АНАТОЛИЙ МУЗИС - Пути-дороги. Геологический штурм Белухи

– Толя, подожди!

– Зачем? – спросил я.

– Подожди!

Я подождал. Сизов подъехал ко мне и сказал:

– Возьми мою вьючную лошадь.

Я удивился.

– Это еще с чего?

– Там в кустах чья-то лошадь бродит, – сказал он.

Я подумал, что, возможно, это одна из наших лошадей, которые перед этим разбежались по болоту, взял вьючную лошадь у Сизова и поехал вперед, а Сизов повернул к лесу, где он видел в кустах лошадь. Вьючная, как и всякая скотинка, которую неизвестно зачем тащат на поводу, шла упираясь, вымотала мне руку, а Сизова все не было. Наконец, он догнал меня почти у самого лагеря. Сизов был один.

– Где же лошадь? – спросил я.

– Это лошадь наших охотников, – ответил Сизов.

Когда Игорь уезжал от меня, я условился с ним, что он приведет вьючных на подсмену и, когда приехал Сизов и сказал, что взял этих лошадей у Ритули, я еще тогда подумал, что Игорь и Женя пошли на озеро ловить рыбу или пострелять уток – они оба заядлые рыболовы и охотники. Поэтому объяснение Сизова показалось мне вполне правдоподобным. И только приехав в лагерь я увидел, что наши охотники никуда не уходили и, следовательно, позади нас никакой лошади не было.

Правда, в горячке организационных дел по устройству лагеря, я не обратил на это внимания и вспомнил об «охотниках» только на следующий день, когда Сизов повторил аналогичную проделку с Шарковским. Сизов отдал ему свою вьючную с тем, чтобы поправить плохо привязанный спальник на своей лошади и 18 км «привязывал» спальник, а Шарковский тащил его вьючную лошадь. В связи с этим, я вспомнил историю военной службы Сизова, рассказанную им самим. Сизов, по его словам, одно время служил в авиадесантных частях (потом я уточнил, что это был аэросанный десант).

– Ну и как, – спросил я. – Участвовал ты в десанте?

– Нет, – ответил он.

– Почему?

– А нас выстроили и спросили: «Кто не может идти в десант?». – Я первый крикнул: – «Я!». Меня спросили: – «Почему?». «Нога стерта», – ответил я. Остальных спрашивать не стали и отправили на операцию, а я остался сторожить склад.

– У тебя правда была нога стерта? – спросил я.

– Нет, – ответил Сизов.

И отвечал он и рассказывал с легкостью необыкновенной, словно подобный поступок был проявлением солдатской смекалки и ничего предосудительного в том не было. Но, после того, как он меня и Шарковского, просто скажем, обманул при переброске каравана, я укрепился в мнении, что Сизов – филон, просто филон, даже не рационализатор. Беспокоит меня только одно – не проявилась бы только его недобросовестность в маршруте. Маршрут проверить можно, но трудно, а неверный маршрут может испортить всю карту или задать нам такую головоломную задачу, которую без проверочного дублирующего маршрута не решить. Опять же обуза, вместо помощи. Ну и «специалист» нам попался!

Я рискую свести весь свой дневник к описанию «похождений» Сизова, но обойти его молчанием тоже никак не могу. На ночлеге с ним произошел очередной эпизод. Взглянул Сизов на заезжий двор, где мы собрались ночевать и вдруг раскричался: – Это черт знает что! Инженеры, люди с высшим образованием спят на полу. Неужели нельзя было вымыть пол? Да я из своих личных денег бы заплатил 15—20 рублей. И рабочих заставляете спать в грязи…

Я никогда еще не видел Сизова таким неистовым. У него аж глаза побелели. Вымыть пол в заезжей было, конечно, не вредно, но часы показывали почти полночь, люди измотались трудной дорогой, перевьючкой, были заняты ужином и, конечно, ни о каком мытье полов в настоящий момент не могло быть и речи. Полы не просохли бы, если бы их даже и вымыли. Это чувство нереальности, полное отсутствие здравого смысла, как и во всех остальных поступках Сизова, всех развеселило и я постарался перевести разговор в шутку.

– Мы никого не заставляем, – сказал я. – Ставим вопрос на голосование: – Кто не хочет спать в заезжей?

Любителей идти за Сизовым на улицу не нашлось и он ушел один. Где он ночевал, не знаю.

21.06

По-прежнему погода благоприятствовала нам. Караван вышел с Язевого и опять растянулся на длинной дороге. Проехали чье-то зимовье и для меня начались уже незнакомые места. Продвижение на этот раз шло более организованно. Умудренные опытом предыдущего дня, мы уже так увязали вьюки, что даже когда моя вьючная легла и перекатилась через спину, вьюк даже не пошевелился. Я ехал почти первым и, сняв вьюки с лошади, пропустил весь караван, ожидая Игоря. Он замыкал караван, налегке, помогал «упаковывать» растрясшиеся вьюки. Правда Сизов, проезжая мимо меня, предложил мне свою помощь, но я только испугался. Помощь Сизова – не к добру.

Подъехали Игорь и Шарковский и мы тронулись дальше. Моя вьючная, оказалось, легла в самом верховье долины Б. Берели. Метрах в 300 был мост и за ним красивый подъем серпантином по крутой стенке тропой, а в истоках Б. Берели виден был крутой и высокий конечно-моренный вал Берельского ледника и «хвостик» самого ледника.

Вокруг высились острые и зубчатые как пилы хребты и вершины. Снег не держался на их обрывистых склонах и они представляли разительный контраст черных стен с белыми снежными пятнами. Суровая и прекрасная картина.

Язык ледника

Так называемый Нижний Лагерь находился в устье р. Кокколь, впадающей в Б. Берель. Долина Кокколя, как и все боковые долины притоков Б. Берели, была подвешена метров на 200—300 и Кокколь обрывался в долину Берели 80-ти метровым водопадом. Вода «кипела» и пенилась на скалах, в воздухе стоял туман из мелкой водяной пыли. И все это сверкало на солнце, а на площадке над водопадом стояли домики Нижнего Лагеря – базы Коккольского рудника. Издали домики казались симпатичными, но вблизи оказалось, что окна везде повыбиты, печи разрушены, комнаты занавожены, словно здесь прошел Мамай войной.

История Коккольского рудника мне известна в очень кратком виде. В 1935 году Никонов нашел глыбу с вкраплениями вольфрама. После него нашли и коренной выход. Сначала вольфрам разрабатывался старательскими артелями, потом здесь был организован рудник. В войну, когда требовался вольфрам в больших количествах, повыбирали наиболее обогащенные рудой жилы, а в 1954 году, в связи с обедневшей рудой и скверной дорогой, затруднявшей снабжение рудника и вывоз руды (и значительно удорожавшей ее), рудник закрыли. Одной из задач работы этого года и является для нас выявление геологических перспектив Кокколя. Впрочем, в этом же районе и с этой же задачей здесь будет работать специальный поисковый отряд Нурбаева.

Коккольский водопад