Светлана Бобовская - Свинка Апельсинка и лето

– Так они и ждали, – вставил Гвалт.

– Смотри, – свинка ткнула в снимок, – вот Шпатель рядом с деревенским магазином, вот старушка Крекер собирается прокатиться на лыжах. А вот Бас. Видишь, он машет рукой, это я помахала ему, а он ответил. Да, чудесный был денёк!

Свинка мечтательно улыбнулась, повесила снимок на место и предложила:

– Знаешь, сегодня тоже отличный денёк. Бежим гулять, чур сначала в салочки!

Апельсинка рванула с дивана, но Гвалт ухватил её за копытце.

– Стой. Ты. Рассказываешь. Про белок. – слишком отчетливо произнёс Гвалт.

– Точно. – свинка шлёпнулась на ковёр, – Ещё зимой Бас решил научиться летать. Помнишь, я тебя тоже учила? Но видимо у людей нет склонности к полётам. Я ещё не до конца поняла в чём тут дело, но, по всей вероятности, это оттого, что вы слишком привязаны ко всему на земле. Люди тянутся вниз к семье, друзьям, дому, родине. У свиней не так.

Бас не научился летать. Он научился очень здорово лазать по деревьям и прыгать с ветки на ветку. Видимо этого белки стерпеть не могли. Какой-то упитанный мальчишка с восхитительной быстротой снуёт по их деревьям. Вот они и задурили Басу голову. Придумали, что надо выпрыгнуть из гнезда аиста, чтобы научиться летать. Полнейшую чушь несли. Плели что-то про антигравитационные свойства аистовых гнёзд, про рост коэффициента подъёмной силы у детей младшего школьного возраста. У кур научились, это точно. Куры и мне что-то такое рассказывали, но я половины не поняла. Если тебе, Гвалт, интересно, спроси в курятнике: там «Науку и жизнь» выписывают, лекторов приглашают, дискуссии, конференции… Скукотища, одним словом.

Белки наверняка в курятнике наслушались. Тёмные эти белки. Запомнить толком ничего не могут, не разберутся, а плетут что попало. Почему Бас им поверил? Видимо, ему очень хотелось поверить. Потому и полез в гнездо, а оно знаешь на каком высоченном дереве? Ужас как можно расшибиться. Хорошо, что есть куры. Разведка у них хоть куда. В бинокль за Басом проследили, госпоже Крекер доложили. Старушка, сам знаешь, чуть что пожарников вызывает. А мне куры сами позвонили, пока ты с родителями в музей зубрительного искусства ездил.

– Изобразительного, – поправил мальчик.

– Он самый, – кивнула свинка. – Как же трудно с курами по телефону разговаривать: телефон у старушки старинный, трубка тяжелая, а курица птица не спортивная, крыло у неё слабое. Впятером трубку держат, нервничают, голоса срываются, булькают что-то. Я не сразу разобралась. А как поняла, помчалась так, что пятачок ветром приплюснуло. Успела. Баса мы с пожарными в деревню отвезли, с белками поговорили. Знаешь, что, не понравились мне морды этих белок. Пожарники с ними воспитательную беседу проводят, а бельчата вовсе не слушают. Мамы-белки орехами жонглируют и обручи крутят. Это у них теперь манера такая: не лес, а гимнастический зал. На канате балансируют, на кольцах качаются, из гамака моего батут сделали.

Гвалт, из города лететь далеко. Белки набедокурят, а я могу и не успеть. Поедем в деревню. На каникулы.

Вот так и вышло, что переезд Апельсинки и Гвалта в деревню, дело решённое. Поедут они не на совсем, на лето. Сначала родители Гвалта сомневались. Особенно мама. У неё обнаружилась сверх способность к сомнениям. Её мальчик даже ни разу на школьные экскурсии не ездил и в поход не ходил, а тут один…

– Не один! – сразу же возразила свинка. – Гвалт со мной, а я в этой деревне всё знаю.

Хорошо, не один, но без взрослых…

– Там полно взрослых, – вставила свинка.

Да, взрослых хватает, и воздух свежий, и лес, и речка. Если бы мы тоже могли поехать…

Они не могли. Папа Гвалта был редактором газеты. Он был уверен, что без него не выйдет ни один номер и в городе просто не будет новостей. Поэтому он не отдыхал. У него никогда не было отпуска. Всем ясно, что редактор хотя бы раз в день должен хорошенько топнуть на сотрудников. У топнутых корреспондентов бойчее слог и живее сюжеты.

Маме не нужно было ни на кого топать, но и она не могла поехать в деревню. Мама работала в шляпной мастерской. Как раз начинался сезон соломенных шляпок, и у неё было очень много заказов. Вздумай она уехать, модницы остались бы несчастными на всё лето. Нет, это решительно невозможно. Гвалт с Апельсинкой отправятся вдвоём.

Почему-то все думали, что Гвалт и Апельсинка погостят у Пашота и Женуаз, но вышло иначе. Мама позвонила господину Пашоту. Оказалось, что удобный закуток, где раньше жила Апельсинка, занят. Там поселились два поросёночка Рекордной 9, младшие братишки Апельсинки. Господин Пашот был не такой человек, который допустит, чтобы у него в доме гостила свинья, пусть даже самая необыкновенная. Мальчика он бы с радостью разместил в комнате для гостей, но свинку… Пашот предложил Апельсинке поселиться в старой собачей конуре, или в пустующем скворечнике. Летать по-птичьи это одно, а жить по-птичьи – другое. Свинка сомневалась. Выручил Шпатель. Он как раз зашёл к Женуаз за рецептом медовой коврижки и услышал, как Пашот говорит с мамой Гвалта по телефону. Шпатель сразу же предложил поселить гостей в своём сарае.

– В сарае? – ужаснулась поначалу мама, – мой сын проведёт лето в сарае?

– Это очень удобный сарай, – возразил Шпатель, – у него крепкая крыша и дощатый пол. В сарае есть окно, из окна виден лес. Там нет печки, но летом она не нужна. Мой сарай очень просторный, однажды в нём разместились двенадцать персон.

Господин Шпатель не сказал, что двенадцать персон были гномами. Они учились у Шпателя делать игрушки. Это было раньше, когда Шпатель был лучшим мастером игрушечного дела. Собственно говоря, сарай и был мастерской доброго Шпателя.

Было решено, что Апельсинка и Гвалт поселятся в сарае.

Мама собирала вещи. Оказалось, что Гвалту совершенно необходимы два чемодана одежды и оцинкованная ванна.

– Мама, – возражал Гвалт, – у меня всего две ноги. Зачем мне семь пар обуви? Брюки я просто не смог сосчитать! И я не могу взять ванну. Мы с Апельсинкой решили поехать на моём велосипеде. Если я прикреплю ванну на багажник, то буду похож на странствующую черепаху и Апельсинке не хватит места.

– Она могла бы лететь следом, – робко предложила мама.

– Ну как ты не понимаешь. Мы – друзья, и хотим поехать вместе.

В конце концов мама сдалась. Мамам часто приходится сдаваться.

Ещё неделю мама и Гвалт кружили около багажа. Было это так: утром мама решительно направлялась к готовому лопнуть чемодану, выуживала из него трёхлитровую банку грунтовки для холста, укладывала на её место резиновую грелку и спешила на работу. После её ухода Гвалт пристраивал в другой чемодан коллекцию минералов и вытаскивал из него валенки. Мама возвращалась уже догадываясь, что среди багажа, уютно приткнувшись за фильтр в аквариуме, её ждёт сомик по имени Тихоня. Кружение продолжалось.