Иван Глемба - Рамуарат. Начало правления

Я не очень-то искушенный сказатель, но я постоянно учусь излагать четко, по существу и последовательно события, свидетелем которых был. Моя жизнь – для меня открытая книга, которую я читаю, открывая ее на любой странице. В ней, как в зеркале, я вижу себя в любом возрасте: от юноши и молодого воина до умудренного сединами мужчины, которому на данный момент исполнилось уже сто пятьдесят четыре года.

Мой труд, которому я впрямую посвятил двенадцать лет жизни с того времени, когда в сто сорок два года прибыл из Куурешта (Западная Индия, бассейн Инда) в Аратту, завершен. Осталось лишь уточнить кое-какие моменты и привести в порядок последние главы. О своем уходе не хочу писать. Если Кирша, мой помощник и самый близкий друг, захочет сказать о нем пару слов, то он оставит свои записи после написанных мною глав.

На самом деле я работал над повестью несколько десятилетий подряд еще задолго до того времени, когда у меня появилось время записать информацию на элны (диски, куда записывается информация). Я мыслил и продумывал что, в какой последовательности и как буду излагать, какие моменты я освещу подробно, а о каких лишь упомяну вскользь. Ведь излишние подробности еще больше вредят делу, чем некоторая недосказанность.

За двенадцать лет я всего лишь уточнил, обобщил и более полно взглянул на свой труд, кое-что добавил к сказанному, а кое-что второстепенное, на мой взгляд, убрал. Сейчас, когда осталось всего лишь расставить кое-какие акценты, я чувствую себя удовлетворенным и исполненным сил. Я время от времени вынимаю из ножен меч и ловлю на него солнечный луч. Не раз в боях меч спасал мне жизнь. Я и сейчас, будучи уже в годах, никогда не расстаюсь с ним.

Меч для воина – его суть, а стержень меча – основа для внутренней твердости и гибкости одновременно. Меч может гнуться, но всегда, чтобы в жизни не происходило и как бы его не изгибали, он с все возрастающей силой рано или поздно распрямляется. Так и мы, арии, кто бы нас, когда не нагибал, а распрямление меча в нас неизбежно, причем так, что он неминуемо ударит по врагам. Тогда проявятся полной мерой в наших действиях сила и воля, наполняющие нас, воспитанные постоянным трудом и неодолимой тягой к свободе неограниченной, как эти бесконечные степи.

Также вместе со мной всегда тугой арийский лук. Я, признаться, не могу, как в былые годы, многократно и без устали натягивать тетиву, пуская стрелу точно в цель. На один-два выстрела силы у меня еще хватает. В нашем распоряжении есть оружие более эффективное, чем лук. Варлы, доставшиеся нам от предков, бьют порцией излучения. От него нет спасения даже за щитом и доспехами на расстоянии полета стрелы, что составляет около пяти сотен шагов. Но лук – лучше варла, поскольку в стрельбе из него проявляются все умения, а особенно сила. Тугой арийский лук – наш символ и талисман. Кто точно стреляет из лука, тот заслуженно пользуется уважением среди соплеменников.

Пение стрелы, ее звучание – высшая награда воину и я, Рамуарат, хочу уйти из жизни, слушая пение арийских стрел, вдыхая свежий воздух необъятных степей, видя Солнце в чистом от туч небе. Есть воля, есть свобода, являющаяся проявлением воли. Песнь свободы я постоянно слышу, пуская коня вскачь по бесконечным степям, покрытым высокой травой, где пасутся бесчисленные стада животных, стремящихся продолжить свой род, утверждая жизнь на этих необъятных равнинах. Даже сейчас, когда я вижу свой уход и знаю день, когда он состоится, эта песнь звучит во мне, наполняя сердце радостью.

Я воевал с двадцати двух лет, но основные события начались в моей жизни с возраста шестидесяти лет, когда я уже многое прошел и повидал не только в Аратте, но и далеко за ее пределами. Если честно, то раньше этого срока я никак и не догадывался о том, что мне придется делать впоследствии и чем заниматься. Я и мое призвание нашли друг друга после ряда событий, о которых я собираюсь рассказать, постепенно приоткрывая перед потомками картину нашего мира. Видать, я был готов к некоторым событиям, раз решился на отчаянные шаги. Впрочем, выбора особого у меня все равно не было. С одной стороны – так сложились в моей жизни события, а с другой, как говорил мой друг и учитель Эрас: «Иначе быть и не могло, а если и могло, то с негативными последствиями не только для ариев, но и для всех племен, обитающих от Тална (Атлантического океана) на западе, до Горахвы (древнее название Алтая)».

Эрасу я доверял. Именно он выступил тем наставником, который сделал все для того, чтобы я стал годаром – правителем всей Аратты. До этого времени я был вначале рядовым воином, потом возглавил пилг (группу из двенадцати воинов), а потом и сотню. На этом я не остановился и за тридцать лет прошел путь от простого воина до архака – вождя одного из племен. Под моим руководством в возрасте пятидесяти лет были свыше тысячу воинов. Еще вдвое больше воинов были готовы по первому зову встать в строй. Я руководил келшем (подразделение в тысячу воинов, в состав которого входят пешие и конные воины, а также снабженцы).

Арийские племена к началу моего рассказа были должным уровнем организованы и сплочены, расселились на огромной территории от среднего течения Омрата (Дуная) до Харкии (Южного Урала), хотя действительный ареал распространения ариев был еще большим, включая Иран и Алтай. Впоследствии территория, на которой жили арии, расширилась еще больше, включив и Куурешт, и Ваарабат (государство в бассейне Тигра и Евфрата), а так же Северную Озирисию (Египет), Северный Садзин (Китай). После моего ухода арийские завоевания будут еще больше расширены, а образ жизни и закон, который соблюдали арии, распространится на территорию большей части Евразии. Я не преувеличиваю, скорее, преуменьшаю.

Я, приводя в записках названия древних стран, местностей и рек, доверяю потомкам, которые первыми прочитают записки, и вверяю их заботам подбор названий странам, рекам и континентам, более привычных для слуха потомков.

Завоевания ариев, как я вижу, смотря из прошлого в будущее, равно, как и порядок, ими установленный, продержатся чуть меньше тысячи лет. Следующие пятьсот лет до начала эпохи Кали арии постепенно выродятся, точнее, станут более подверженными влиянию темных сил, магов и их помощников, которые, чем дальше пойдет время в будущее, тем все больше будут захватывать власть, принуждая ариев скрыто и незаметно служить себе. Придет время, и куршаны (единовластные правители, устанавливающие закон темной силы) отвоюют прежние позиции. Некому будет их остановить так, как это удалось сделать мне. Впрочем, мои достижения не только моя заслуга. Если бы не Эрас, другие ураваны (арии, посвященные в знания и имеющие доступ к определенной информации), вряд ли что-то бы вышло, учитывая складывающуюся в Аратте ситуацию.