кончиками подушечки стоп. Влас снова провалился в сон. Неподдельно счастливый глубокий сон. Вот если Валере Красникову начинала по-настоящему нравиться девчонка, он приходил в общагу и начинал петь всем о том, что это начало чего-то великого. Было ли у Власа сейчас то же? Вряд ли. Он не знал, чего ждать. А вдруг ей завтра в голову взбредёт отпинать его ногами и выгнать?

Но сейчас Влас решил не думать об этом.

Ему было хорошо.

—–

Прошёл день. Второй. Третий. Всё это время Влас с Варей если и пересекались, то только мельком успевали лишь поздороваться. Даже после таких ярких событий Влас был не уверен, что она восприняла его серьёзно. Он всё чаще сомневался, и уже оставил почти все надежды на то, что они будут ещё общаться, когда Варя подсела к Власу на лекции. Только он открыл рот, чтобы сказать «привет», как в аудиторию вошёл профессор Василий Елисеевич Бойков – гроза первокурсников, как его называли. Первые минут десять они молча писали каждый в своей тетради, потом, наверное, устали, ибо краем глаза Влас заметил, как Варя подперла голову рукой и перестала записывать. Обратила скучающий взгляд на доску за спиной лектора. Влас тоже прекратил писать и, сложив руки одна на другую, почти лёг на парту. Глаза Вари прищурились как в улыбке, словно говоря: «Эх ты, тоже сдался», но вслух она озвучила то, что я вряд ли предположил бы даже на пьяную голову или во сне:

– Поцелуешь меня?

«Ядрён батон, что у неё в голове творится?» – недоумевал Влас. Он бы скорее решил, что эта девка просто озабоченная, но её следующие слова взвели Власа, как пятиклассника слово «слабо́»:

– Ты же не боишься его? – и кивнула в сторону лектора.

Влас взглянул на Бойкова, который в это время малевал какую-то схему на доске. Они сидели в самой середине аудитории, на самом видном месте. Он уже готов был поцеловать Варю, но тут внезапно возникла мысль о том, что они с ней находятся в неравных условиях. Влас тоже хотел диктовать правила.

– Только если стоя перед всей аудиторией, – сказал он.

Повысил риск, чтобы пощекотать Варины нервы. Та посмотрела на Власа недоверчиво.

– Не дрейфь, он пока на доске пишет, не видит.

Она всё ещё молчала и смотрела на Власа. И тут он пустил в ход её запрещённое оружие:

– Или боишься профессора?

Азартом заискрился воздух ста пятидесяти квадратных метров лекционной. Варя резко оттолкнулась руками от стола и рывком встала с места. Влас в одно мгновение вытянулся в полный рост и грубо прижал её голову к своим губам, держась рукой за Варин затылок. По партам прошёл тихий гул. В кровь захлестнул адреналин. Аж до пульсации в ушах. Он только успел подумать о том, какой у неё маленький девичий череп, прежде чем через щель в полузакрытом глазу боковым зрением Влас заметил, что преподаватель оторвал мел от доски. Двигался он неторопливо, потому как Влас успел упасть на парту и утянуть за собой Варю. Тихий смешок раздался с задних рядов.

– Я что-то смешное говорю? – громко спросил Василий Елисеевич и, не услышав ответа, вернулся к своему предмету.

Ещё пару секунд Влас и Варя отходили от произошедшего под перешёптывания взбудораженных студентов, но стоило профессору вновь обратиться к объяснению схемы, Варя взглянула на Власа, тот – на неё. Миг – и они снова стоят, целуются.

Шёпот толпы стал громче, послышались одиночные возгласы. Лектор, резко обернувшись, рыская злым и рассеянным взглядом по аудитории, не нашёл причины беспокойства студентов, и, выругавшись в адрес всех первокурсников, продолжил объяснять тему. Влас и Варя чуть не лопнули, пытаясь не засмеяться.

––

С тех пор они почти всё время проводили вместе. Занимали друг другу очередь в столовой в перерывах между парами, гуляли после занятий. Со временем Влас даже начал звать её к Хрису и познакомил с компанией.

Варя им понравилась. Она общалась, слушала, пила – всеми силами старалась включить экстраверта. Власу это нравилось. Иногда приводила с собой за компанию девчонок, причём часто довольно адекватных, но больше всего Чернуха покорила ребят своими спонтанными вопросами, из которых почти всегда рождались бурные споры.

– Если бы про вашу жизнь сняли фильм, то как бы он назывался?

Хрис кивнул Лепсу:

– Вот у тебя точно был бы «Тысяча поводов выпить».

Лёха шутливо пригрозил кинуть в ответ в Диму зажигалкой:

– А твой – «Дон Жуан с физкультфака» или «Ищу Венеру».

Все засмеялись, Христофоров тоже, но заметно покраснев. Валера, видимо, заметил это и попытался разрядить обстановку:

– Да ладно вам Хриса смущать. Он же предохраняется.

– Так, Крас, а ты откуда знаешь? – спросил Влас.

Вся комната вспыхнула диким хохотом. Атмосфера осеннего вечера была более чем приятная, хоть и с такими сальными шутками. Хрис достал откуда-то специи для глинтвейна, и теперь пряный напиток на дешевом вине кипятился и булькал в кастрюле под бестолковые милые разговоры на кухне, в которых тогда, казалось, было столько смысла.

– А Валеру точно продюссировал бы Макс Корж 8 8 Белорусский певец и автор песен. , – улыбнулась Варя.

– Да ну, – рассмеялся Красников. – А если про Власа?

На секунду все замолчали в попытке найти, за какую же Власову черту зацепиться. Лепс сообразил и озвучил быстрее всех, не дав паузе затянуться: