Анатолий Дробышев - Цена справедливости

К счастью, Виктору не пришлось испытать те невзгоды и страдания, которые выпали на долю старших детей в семье. Он родился в конце войны и был пятым, самым младшим ребенком. По сравнению с другими близкими родственниками, он прожил в экстремальном режиме всего один год. Окончание войны и очередная смена места жительства изменили положение семьи к лучшему. Отца направили работать в соседнюю область для строительства и эксплуатации железнодорожного пути. В городе Шуе ему предоставили маленькую однокомнатную квартиру в двухэтажном деревянном доме на берегу реки. Жилье, как и прежнее, было неблагоустроенным, но все же более приспособленным для жизни. Дом находился сравнительно недалеко от места работы отца в живописном месте, где были все условия для ведения домашнего хозяйства. Им в основном занималась мать, которая не только выполняла все домашние обязанности и содержала животных, но и ухаживала за детьми. Бюджет семьи в расчете на человека был очень скромным: он пополнялся, главным образом, за счет низкой зарплаты отца, занятым неквалифицированной физической работой.

Несомненно, статус «неполноценной» семьи в какой-то мере отразился и на качестве жизни детей, в том числе и Виктора. Но даже в детстве он понимал, что его родители в этом нисколько не виноваты. Они сами незаслуженно пострадали, поэтому всегда сочувствовал им и благодарил судьбу, которая подарила ему таких замечательных и заботливых родителей. Всей своей честной и трудолюбивой жизнью они доказали, что, невзирая ни на какие жизненные трудности и потрясения, бедность и низкий социальный статус, можно оставаться честными, внимательными, добропорядочными и жизнелюбивыми людьми. По-видимому, этими качествами, в том числе обостренным чувством гордости и собственного достоинства, они в какой-то мере наделили и Виктора.

Раннее детство Виктора прошло в послевоенные годы. В стране почти везде царили разруха, бедность и даже нищета. Главная цель, которую ставило перед собой большинство населения страны, была самая обыденная − выжить. Для этого родители не щадили себя, работая с раннего утра до позднего вечера на производстве и дома. Времени на воспитание детей не хватало, поэтому многие из ребят «воспитывали себя сами». Они были вынуждены учиться отличать добро и зло не по книгам, а в процессе жизни их самих, знакомых и даже незнакомых людей. Сами того не понимая и не замечая, дети формировали свои взгляды, убеждения, свой характер, участвуя в повседневном общении с родителями, соседями, учителями, сверстниками и другими людьми. Оценивая такую «систему воспитания», которую в тяжелые военные и послевоенные годы пришлось пройти Виктору и многим его сверстникам, вряд ли можно однозначно признать ее результаты неутешительными. Безусловно, бедность, стесненные жилищные условия, лишение гражданских прав родителей и другие невзгоды создавали им многочисленные трудности. Но преодоление их в этом возрасте вместе со взрослыми сыграло, в какой-то мере, и положительную роль. Они стали более самостоятельными и подготовленными к последующим проблемам, которые, к сожалению, встречаются на протяжении всей человеческой жизни. Как тут не вспомнить крылатую фразу: «Трудное детство учило нас суровой правде жизни». Дети того периода быстро взрослели, не нуждаясь в постоянной родительской опеке. Эта обязанность обычно возлагалась на старших братьев и сестер, которые не стремились тщательно выполнять ее, предоставляя своим юным подопечным свободу действий. Поэтому Витю и его малолетних друзей нередко можно было встретить одних, купающихся на речке, катающихся с крутых гор на лыжах и даже собирающих ягоды или грибы в лесу.

Разумеется, предоставляемая им свобода не была безграничной. Летом ребята помогали родителям по хозяйству, выполняя посильную работу на огороде, на сенокосе, по уходу за домашними животными. Иногда их привлекали и к более важным делам, которыми обычно занимались взрослые или старшие дети. Так происходило, например, когда в конце сороковых годов в стране возникли проблемы с обеспечением людей жизненно необходимым продуктом питания − хлебом. В связи с его дефицитом приобрести хлеб в магазинах стало проблематично. Купить его можно было только в течение одного-двух часов после открытия магазина в количестве не более одного килограмма на человека. Позднее продавать было уже нечего. Поэтому, чтобы купить хлеб, нужно было пройти определенную процедуру. Она заключалась в том, что рано утром, в четыре-пять часов, Витю будили, и он с ребятами шел за два с половиной − три километра от дома до магазина. Там «покупатель-активист» каждому из них записывал на ладони номер очереди. После этого, борясь со сном, детям приходилось два-три часа томительно ждать открытия магазина. За полчаса до этого момента к магазину сходились покупатели, которые выстраивались в очередь согласно номерам на их ладонях. Возбуждение среди очередников нарастало по мере приближения момента открытия магазина. Очередь, уплотняясь, выстраивалась длинной змейкой. Все чаще и громче слышались голоса покупателей, выясняющих, «кто впереди», «кто сзади», «кто занимал» или «не занимал» ее. Озабоченные их лица поворачивались по направлению, откуда должна подъехать долгожданная машина с хлебом.

Когда этот момент наступал и около магазина останавливался грузовик с металлическим фургоном с надписью «Хлеб», шум от разговоров в очереди зашкаливал, а она, как пружина, сжималась до предела. Соседи в очереди интуитивно прижимались друг к другу так сильно, что втиснуться между ними «чужаку» было практически невозможно. Особенно волновались первоочередные, находящиеся непосредственно у еще закрытой двери магазина, так как в их ряды стремились попасть нарушители порядка. Здесь царил полный беспредел, люди стояли не друг за другом, а неорганизованной толпой. Когда разгрузка хлеба заканчивалась и открывалась входная дверь магазина, эта толпа, застревая в проходе, с визгом и криками неслась к прилавку с продавцом. И только после этого вся очередь неожиданно замолкала, по-видимому, смирившись с реальным исходом этой ситуации. Но волнение людей заканчивалось лишь после того, как купленный хлеб оказывался в их руках. Иногда, когда его привозили мало или если очередь была чересчур большой, такая типичная процедура его покупки могла нарушаться и проходить по еще более экстремальному сценарию. Так, нередко в очереди случались обмороки и даже драки, которые заканчивались обращением за медицинской помощью. Брат Виктора рассказывал ему, что однажды был свидетелем случая, когда ситуация в очереди накалилась до предела. Для установления порядка вызвали милиционера, которому для этого пришлось даже стрелять в воздух из табельного оружия. Так что битва за хлеб была не только в поле, но и в очередях за ним.