Иван Глемба - Надежда свободнорожденных

Вот только сами пространственно-временные перемещения большинство воаков и их учеников совершали уже после сорока, а то и пятидесяти лет, обретя должные устойчивость, психологическую крепость и закалку. Случались, конечно, исключения, но они только лишь еще больше подчеркивали правило: не готов – не делай того, что может серьезно навредить тебе. Поскольку никто при определенном стечении обстоятельств уже не сможет помочь тебе. Ич ворт со цуирум – с Временем не шутят – такую поговорку не раз и не два повторяли ученикам опытные воаки. Даже с самыми опытными из временных мастеров случались происшествия, зачастую не предполагавшие продолжения жизни. Выжившие отделывались травмами различной степени тяжести и чаще всего уже не могли осуществлять пространственно-временные перемещения. Они в основном проводили время в мастерских, разрабатывая и ремонтируя технику и оборудование для путешествий во времени, обучая молодежь.

Число таких, отошедших от дел воаков, было большим, чем тех, кто еще мог совершать перемещения. Но это никого не смущало. Наоборот, видавшие виды временные мастера были опытными учителями и советчиками для более молодых собратьев. Они не смешивались с элтами, жили себе отдельно, как я уже говорил, в небольших поселениях и помогали нам отстаивать свободу в битвах с атлантами. Временные мастера, которые по состоянию здоровья и по уровню накопленной усталости уже не могли совершать путешествия во времени, назывались огами. Тем не менее, статус и положение воака от этого ничуть не меркло и не умалялось. Бывало и так, что через десятилетия здоровье снова укреплялось, и у воака наступала жейра – вторая, а иногда и третья молодость, когда он опять мог заниматься любимым делом, путешествуя во времени. Правда, для этого надо было постоянно работать, восстанавливая здоровье.

Некоторые элты становились воаками в сорок, в пятьдесят лет и позже, но в любом случае они вынужденно проходили специальную подготовку. Без этого к перемещениям во времени никого не допускали. Или, в редчайших случаях, как с Эктахоном, Киртахом и мной, когда иного выхода уже не было, но даже в этом случае наше здоровье и уровень сил воаками в обязательном порядке предварительно изучался. Если он был недостаточен, то силы пополнялись. Только после этого следовало перемещение. С другой стороны, в условиях, когда приходилось для решения определенных задач действовать в ущерб своему здоровью, по-другому и быть не могло. Как не раз мне говорил Чу Инар: «Твоя подготовка проведена на должном уровне. Базу ты имеешь. Поэтому пару прыжков, пусть и с некоторым ущербом для себя, совершить можешь. Придется, правда, некоторое время восстанавливаться, но ничего, потерпишь, раз взялся за дело…».

Со слов Чу Инара я бы мог и сам при должной подготовке стать временным мастером. Чу рассматривал такой вариант, но потом, оценив мое будущее, решил мне не предлагать того, что, по его мнению, всерьез могло осложнить мне выполнение ответственного задания. Тем не менее, мне пришлось, пусть и малой мерой, «испить из чаши», которую то и дело осушали воаки. По себе скажу, что, когда после пространственно-временного перемещения собираешься заново, начинаешь вновь осознавать свое тело, то ощущение после этого далеко не из лучших, особенно после первых попыток. Это чувство невозможно ни с чем соотнести. Все равно – как заново родился и смотришь на свет ничего не понимающими глазами. Четко не можешь себе объяснить – хорошо тебе или плохо. Ноги и руки как будто не твои. Их слегка ломит и крутит изнутри, в голове гудит, где-то вдалеке слышится набат. Также звучит слог «Ор» – слог вечного Бытия и Существования.

Впрочем, ощущения сложно передать словами. Скажу так, то, что написано, дает лишь минимальное представление о том, что с тобой происходит при пространственно-временных перемещениях. Меня поймут, наверное, чуть больше ныряльщики и водолазы на большую глубину, когда после перепадов давления на глубине им постепенно приходится возвращаться к нормальному давлению вне воды. Время ведь по свойствам и качествам во многом похоже на воду. Чем глубже нырнул в глубину, тем больше приходится на обратном пути, когда уже вернулся, приходить в себя, особенно, если в прошлом надолго задержался. Иными словами говоря, ты на самом деле, прибыв домой, все еще продолжаешь находиться во времени, откуда прибыл, что рождает двойственность восприятия и служит чаще всего началом болезни. Воаки ее называют ворба, что означает: парализующая тебя двойственность.

Ворба возникает от того, что в прошлом, где ты находишься, твои тонкие оболочки и тела пропитываются энергиями того времени и они, когда ты возвращаешься, никуда не деваются, а продолжают тебя наполнять и все время дают о себе знать. В данном случае постепенно происходит адаптация впитанных энергий к тому времени, в котором ты находишься. И чем быстрее она произойдет, а психика, ум, разум и сознание перестанут судорожно сжиматься, не принимая в себя то, к чему они не привыкли, тем лучше для тебя, тем меньше проблем со здоровьем ты получишь. Поэтому любой организм, что есть для воака обязательное условие для его работы, обязан быстро справляться с освоением и усвоением полученных в прошлом энергий. Если он это сделать не в состоянии, то все перемещения и путешествия сразу отменяются. В противном случае индивид быстро погибает от разлада работы органов и систем, а также тонких оболочек ума, разума, сознания и психики.

Поэтому необходим двойной запас прочности для организма, а еще лучше тройной. Но и его иной раз явно недостаточно. Ведь чем глубже в прошлое ты совершаешь перемещение, тем условия там все больше разнятся от настоящего, откуда ты совершаешь прыжок. Правда, если ты это делаешь в специальном аппарате, то риски снижаются, пусть и не на много, если же в живую, то подстраховки нет, а кровь, текущая из носа, а иногда и из-под ногтей, – признак не самого большого повреждения организма. Это можно назвать цветочками, даже не ягодками. Ягодки – это когда боль пронизывает тебя при любом движении, а лекари только лишь разводят руками и говорят: «Должно пройти время. Терпи». Это мне и приходилось делать после того, как я вернулся с Чу Инаром и Уком Тааром после очередной пространственно-временной «командировки». После этого не то, чтобы что-то делать, вставать с ложа не хочется. Любая смена позы вызывает резкую боль, отдающую в каждой клеточке тела.

Так что временные мастера, потомки, были элтами очень рисковыми и смелыми. Но риск у них, скажу за тех воаков, под руководством которых я работал, был всегда осознанным и оправданным. Просто так на авось никто и никогда не полагался, рассчитывая на то, что как-то да вырулим… Если возникали такие мысли, Чу Инар делал следующий вывод: «Так поступать нельзя. Себя не сбережем и друзьям не поможем». Спорить с ним, что-то доказывать было бесполезно. Чу стоял на своем и с места «не сдвигался». Его жизненная философия, воспитанная за столетия, была проста, но в этой простоте таилось даже для меня, прошедшего все уровни подготовки, что-то необычное и особенное, проявляющееся в его жестах, поведении и позиции. Чу на самом деле никуда и никогда, даже в самых ответственных ситуациях, не спешил, но это делало именно в этот момент его действия еще более выверенными и своевременными.